Pariśeṣādyathoktahetūpapateśca

«Познание — свойство Атмана» — следует добавить. «Остаточное» [умозаключение] — то, о котором было сказано: [«Умозаключение же], именуемое по остатку, [рассматривается буквально как] остаточное или определенное решение [проблемы] по устранении одних способов [ее решения] и выявлении невозможности других»[577]. При устранении [в качестве субстратов познания] материальных элементов, индрий и ума-манаса и нерелевантности других остается Атман, чей атрибут — познание.

А также ввиду обоснованности приведенных [выше] аргументов — ввиду неопровержимости таких аргументов, обосновывающих [трактовку] Атмана [как субстрата познания], как, например: «Ввиду того, что зрение и осязание фиксируют один предмет» (III.1.1). [Эти] приведенные аргументы предназначены для утверждения как «остаточного» умозаключения, так и добавленного [здесь] положения.

Или, по-другому, приведенные аргументы означают новые. А именно поистине вечен этот Атман, поскольку, совершив праведное в одном теле, он после распада тела обретается на небе среди богов, а совершив неправедное — среди обитателей ада. Upapatti характеризуется [тогда] как обретение нового тела, и это [обретение нового тела] при наличии вечной сущности имеет субстрат, а при лишенной Атмана серии познаний[578] должно оставаться бессубстратным. Сансара возможна как соединение со многими телами при наличии субстрата в виде одного существа, а освобождение [или] избавление осуществляется при разрушении [этой] серии тел. Если же [этого] единого существа нет, а есть только поток познания, то некому проходить [тот] «долгий путь» и некому освобождаться от серии воплощений, т. е. и сансара, и освобождение будут «безосновательными». При наличии только серии познаний по разрушении существа все эти его действия нельзя будет ни вспомнить, ни различить, ни «завершить». А отсюда и отсутствие памяти: один не вспоминает того, что видел другой. Память же есть фиксация познающего наряду с преждепознанным: «Я знал тот познаваемый предмет», а потому один [и тот же] субъект познания фиксирует преждепознанные предметы, и эта фиксация есть память, которой не может быть при наличии лишенной Атмана серии познаний (39).

Память же [принадлежит] Атману как познающему по природе (40)

Smaraṇam tvātmano jñasvābhāvyāt

[Следует добавить слово] «обоснована»: память принадлежит именно Атману, а не просто потоку сознания. Слово же [выражает] ограничение. В каком смысле? Как познающему по природе. Познающий — это его природа, собственное свойство, [а именно] он связан с многообразным познанием объектов трех времен, [ибо о нем говорится]: «Будет познавать, познаёт, познавал», и это его познание объектов трех времен осознается каждым: «Я буду познавать, познаю́, познавал». Память [принадлежит] тому, у кого это собственное свойство, а не просто серии познаний, лишенной Атмана (40).

Было [уже] отмечено, что невозможность одновременных актов памяти связана с отсутствием одновременности в их причинах. Тогда [спрашивается], от каких [причин] происходит память? Память на деле [происходит]

От причин [в виде] сосредоточенности, «связности», повторения, выводного знака, определяющего признака, сходства, обладания, «опоры», «опирающегося», [специфической] связи, непрерывности, разделения, единого результата, оппозиции, превосходства, приобретения, оболочки, удовольствия, страдания, желания, неприязни, страха, нужды, деятельности, влечения, дхармы, не-дхармы (41)

