- Нет, - продолжил размышлять вслух Бородулин, - заложники – это слишком очевидно, это лежит на поверхности. Думаю, они попытаются предпринять что-то более дерзкое, неожиданное. Такое, чтобы мы и подумать не могли, и от их наглости ошалели. С другой стороны, им нужно, по возможности, уравнять с нами силы. Скажите, Станислав Наумович, насколько возможен захват Баязета?

- Вообще невозможен. Причем, ни днем, ни в ночное время. Людей на стенах достаточно, тепловизоров и прочей электроники тоже хватает. А пара пулеметов на стене выметут всех нападающих, с какой бы стороны они не подошли.

- Вы говорите про штурм в лоб.

- Что в лоб, что с тылу, там хватит людей, чтобы отбиться. Мы с вами обсуждали, у турок сейчас под ружьем от силы полтора десятка. И таким числом крепость не захватить.

- А если не в лоб? У нас проверяют машины на въезде?

Прежде, чем ответить, Михайленко молчал целых пять минут. Бородулин успел допить свой чай и заново наполнить кружку.

- А вы знаете, для них это может быть вполне успешным вариантом, - внезапно сказал безопасник. - Сверху, со стены, лица водителя не видно, стекло бликует. Ворота перед ней откроют. Ну а потом рывок к донжону, и через минуту-другую башня будет в их руках. Ну а стены можно и после зачистить. Да, Андрей Владимирович, это могло бы прокатить. Но теперь уже не прокатит.

- Конечно. Корнева я предупрежу, пропускной режим они поменяют.

- Это конечно. Но надо сделать не так.

- А как?

- Вот слушайте: чтобы провернуть такой трюк, им сперва надо захватить машину, для этого – устроить засаду.

- Но между Форт-Россом и Баязетом четыре сотни километров! Где вы собираетесь ловить турок?

Михайленко не удержался от подначки:

- Это элементарно, Ватсон! Машина для такой операции требуется целая, чтобы не возбудить подозрения охраны. Для этого нужно аккуратно выбить водителя, и потом перестрелять всех, кто будет вылезать из будки. Чтобы аккуратно сминусовать водилу, нужно, чтобы машина ехала медленно, а лучше вообще стояла. Остановить машину можно завалом из деревьев, но у нас дороги прямые, и засада будет видна издалека. Но есть пара мест, где водитель волей-неволей снижает скорость.

- На поворотах!

- Точно. И поскольку в машине рация, то им, чтобы не пропустить контрольного сеанса связи, годится только поворот у Баязета. Ну а раз так, мы можем обнаружить засаду и перестрелять всех засадников. А если кто-то выживет, тоже хорошо. Будет за что поторговаться с турками.

- А насколько вероятно такое развитие событий? Не окажется ли так, что мы будем ждать атаки турков, а они не нападут? - скептически произнес Андрей.

- Я бы на их месте непременно попытался. А наша задача как раз в том и состоит, чтобы не дать им этого сделать. Да, есть определенный риск. Но в случае пассивного выжидания мы потеряем намного больше. Более того, если бы я не был уверен, что турки следят за дорогой, я бы постарался сообщить им о предстоящем рейсе. Они должны рискнуть и поставить на карту все, что у них осталось, в надежде сорвать банк. А мы должны испортить им игру. Да, с нашей стороны возможны потери. Почти наверняка будут раненые, а, возможно, и убитые. Но не разбив яйца, не приготовишь яичницы. Мы должны устранить турецкую угрозу раз и навсегда.

Безопасник вновь откинулся в кресле.

- Вы не думайте, я вовсе не такой кровожадный. Более того, если все провернуть аккуратно, а наши сержанты вполне на это способны, потерь с нашей стороны не будет вообще. Но поймите, турки не сдадутся просто так. Они могут партизанить, отстреливать наших людей по одному, исподволь ослабляя наши силы. Причем, они вполне могут убивать не только мужчин, но и женщин, и детей. У них нет внутреннего морального ограничения на подобные вещи. И уже поэтому они непременно должны на нас напасть и получить такую ответку, чтобы вопрос о силовом давлении на наш анклав больше никогда не вставал. В идеале хотелось бы выбить у них всех мужчин, но я не ставлю заведомо невыполнимых задач. Максимум, который нам доступен - уполовинить их силы. Вряд ли они пошлют всех своих людей на захват.

