- Мужики, сами видите – нужен врач.

Мужики понимающе кивнули.

- Есть большая вероятность, что наш гость до утра не доживет.

Еще один кивок в ответ.

- Ближайший врач – у болгар. Дорога накатана, небо чистое, снега нет. Если постараться, можно обернуться за пару часов. Приказывать вам не могу – дело все же не самое легкое. Ночь, мороз, дикого зверья хватает. Но тут на кону жизнь человека.

- Не вопрос, командир, - откликнулся молодой белобрысый парень, поставленный начальствовать над группой сопровождения. – Сами видим: товарищ вот-вот ласты склеит.

- Тогда не тяните. Быстрее двинетесь, быстрее вернетесь. Доктор пусть ничего с собой не берет, набор инструментов и лекарств здесь имеется.

Сборы заняли не больше пяти минут, и Бородулин остался наедине с Юрами и с привезенным ими человеком. Тот и вправду был плох. Даже без градусника было видно, как его лихорадит. Андрей вскрыл свою аптечку, вколол пациенту в бедро шприц-тюбик с антибиотиком, затем занялся ранами. Уж первую-то помощь он вполне мог оказать. На одном бедре была сквозная рана, с виду – довольно чистая. По крайней мере, не слишком воспаленная. Ее Андрей просто промыл и перебинтовал, оставив детальные разборки специалисту. А вот с другой ногой дело явно было гораздо хуже. Даже если взять во внимание то, что она была прибинтована к двум палкам.

Бородулин снял самодельные лубки, разрезал штанину и размотал явно в спешке сделанную повязку. Увиденное ему сильно не понравилось. Кожа вокруг входного отверстия была совершенно нездорового цвета. Края раны опухли. Выходного отверстия не было, значит, пуля осталась внутри. И, наверняка, затянула с собой нитки и прочий мусор. Кроме того, была перебита берцовая кость и осколки ее наверняка были там же. Тут однозначно требовался хороший специалист, иначе летальный исход раненому был практически гарантирован.

Андрей перевязал вторую ногу, с помощью Юр вернул на место лубки и, укрыв человека одеялом, подсел к столу, на котором уже стояли, исходя паром, кружки с крепким свежим чаем.

- Ну что, товарищи разведчики, где бывали, чего видали?

- Не спеши, начальник, и так все узнаешь, - тормознул Бородулина Старый Юра. – Все спешное ты уже сделал, однако, про остальное сперва шибко-шибко думать надо.

Он хрумкнул крепкими желтоватыми зубами кусок рафинада и с видимым удовольствием запил его большим глотком чая. Молодой последовал примеру наставника. Андрей хмыкнул, набросал сахара в свою кружку, размешал черенком столовой ложки, вытащил из пакета на столе горсть сушек, разломил одну из них в кулаке, закинул кусочек в рот и тоже принялся чаевничать.

Через четверть часа, когда стоявший на столе чайник опустел, Старый Юра вытащил было кисет и трубку, но, увидев, как скривился Бородулин, буркнул что-то себе под нос, накинул малицу, шапку и вышел наружу.

Андрей тоже поднялся из-за стола, подошел к раненому. Хотя тот по-прежнему лежал в беспамятстве, антибиотик подействовал и жар, судя по всему, начал спадать. Все тело его покрылось обильным потом, пропитав и одежду, и простыни. Андрей обтер пациента сухим полотенцем, поправил одеяло и вернулся к столу. Вскоре к нему присоединился и якут.

- Ну что, Юра, рассказывай.

- Однако, что тут особо рассказывать? Сбегали, вот, мало-мало с парнем до той горы, поглядели. Все так как ты и говорил – черная плита наверху, близко подойти не дает. Добежали, глянули, да и назад.

- Ты, Юра, не прибедняйся. Сам ведь знаешь, если бы не так важно это было, тебя бы и просить не стал. Так что спасибо большое вам обоим. Ну и материально поблагодарю, вот только обратно в крепость вернусь. Ты знаешь, за мной не заржавеет.

- Ну, это необязательно, - брякнул Молодой Юра, за что тут же удостоился подзатыльника от Юры Старого.

- Старшие говорят – сиди молчи, пока не спросят. А раз начальник посчитал нужным наградить, прими награду с благодарностью.

Молодой насупился и замолчал, уткнувшись в свою кружку с чаем.

