– Ты знаком с ней от силы час! Откуда такие выводы?!

– Именно потому, что я посторонний человек. Переписка приносит ей радость. В тюрьме тоже разные люди сидят. По-моему, ей попался неплохой и необычный человек.

– Этот неплохой и необычный человек сидит по статье сто четырнадцать*!

– Вот именно. При такой статье могут быть разные казусы.

– Еще скажи, в тюрьмах все невиновные!

– Ну, не все, конечно. Но такое случается. Я сам дважды побывал за решеткой. Один раз в Африке, другой раз в Сальвадоре.

Тина даже ойкнула.

– За что ты туда попал? – спросила она дрогнувшим голосом.

– В Африке оказался не в том месте в неподходящее время. Во время военного конфликта. В Сальвадоре перешел дорожку одному важному человеку. Знаешь, какие там тюрьмы? Клетка, в которую набивают по двадцать человек.

– Как тебя вообще туда занесло?!

– Работал, – пожал плечами Федор.

– Чернорабочим?

– Ага. Захотелось мир посмотреть, а людей с руками везде не хватает.

– А... какая у тебя профессия?

– Сейчас я таксист. Но это временно, так, для…

– ...души, понятно, – кисло закончила Тина. – Все таксисты так говорят.

– Да нет, не только для души, – удивился Федор. – Для денег тоже. И для интересу.

– Какого «интересу»?

– Такси – лучшее место изучать мир и людей, – ответил Федор, загадочно улыбнувшись и подергав себя за бороду. – А это самое интересное дело на свете. Можно сказать, главное для меня. Вот поэтому я мотаюсь по миру и берусь за разную работу. Поняла, Аля?

Тина поморщилась.

– Пожалуйста, не называй меня Алей. Не люблю. Тина.

– Я догадался, – Федор прищурился. – А назвал тебя Алей, чтобы проверить догадку. Конечно, никакая ты не Аля. Ты Тина. Это имя звучит нежно и лирично и очень тебе подходит.

«Он что, заигрывает со мной?» поразилась Тина, а вслух сказала:

– Лирично? И у тебя не возникает ассоциации с болотом, заросшим тиной? Или чуланом полным паутины?

Федор помедлил. У него была неприятная привычка отвечать не сразу, и из-за этого Тине казалось, что он посмеивается над ее глупыми вопросами.

– Нет. У меня возникают ассоциации с глубокими, загадочными водами.

«Ух как заговорил, знаток душ человеческих!»

– Ты так уверен, что насквозь знаешь людей, – холодно усмехнулась Тина, вспомнив, что надо быть стервой.

– Не насквозь, но вижу много. Я наблюдательный. Вот, вижу, что у тебя к этому… Глебу... – он кивнул в сторону пледа и разместившейся на нем парочки. – ...особое отношение. 

Тина вытаращила глаза и прижала руки к сердцу, чувствуя, как щеки пылают от жгучего стыда. Он догадался, что это за «особое отношение»! Ужас, какой этот Федор бесцеремонный!

– Он мой давний друг, – сказала она дрогнувшим голосом. – И ничего больше.

– Да, я понял. Давний и близкий... – Федор вздохнул и мягко улыбнулся. – … и ничего больше. Глеб, вижу, решил приударить за моей дочерью?

– По-моему, они понравились друг другу, – нейтральным тоном заметила Тина. Хорошо, что разговор пошел в другую сторону, но радости все равно ей не доставлял. – Глеб замечательный парень. Умный, порядочный, не эгоист.

– Да ну? – несколько скептически произнес Федор. – Значит, я могу быть спокоен за Ульяну? 

– Можешь, – твердо ответила Тина. – Не переживай. Я понимаю, ты отец, и хочешь постоянно присматривать за ней, следить, с кем она встречается…

Федор юмористически поднял брови.

– Поди думаешь: поздновато он взялся присматривать, верно? Ты же знаешь, что мы с Ульяной всю жизнь жили раздельно. Она даже по документам не моя дочь.

– Как так вышло? – вопрос вырвался у Тины, прежде чем она успела его остановить.

 – Нина настояла, чтобы я дал ее мужу согласие на удочерение Ули.

Федор немного помолчал, потом добавил неожиданно тяжелым голосом:

– Надо сказать, я до сих пор не простил себе, что согласился. И не простил Нине, что она попросила меня об этом.

