Мы всей четверкой усаживаемся за стол. И вроде бы должно повиснуть неловкое молчание, но нет. Мамы без устали начинают болтать обо всем. Они знакомятся, рассказывая о себе и своей работе. Потом переходят к обсуждению еще каких-то тем, но я к этому моменту полностью выпадаю из беседы и перестаю слушать. Все складывается так, как я и ожидала. Я чувствую себя лишней на этом празднике. Павел Сергеевич тоже молчит, изредка поддакивая, когда того требует его мама. Я же погружаюсь в тарелку, рассматривая ее и выводя узоры вилкой от остатков съеденных угощений.
Персонал, что кажется неотъемлемым элементом богатой жизни, то и дело добавляет новые тарелки с вкусностями на стол. А я больше не могу есть! Разве только что глазами.
- Лерочка, а расскажи, - обращается внезапно ко мне мама Павла Сергеевича, - как у тебя дела на работе? Директор не сильно загружает тебя? - Ехидно бросает она взгляд на сына.
- Все хорошо, - отвечаю я с притворной улыбкой.
Видя, что из меня ничего толкового не вытянуть, Ирина Васильевна вновь возвращается к беседе с моей мамой.
- Хотите, покажу дом? - Чуть наклоняется ко мне директор и спрашивает шепотом.
- Да.
Мы моментально выходим из-за стола, отчего ловим двусмысленные взгляды, подкрепленные странными улыбками. И Павел Сергеевич уводит меня наверх.
- Здесь тихо, - расслабляюсь я, сбежав с ужина.
- Точно, - соглашается Павел Сергеевич. - Может так и оставим их? - Смеется он.
- Я только за! Можно было и не приезжать.
- Но мы здесь. Это моя комната. Точнее, была, но родители ничего не хотят менять в ней, надеясь, что я когда-нибудь останусь здесь на выходные.
- А вы не хотите здесь оставаться?
- А зачем? Это не мой дом. Нужно двигаться дальше, - подергивает плечами директор.
А мне так и хочется ему что-то возразить! Не потому, что я с чем-то не согласна. А просто так. Чтобы было. Чтоб не расслаблялся.
Его комната оказывается очень просторной, но от этого не менее уютной. Кровать, стол, шкаф, диван, странные обои в закорючку - самая обычная комната подростка. Даже и мысли бы не возникло, что подросток из богатейшей семьи города, если бы я этого не знала заблаговременно.
- Здесь мило, - осматриваюсь я.
Разворачиваюсь, чтобы найти Павла Сергеевича, которому это говорю, но ответа не получаю. И натыкаюсь прямо на него. Вот буквально! Я наступаю ему на ногу и теряю равновесие. Он подхватывает меня, держа под руками.
- Извините, - краснею я, но как будто не подаю вида.
- Ничего.
- Вы расстроены?
- Нет. Здесь столько воспоминаний ... Я и забыл, что когда-то увлекался рисованием.
Директор протягивает мне папку с рисунками. Там и портреты, где детально прорисованы мельчайшие детали, будто вместо рисунка мне подкинули фотографию, и пейзажи. Причем дух от них захватывает. Из-за боязни высоты я отказалась от хваленого вида, но зато сейчас могу оценить его по достоинству.
- Как красиво! Это вы рисовали? А почему забросили?
- Ну, я выбрал более успешную для себя карьеру. А это скорее баловство.
Даже странно видеть, как Павел Сергеевич смущается. Он тупит взгляд в пол, дергает руками, спрятанными в карманы брюк. Будто ему не тридцать исполнилось совсем недавно, а все пятнадцать. Стал тем самым мальчишкой, который мог только мечтать о взрослой жизни.
Мы находимся одни в комнате, куда вряд ли кто-то зайдет. А если вдруг и надумают, то сразу будет это слышно. И мысли о поцелуе вновь возрождаются в моей больной фантазии. И сколько бы я не убеждала себя, что это неправильно, они все равно никуда не уходят. Надо срочно себя чем-то занять!
- Павел Сергеевич, а вы счастливы? - Нахожу я для себя наиглупейшее занятие. Вот совсем не время для таких вопросов, да и отношения не те, но я все равно это делаю. Вот точно, я еще маленькая девочка, которая не хочет взрослеть.
- Странный вопрос, - усмехается он, - тем более слышать его от вас.
- А что не так со мной? - Облокачиваюсь я о стол и складываю руки на груди.