- И нечего обиженку строить. Не маленький, однако, понимать должен, за что получил.

Несколько минут длилась неловкая пауза. Впрочем, неловкой она была, главным образом, для Бородулина. Он поерзал на стуле, глянул в свою пустую кружку, откашлялся и, будто вспомнив, продолжил расспросы:

- Скажи, Юра, а этого товарища где подобрали?

Он мотнул головой в сторону постели.

- В лесу, однако, - пожал плечами якут.

- А почему ноги у него прострелены?

- А-а, - Старый Юра недовольно махнул рукой. – пусть тебе вон, молодой рассказывает. Я курить пойду.

И, действительно, снова натянул малицу, шапку и удалился.

- Ну что, Юра, рассказывай, как было дело. Да не хмурься ты, все уже, дело прошлое. Да в этом случае ты и сам подставился. Вперед думай, после уж говори. Ну действительно, проехали. Давай, излагай обстоятельства.

- Да мы мимо одного поселка проходили, недалеко от главной турецкой базы. Слышим – выстрел, практически у нас по курсу, и сразу крик. Слышно – человек кричал. Мы потише пошли, чтобы на стрелка ненароком не выскочить. Минуты через две – еще выстрел, еще крик. Старый Юра подкрался поближе – ну знаете, как он может, потом гляжу – рукой мне машет. Я подошел, смотрю – в снегу человек лежит, обе ноги прострелены, вокруг кровища. И следы лыжные, к турецкому поселку уходят. Юра мне кивнул – ну знаете, как он может баз слов приказать, мы из запасных лыж по-быстрому санки сделали, да мужика раненого на них увезли. В километре от того места встали, перевязали его, да потом попеременке два дня тащили. Поначалу-то он еще ничего был, а сегодня к полудню срубился и уж в сознание не приходил.

- Погони за вами не было?

- Сперва не было, а потом снег пошел. Несильный, но все следы засыпало с гарантией.

- Крестничек ваш ничего не говорил?

- Пытался, но языка-то его мы не знаем, а он не знает нашего, так что впустую все.

- Ясно. Ну что, будем надеяться, что вы тащили его не зря, что он выживет и что найдется переводчик. Теперь давай-ка подготовимся к приезду доктора, наверняка потребуется много кипяченой воды. А потом иди отдыхать.

Глава 13

Таскать и греть воду пришлось долго. Но успели, уложились, аккурат к возвращению группы. Доктор ввалился в дом изрядно призамерзший. Скинул у порога заиндевевшую шубу, шагнул к печи, протянул руки к теплу. Едва вовсе печь не обнял – сразу видно, продрог до костей. Бородулин тут же, не говоря ни слова, налил большую кружку свежезаваренного чая, плюхнул туда же изрядную порцию того самого бальзама, чуть не силком усадил болгарина за стол, всунул ему кружку с чаем и пододвинул поближе миску с сахаром. Тот взял кружку, стиснул в руках и некоторое время так и сидел, грея ладони о горячие фаянсовые стенки. Потом отхлебнул глоток и удивленно поднял глаза на Бородулина.

- Пейте, вам нельзя болеть, - сказал Андрей. – Берите сахар, сушки - не стесняйтесь.

- Благодаря ви, - кивнул Гойков.

И, действительно, не постеснялся. Шумно хлебал чай, хрустел сушками и сахаром, крякал со вкусом после каждого глотка…

Наконец, чаепитие завершилось. Доктор почувствовал себя достаточно согревшимся и потребовал себе инструменты и пациента.

Вот, смотрите, Димитр Стоянович, - Андрей провел врача к лавке. – я вколол армейский шприц с антибиотиком и сменил повязки. На большее моих умений не хватило.

- Това е добре, - откликнулся Гойков, снимая бинты. - Дайте съвет.

А потом Бородулин больше часа держал керосинку, освещая операционную зону, и попутно смотрел, как работает классный специалист. Первую рану доктор лишь мельком осмотрел, поставил дренаж и в три стежка стянул края. А вот со второй… там возни было много. Вынимать пулю, чистить рану, убирая из нее грязь, нитки, мелкие обломки костей. Безжалостно отсекать начавшую гнить плоть, складывать то, что осталось, в лубки – на этот раз уже не две более-менее прямые палки, а специальные ровные дощечки…

Когда доктор разогнулся, на его лице были видны крупные капли пота. Он утерся рукавом, и провозгласил: