— Максим Владимирович, — с плохо скрываемым раздражением обратилась я к главе нашего университета, — Скажите честно, почему вы так держитесь за идею отправить на соревнования именно меня? Мое последнее поражение…

— Было простой случайностью, — отрезал мужчина, — Вы не хуже меня знаете, что во всем университете нет никого, кто лучше вас справился бы с этой задачей. Даже с учетом того, что вы забросили тренировки на целый месяц, для вас не составит никакого труда все наверстать. Впрочем… — он сделал паузу, разглядывая стоящий на столе маятник, — Вы вправе отказаться. Но, боюсь, в таком случае вы не сможете рассчитывать на мою лояльность, и мы будем вынуждены отдать ваше бюджетное место другому студенту.

Я мысленно сосчитала до десяти, сжимая и разжимая кулаки под столом, и ругала ректора последними словами.

Фактически он лишил меня выбора, но я не торопилась с ответом из чистого упрямства. Не хотела видеть его самодовольную улыбку раньше времени. На деле же… Все уже было решено.

Конечно, сбережений, которые оставили мне родители, хватало на то, чтобы покрывать расходы на мое содержание, и вероятнее всего хватило бы и на учебу, но они были не бесконечны. К тому же я понимала, что после пожара на ремонт квартиры и покупку всего необходимого уйдет немало денег. А моей ставки в кофейне едва ли хватит на жизнь.

Висеть на шее тете Алины я не собиралась.

— Хорошо, — в конце концов выдохнула я, тщательно скрывая раздражение, — Я согласна, но не могу гарантировать победу. Перерыв был довольно приличный.

— Что ж, уверен вы сделаете все, чтобы наверстать упущенное, — в словах ректора читался жирный намек на то, что поражение мне не простят. И, вероятнее всего, в случае, если я не оправдаю надежд, мне с легкостью организуют не только потерю стипендии, но и отчисление.

— Разумеется, — с фальшивой улыбкой прошипела я, прожигая мужчину холодным взглядом, — Я могу идти?

— Идите, Барская, — с довольной улыбкой отмахнулся он, — Я рад, что вы поступили благоразумно. Нашему университету очень нужны успехи на грядущих соревнованиях. Не подведите.

Добившись желаемого, ректор больше не видел причин в том, чтобы меня задерживать, а мне не терпелось поскорее убраться из его кабинета. Тем более, что вот-вот должна была начаться очередная лекция.

По пути в соседний корпус я представляла, с каким наслаждением врезала бы этому человеку, по какой-то нелепой причине занимающему пост ректора. Найти бы на эту сволочь управу…

Но, увы, у меня не было ни связей, ни денег, решающих все в этом мире. Оставалось только смириться.

Погода была теплой и солнечной, а потому во дворе университета было полно студентов, в том числе и моих одногруппников.

Вот моя "сестра", в компании трех безмозглых куриц, чьи мини-юбки плавно переходят в супер-мини. Делают очередные шаблонные фото для своих соцсетей.

С ними как всегда по пятам следует “охрана”. В основном тупые качки и мажоры. Впрочем, других среди них и не водилось.

А где качки и мажоры, там и они…

Марьяна — самопровозглашенная “королева” нашего университета. Модель, балерина и популярный блогер, ну и дочь одной известной шишки. Ну и мой сводный брат. Безразличный, холодный и недоступный, как красавчики из фильмов, которых так любят девушки.

Нет, само собой, у него были девушки. Но, как ни странно, они не задерживались дольше чем на одну ночь. Любые попытки претендовать на большее жестоко пресекались. Я сама не раз была свидетелем подобных сцен.

Слезы, крики, обвинения… В конце концов все заканчивалось одинаково.

В их компании вообще мало кто был способен на нормальные, здоровые отношения, но никто кроме него не был так жесток. За это его и прозвали “ледяным принцем”.

Отвернувшись от нашей университетской “элиты”, я затыкаю уши наушниками и продолжаю путь до аудитории.

Я прихожу первой и занимаю место на заднем ряду, у окна, приготовившись к лекции, и почти сразу отворачиваюсь к нему. Наша “элита” все еще во дворе, как будто лекция не начнется через пять минут, но моего сводного брата среди них нет.