- Вы имели полный доступ к моему счастью, но решили только сейчас спросить об этом.
- Лучше поздно, чем никогда.
- Иногда я счастлив, а иногда нет. Вас устроит такой ответ?
- Меня устроит любой ответ, ведь вы могли и не отвечать на мой вопрос.
- Но ответил, - появляется легкая улыбка на его лице.
- А когда вы счастливы? - Продолжаю я проводить воображаемый допрос, который ведет только в пропасть.
- Когда вы рядом, Валерия.
Павел Сергеевич отвечает серьезно, но я не в силах сдержать смех. Вот шутник то. А как отвертелся! И пускай после этого еще скажет, что у него отношения с девушками не складываются. Любая бы отдала все, чтобы такой успешный человек, как Павел Сергеевич, сказал такое, глядя в глаза. А он сейчас это и делает, стоя рядом со мной и пристально смотря на меня. Неловко. Я же смеюсь.
- Я серьезно, - подтверждает он мои догадки.
- Я поняла. Но это правда смешно.
- Почему?
- Вы мастерски ушли от ответа.
- Ошибаетесь, Валерия. Я честно ответил на ваш вопрос. Но если бы не готовы слышать ответ, то не надо задавать таких вопросов.
Павел Сергеевич разворачивается и направляется к дивану. Я смотрю на него. На его прямую спину, гордую и уверенную походку, на поднятую голову. И мысли ... Они не дают покоя. Так и не отпускают меня! Мне нравится в нем все. Даже колкость его ответов порой, которые цепляют меня и ранят в самое сердце.
Он вновь разворачивается, но теперь чтобы уже сесть. Я отрываюсь от стола, выбрав это место своим убежищем, огромными шагами преодолеваю расстояние между нами. Все происходит так быстро, что я сама не успеваю понять, что творю. Что уж говорить про Павла Сергеевича. Он успевает лишь нахмурить брови и открыть рот, видимо, чтобы что-то сказать мне. Но в этот момент я хватаю его за лицо, встаю на носочки и спиваюсь ему в губы.
Павел Сергеевич не сопротивляется, но никакой взаимности тоже не проявляет. А я настойчиво вторгаюсь в его рот.
- Подождите, Валерия, - чуть отстраняет он меня, держа на расстоянии вытянутого локтя и тяжело дыша. - Вы сами говорили, что это все неправильно. У нас рабочие отношения, которые ...
- Да пофиг, - перебиваю я его и вновь тянусь к губам, которые уже столько дней не дают мне покоя.
В этот раз Павел Сергеевич успевает перехватить у меня инициативу. Теперь вторгается в мой рот он, а я лишь покорно принимаю то, чего так жаждала. Как глоток воды в пустыни, как свежий воздух в беспощадную жару. Он обнимает меня за талию, а я врываюсь рукой ему в волосы. Мы падаем на диван. Павел Сергеевич оказывается на нем, а я на Павле Сергеевиче.
- Дети! Вы где? Тут десерт подают!
Слышатся шаги. Кто-то поднимается по лестнице. Я вскакиваю с Павла Сергеевича, пытаюсь успеть отдышаться за эти считанные секунды и привести в порядок волосы, которые почему-то успели запутаться. Бросаю взгляд на директора. Он поправляется, сидя на диване уже куда скромнее и достает телефон. Начинает изображать, что занят важным и неотложным делом. В комнату заходит его мама, а за ней оказывается и моя.
- Ну что вы здесь скучаете? - Разводить руками Ирина Васильевна. - Паша, ты повел девушку показать дом, а сам уселся работать?! Вот как не стыдно тебе.
- Не стыдно, мам. Тут ... надо. - Слишком по-простому для него отвечает директор, путаясь в словах и пытаясь подобрать нужные. Мне же стоит огромного труда истерически не засмеяться от этой сцены. Мы с Павлом Сергеевичем взрослые люди, а строим из себя детей, которых застали за чем-то неприличным. Хотя вокруг все наверняка догадываются о нашей симпатии. Взять того же самого Константина Андреевича.
- А ну живо за стол! И телефон оставь здесь! Чтобы я не видела в этом доме, что ты работаешь вместо того, чтобы наслаждаться отдыхом!
- Хорошо, - выдыхает Павел Сергеевич и убирает телефон. Он поднимает на меня взгляд, и мы встречаемся глазами. Он тоже на грани. А от этой визуальной встречи еще больше хочется смеяться, видя, как Павел Сергеевич тоже пытается сдерживаться.
