– По всем дежурным отделениям нашей конторы висели ориентировки «Разыскивается опасный государственный преступник». Правда, на них никто внимания не обращал. Но висеть должны были. После двух лет международный розыск не подтвердили и ориентировки сняли.

– Вот видишь, Фердинанд, это еще раз это говорит о том, что тебя уже никто не ищет, – подтвердил Мигель.

Куранский улыбнулся. Он махну рукой и один из его солдат направился внутрь катера. В борту открылся люк и на площадку выехал большой внедорожник. Впереди у него была огромная, на восемь человек, кабина, сзади, по два в ряд, приторочены четыре больших металлических пенала.

– А это для арестантов? – уточнил Санчес, указывая на металлические ящики.

– Да, – ответил Куранский, – все очень удобно. Внутри свело, тепло, есть вода, туалет. А главное полная звукоизоляция и видеонаблюдение. Так кто будет указывать дорогу?

– Наверное, я, – сказал Санчес.

– Тогда вперед, – капитан указал на автомобиль.

Куранский, его бойцы и Мигель залезли внутрь машины. Внедорожник уехал в сторону лагеря.

– Давай объявление, Максим, – глядя в след уезжающей машине сказал Фердинанд.

– Хорошо, шеф, – Жаров пошел к ситуационному центру.

Он вошел в здание. Включил всю аппаратуру. Загорелись полтора десятка экранов.

– Внимание дежурным. Дайте сигнал, что находитесь на связи.

Около экранов начали загораться зеленые лампочки. Когда зажглись все индикаторы, Максим продолжил:

– Информация для всех командиров батальонов и лиц, исполняющих их обязанности. Сегодня развод в 21 час, на нем будет передано важное сообщение. Обеспечить трансляцию на лагеря, лазареты, автономные гарнизоны. Всем спасибо, до вечера.

Мунгалес направился за здание штаба встречать командиров.

Глава XXXV. Озерные нимфы.

Тишину озерной идиллии нарушили отдаленные женские голоса и смех.

– А мы здесь не одни, – произнес Бельский.

– А это наши нимфы: Вера и Валя, – ответил Голанич. – Наши диспетчерши. Они часто здесь купаются.

Из камыша выплыла сначала одна голова, затем появилась вторая. Женщины о чем-то переговаривались, смеялись. Потом вторая голова начала набирать скорость. Появились брызги.

– Вера разгон начала, – прокомментировал Михаил. – Она плавчиха, даже чемпионка чего-то.

– А как вообще девчонки? – уточнил Анатолий.

– Вам под стать. Вере около пятидесяти, Вале, где-то ближе к сорока, – ответил Голанич и, закинув спиннинг, начал вытравливать блесну.

– Анатолий Павлович, – задумчиво произнес Горелов. – Может, сходим, познакомимся?

– Хорошая идея, – поддержал его инициативу Бельский. – У тебя трусы приличные?

– Приличные. А что?

– Сходим, искупаемся. Я ж тоже пловцом был. И, как говорит Миша, чемпионом чего-то, – Анатолий вздохнул и с грустью посмотрел на выдающий вперед живот. – Но… методика осталась.

– Тогда пошли, – отозвался Голанич, подтягивая к мосткам очередного окуня. – Коль рыбалка сегодня на славу, – он отправил добычу в садок. – Так завершим его крупной дичью.

Все засмеялись.

Тем временем голова Веры, доплыв до противоположного берега, направилась обратно. Голова Вали тоже развернулась и медленно стала двигаться к пляжу.

Глава XXXVI. Сбор урожая.

Арестантский вездеход въехал на территорию лагеря и вызвал всеобщий интерес. Это была вторая машина, которую видели аборигены за последние пять лет. Если, конечно, не считать того, что стояло на желтой поляне.

– Вон туда, – Мигель указал на палатку с номером 20.

– Как всегда ящиками в метре от входа, – дал команду водителю Куранский.

Около «зиндана» стоял Крафт.

– О, Лис, – обрадовался капитан. – Все знакомые лица.

– Ты и его знаешь?

– Конечно. Я его еще с моих лейтенантских погон знаю. Мы с ним много кого в эти ящики запаковали.

Машина остановилась. Крафт что-то гаркнул на начавших собираться вокруг подчиненных. Народ отступил метров на двадцать, но все равно не расходился.

Первый из высокой кабины спрыгнул командир и сразу попал в дружеские объятья Льюиса.

– Какая встреча! – почти прокричал комбат. – Уж, где-где, а тут не чаял тебя увидеть.

– А как я рад, Лис, – ответил Куранский. – Я вообще думал, потерял тебя из поля зрения.

К ним подошел Санчес:

– Ты представляешь, – Мигель обратился к Крафту, – Он знает всех. И Мунгу, в том числе.

– У Андрея феноменальная память на лица, – сказал Льюис. – Потому всех и знает. Давайте займемся делом. Один здесь. Крафт откинул полог и показал на находившегося в клетке человека. Гримс сидел на табуретке и, подложив кулак под подбородок, задумчиво глядел в пол.

Дежурный открыл замок. Майкл встал:

– Можно я сам?

Куранский кивнул.

Гримс прошел мимо ряда стражников и вез в люк верхнего правого ящика.

Когда крышка закрылась, капитан спросил:

– А какое волшебное слово ему сказали?

– Ты знаешь, – ответил Мигель, – Бельский ему сказал много волшебных слов. И за хорошее поведение обещал дать доброго следователя.

Куранский усмехнулся:

– Это мы обеспечим. Если командир обещал, то сделаем.

Крафт подозвал одного из бойцов:

– Проводи к Горидзе.

Процессия, впереди которой шел солдат батальона, а за ним Курнаский со своими дюжими молодцами двинулась к пятой палатке.

Георгия без затей связанного вынесли за руки и ноги. И как добычу каннибалов спиной вниз понесли к гауптвахте.

В клетку зашли конвойные и капитан. Дежурный закрыл замок.

Горидзе лежал на спине. Его глаза выражали одновременно злость и растерянность.

– Старый знакомый, – Куранский встал на колено, положил руку на левое плечо пленного и слегка надавил большим пальцем на сонную артерию. – Я же говорил, свидимся. Сейчас мы тебя развяжем и в ящик. Будешь дергаться – стреляем на поражение. А будешь паинькой – с комфортом совершишь космическое путешествие. Даже поспать успеешь. Если понял – кивни.