Не было его и тогда, когда аудитория стала постепенно наполняться шумными студентами. И тогда, когда преподаватель, окинув аудиторию уставшим взглядом, заговорил.

К моменту, когда Барский соизволил явиться, единственное свободное место осталось рядом со мной.

Впрочем, меня это не особо волновало. Я не была одной из его поклонниц, так что не было никакой разницы, где он сидит. Мы друг другу никто, и ничто этого не изменит.

Бросив на него беглый взгляд, я отворачиваюсь к окну, и не оборачиваюсь, даже когда стул рядом со мной со скрипом отодвигается, а на мне сосредотачиваются недовольные и завистливые взгляды однокурсниц. — Это ничего не значит, — цедит он тихо, так, чтобы никто кроме меня не слышал, — Не говори со мной, не трогай меня и вообще занимайся своими делами.

Закатив глаза, я всё-таки поворачиваюсь к нему и отвечаю, не скрывая раздражения:

— Знаешь, вообще-то это ты ко мне подсел. И вообще, мне сегодня уже хватило общения с одним самоуверенным типом. Сомнительное удовольствие.

— Что ты сказала? — брови "братца" медленно поползли наверх. Похоже он не ожидал от меня такого ответа.

— Что слышал, — тихо ответила я, безразлично пожимая плечами, — Знаешь, я не горю желанием общаться с тобой или с кем-то из твоей компашки. Ты вообще мне не особо нравишься. Так что не беспокойся, у меня есть дела поважнее, чем донимать тебя.

Замолчав, я вновь отвернулась, давая понять, что разговор окончен, но мистер "мое эго слишком велико" был не согласен.

— Знаешь вся женская половина нашего универа так не считает, — в его голосе не было хвастовства, скорее в нем читалось… Раздражение?

— Значит я не из их числа.

— Ну да, — фыркает он в ответ, — На самом деле ты не девушка.

Устало вздохнув, я проследила за тем, как парочка курящих студентов убегают от дворника, и ответила:

— Знаешь, зря я вообще что-то сказала. Ты прав, это ничего не значит. Давай просто дождемся конца пары и сделаем вид, что этого никогда не было.

Больше мы не разговаривали, правда до конца лекции я то и дело ловила на себе его задумчивый взгляд.

А потом мне стало не до того.

Предстоящая тренировка вызывала у меня одновременно и страх, и предвкушение. Ну и чувство вины перед партнером.

После поражения на соревнованиях, когда я бросила тренировки, Андрей часто писал и звонил мне, пытаясь поддержать и уговорить вернуться, но я не могла заставить себя ответить. Наверняка он в обиде…

Войдя в раздевалку, я переоделась в спортивный костюм и начала разминаться. После пары-тройки упражнений с непривычки мышцы сильно ныли, но это была приятная усталость. А от одной мысли о том, чтобы залезть на канат или пройтись по бревну сердце стало биться чаще. Мне не терпелось попробовать.

Взбираясь на канат все выше и выше, я чувствовала, как на губах сама собой расцветает улыбка. Даже странно, что только вернувшись в спортзал я поняла, как мне этого не хватало…

— Так кто мой партнер?

Услышав голос со стороны двери, я неловко вздрагиваю и падаю вниз, на маты.

На пороге спортзала стоял Кирилл Барский.

У судьбы действительно жестокое чувство юмора.

Злата

— Вот черт! Ты в порядке? — слышать в его голосе беспокойство вместо яда или безразличия было непривычно.

Со спины он меня определенно не узнал, иначе непременно сказал бы какую-нибудь гадость, и уж точно не стал бы нестись ко мне через весь спортзал.

Когда я повернулась, Барский остановился, и на его лице отразилась растерянность вперемешку с досадой.

— Ты? — уже спокойнее спросил он, скрывая эмоции.

— Не переживай, я тоже не в восторге, — фыркнула я, потирая ушибленное бедро. К счастью, обошлось без серьезных травм. Пострадало только мое самолюбие.

— Где Андрей? — в тон ему спросила я, — Я думала он будет моим партнером.