Praṇidhānanibandhābhyāsaliṅgalakṣanasādṛśyaparigrahāśrayāśri

tasambandhānantaryaviyogaikakāryavirodhātiśayaprāptivyavadhāna-

sukhaduḥkhecchādveṣabhayārthitvakriyārāgadharmādharma-

nimittebhyaḥ

Сосредоточенность как причина актов памяти — фиксация ума-манаса благодаря желанию [что-то] вспомнить, а также размышление о признаках того, что хотят вспомнить. «Связность» — это изложение [различных] предметов в одном сочинении, и эти предметы, изложенные в одном сочинении, заставляют вспоминать друг друга в соответствии с порядком изложения или с другим [принципом]. Или, [по-другому], это — атрибуция [характеристик объектов,] о которых нужно вспоминать объектам, уже познанным в соответствии с учением о медитации[579]. Повторение — это воспроизведение познаний в связи с одним объектом, но [в собственном смысле] словом «повторение» обозначается порождаемая им санскара как атрибут Атмана, и она есть общая причина [всех] актов памяти. Выводной знак — [четырех видов]: по связи, по присущности, по присущности одному предмету и по противоречию. Примеры: дым [как выводной знак] огня, рога — коровы, руки — ног или цвет — осязаемости, не-сущее — сущего[580]. Определяющий признак — это причина припоминания рода, связанная с членом тела животного, например: «Это — [признак] рода Виды, а то — рода Гарги»[581].

Сходство — наблюдаемое в изображении Дэвадатты, [заставляет вспомнить] о первообразе и т. п. Обладание — благодаря собственности вспоминается хозяин, а благодаря хозяину — собственность. «Опора» — когда, [например], деревенский староста заставляет вспомнить о подчиненных. «Опирающееся» — когда благодаря подчиненным [вспоминается] деревенский староста. [Специфическая] связь — когда ученик заставляет вспомнить о связанном [с ним] учителе, а жрец — о жертвоприношении. Непрерывность — как [в случае] с предписанными обязанностями. Разделение — когда вследствие разлуки ощущающий ее интенсивно вспоминает о [лице, с которым он разлучен]. Единый результат — когда один деятель заставляет вспомнить о другом. Оппозиция — когда одна противоборствующая сторона заставляет вспомнить о другой. Превосходство — когда [вспоминается] тот, посредством которого достигнуто превосходство. Приобретение — когда неоднократно вспоминается лицо, благодаря которому что-то достигнуто или получено. Оболочка — когда меч и т. п. вспоминаются благодаря ножнам и т. п. Удовольствие и страдание — когда вспоминаются их причины. Желание и неприязнь — когда вспоминается то, чего желают, или то, что ненавидят. Страх — когда [вспоминают] о его источнике. Нужда — когда нуждающийся в пище и одежде [вспоминает о них]. Деятельность — когда, видя телегу, вспоминают о тележнике. Влечение — когда непрерывно вспоминают о женщине, к которой привязаны. Дхарма — когда через усвоение изученного и услышанного вспоминают о прошлых рождениях. Не-дхарма — когда вспоминают о причинах ранее пережитого страдания. Причины этих [актов памяти] не ощущаются одновременно, а потому и память о них не одновременна. Это были только примеры причин памяти, а не полное их перечисление (41).

Ввиду того что, [с одной стороны], невечные познания [известны] и как мгновенные, и как продолжительные, возникает сомнение: преходящи ли они, подобно звуку, или продолжительны, подобно кувшину?

Принимается точка зрения, по которой они преходящи[582]. На каком основании?

Ввиду фиксации отсутствия продолжительности в движении (42)

Karmānavasthāyigrahaṇāt

[А именно] ввиду того, что движение фиксируется как не имеющее продолжительности. У выпущенной стрелы до ее падения наблюдается серия движений, и [«серийность» познаний] обосновывается, [как и в случае] с «серийностью» движений, тем, что они ограничены [мгновенными] объектами[583]. [Познание преходяще] также ввиду прекращения, как в случае с фиксацией длительных вещей, восприятия того, что «занавешено». До «занавешивания» фиксируемого длительного кувшина [его] познание осуществляется в виде «серий», и потому познание как восприятие прекращается, когда [он] «занавешен». Если бы познание существовало и в последующее время, то восприятие имело бы место и когда воспринимаемое «занавешено». Память же не является признаком продолжительности познания, ибо причина ее — порождаемая познанием санскара.