Бородулин скептически хмыкнул.

- У нас, фактически, есть только одна машина, оборудованная для перевозки людей. И рисковать ей совершенно не хочется, поскольку другую взять неоткуда. И еще больше не хочется подвергать опасности своих. Все-таки, это не броневик, и пуля «маузера», пусть и разработанного в девятнадцатом веке, легко пробьет его насквозь.

- Это само собой. Но, поверьте, с нашей стороны риск не слишком большой. Зато если удастся взять живыми хотя бы нескольких турок, мы будем и вовсе в шоколаде.

- Хотите с ними лично побеседовать?

- Хочу, но не только для этого.

- А-а-а! Ну да, можно обменять их на, скажем, армянских детей и за несколько выживших турок получить себе весь армянский поселок!

- Это лишь одна выгода. А еще – потеряв еще некоторое количество оружия и личного состава турки могут, наконец, успокоиться и перейти к относительно мирному сосуществованию. Вот тогда и начнется самое интересное.

- Могу себе представить! – хмыкнул Андрей. – А как вы чисто технически представляете себе такую операцию?

- Элементарно. Ничего такого особенного: заранее высадить из машины группу захвата и подгадать так, чтобы машина дошла до поворота не раньше того момента, как наши бойцы возьмут турок на мушку. Ну а потом…

- И что потом?

Андрей нахмурился.

- Станислав Наумович, вы принимали участие в боевых действиях в зимнем лесу?

- Нет. А что? Вы ведь тоже не…

- Я, в отличие от вас, охотник. И зимой по лесу пусть и не очень много, но хаживал. Расстояние, на котором можно уверенно стрелять, редко превышает полсотни метров, просто деревья мешают.

- Ну да, я это знаю.

- А как вы собираетесь подкрасться к туркам практически вплотную по снегу? Он, знаете ли, скрипит. И этот звук выдаст наших ребят ещё на подходе.

- Да?

Михайленко смутился.

- Простите, Андрей Владимирович, но такого нюанса я и вправду не знал. Но… может, есть какой-нибудь хитрый способ подкрасться? Вы же сами говорили, что охотник.

- Охотник, охотник. Но не настолько крутой! Разве что Юры что-то знают. Ну, до Старого сейчас не добраться, из Озерного он до весны не вылезет. А молодого можно и поспрошать. Может, ему старый якут какие секретики открыл. А я где-то слышал, что можно на ноги куски шкуры мехом наружу привязать. Это, якобы, звук скрадывает. Но сам не проверял, увы.

Безопасник сидел несколько пришибленный. Его профессиональная гордость только что серьезно пострадала. Бородулин поглядел на зама и решил его несколько утешить:

- Станислав Наумович, нам все равно придется это сделать. Вот только я совершенно не готов терять своих людей, пусть и разменивая каждого на нескольких турок. Я думаю, что нужно просто доработать ваш план. Так, чтобы риск для наших бойцов свести к минимуму. Может, сержанты что-то умеют, может, Юра подскажет. Может и вовсе можно к шишиге радиоуправление прикрутить, а вместо водителя куклу посадить. Турки пусть хоть все сдохнут, но наши люди должны остаться целыми и невредимыми.

Михайленко выпрямился, и на его лице выражение ленивой расслабленности в один миг сменилось хорошо знакомым Бородулину хищным прищуром.

- Вы правы, Андрей Владимирович. Я подготовлюсь, и мы еще раз обсудим этот вопрос.

- Станислав Наумович, раз уж я нынче выступаю за скептика, то задам вам еще один вопрос: а что если турки в засаду сядут, но атаковать не решатся?

Михайленко задумался, машинально отхлебнул из своей кружки, затем повернулся к собеседнику.

- Знаете, Андрей Владимирович, я не думаю, что такой вариант возможен. А вообще, мое мнение таково: по этой дороге кроме нас никто больше не ездит. И если не один-два человека дозора или разведки, а восемь-десять вооруженных людей заняли позиции по сторонам дороги, значит, они вышли на тропу войны. И их действия направлены именно против нас. Если они таки решились устроить нам засаду, то мы просто перестреляем всех, кто будет шевелиться и не сообразит вовремя поднять руки. А потом уже мы возьмем тех, кому посчастливилось выжить, и отправимся в гости к туркам определять размеры контрибуции.