– Ты редко виделся с дочкой?

 – Реже, чем хотелось бы. Я навещал ее, возил отдыхать. Мы с Ульяной не очень близки.

– Какой интересный вы ведете разговор!

У плеча Федора возникла Диана. Она накинула блузку на купальник, концы подола завязала под грудью, верхние пуговицы не застегнула. Федор невольно покосился на два упругих шара, которые ему сунули под нос.

– У тебя есть другие дети, кроме Ули? – спросила Диана, глядя на Федора глазом опытного оценщика в ломбарде.

– Нету! – усмехнулся Федор и развел руками. – И я не женат.

– А с матерью ее когда развелся?

– Через год после рождения Ули. Нина встретила большую любовь. Он был взрослый и обеспеченный, но не мог иметь детей. А тут – молодая, красивая, с готовым ребенком. Нина ушла. И правильно сделала. Я не мог ей дать того, чего она хотела. Со мной она бы в юности намучилась. 

–  А теперь намучилась бы? В зрелости? Неужели ты всю жизнь работал то таксистом, то разнорабочим? Ты, случаем, не замаскированный олигарх? Как в книжках для девочек. 

– Упаси бог, – испугался Федор. – Я не олигарх и даже не паршивый миллионер. Но на жизнь хватает. И сразу скажу, что я не известный актер, не спортсмен, не звезда интернета.

–  Какой-то ты, Федя, загадочный…

– Я не специально. 

– Диана, хватит его допрашивать, – тихо сказала Тина.

– Тина, у меня ведь для тебя отдельный подарок! – спохватился Федор.

Он полез в карман и вытащил плоскую коробочку – тяжелую, из темного дерева. Покачал на ладони, с удовольствием глядя на горящие нетерпением лица подруг. Медленно открыл крышку.

На черной бархатной подушечке лежал прямоугольный кулон. Но простота его была вовсе не простой. Пластина из серебристого шероховатого металла поражала лаконичностью и четкостью форм. Кулон был загадочен, как египетские пирамиды, как очертания Бермудского треугольника на карте, как одинокий обелиск в пустыне, остаток древней цивилизации… 

Федор перевернул пластину, показав  выгравированную надпись:

«Aliis lucens uror».

– Светя другим сгораю, – перевел Федор. – Это кусок метеорита Кампо дель Сьело. Он упал в Аргентине четыре тысячи лет назад.

– Откуда он у тебя? Купил? Наверное, это дорого!

– Вовсе нет. Это просто железяка родом из космоса. Кусок метеорита подарил знакомый профессор*. Старик увлекается небесными камнями и спонсировал экспедицию по их поиску. Я в ней участвовал. Мы другой метеорит искали, конечно. Этот до нас нашли. Подарок профессора я обрезал, отшлифовал, сделал надпись. Нравится?

– Очень!

– Носи на здоровье. С днем рождения, Тина!

– Спасибо!

Тина с  трепетом приняла коробочку из его рук. Ей ужасно хотелось тут же надеть подвеску, но отчего-то было неловко.

– Надевай давай! – Федор легонько толкнул ее плечом.

Тина с облегчением потянула за цепочку. Федор придержал ее волосы, когда она застегивала замок, и Тина почувствовала легкое прикосновение его руки к шее. От чужого касания Тину невольно передернуло; Федор это заметил и быстро убрал руку. Тина виновато улыбнулась ему.

– Угодил так угодил! – рассмеялась Диана. – Это тебе не банальное золотишко. Федя, с тобой таки можно иметь дело. Тина, а давай его с собой возьмем!

– Куда? – хором спросили Федор и Тина.

– На наши еженедельные вылазки!

Тина хотела протестовать, но было неудобно. Диана с азартом рассказала Федору об их планах начать полную впечатлений жизнь.

– Федя, пойдешь с нами куролесить? Или тебе, объехавшему полмира, неинтересны наши убогие развлечения?

– С удовольствием сопровожу прекрасных дам! – галантно отозвался Федор, и теперь отшить его уже не было никакой возможности. Тина показала за его спиной кулак Диане, та рассмеялась, но и бровью не повела.

– Дети, пора торт есть! – позвала Тинина мама и все вернулись на веранду.

9

Бабушка Тины украсила торт свечами. Ровно двадцать девять. Они стояли тесно и пылали как костер.