«Двойное предательство, – подумала Вера. – Может, они изначально были в сговоре? Ну конечно! Сидят сейчас и ржут надо мной».

Вера всегда была третьей подругой. Алиса и Маша жили в соседних подъездах и познакомились задолго до того, как все они оказались в одном классе. В парке на аттракционах, в автобусе – вот, где проверялась их дружба. Там, где коварно поджидали парные сидения. Там Вера всегда понимала свое место. В остальное время дружба ее устраивала. Конечно же, не считая шуточек про опоздания.

Во внутреннем кармане куртки завибрировал телефон.

«Даю руку на отсечение, что звонит одна из этих стерв», – мысленно проскрипела Вера.

Она приложила ладонь к одной из боковых стен лифта. Не нагрета ли она? Судя по температуре в кабине, она спускалась по шахте, объятой пламенем. Никакого другого объяснения не было.

Металлическая стена обдала приятной прохладой. Вера даже прикрыла глаза от удовольствия. Блаженство. У нее совсем не оставалось терпения, чтобы переварить все, что случилось за последние дни. Она была сплошным комком нервов.

Как же все надоело!

Вера моментально почувствовала – жар исходил снизу. Придерживаясь за стену, скользнула вниз и прикоснулась к полу, усеянному следами грязной обуви. Но и он был холодным. В отличие, от ее собственных кроссовок, которые случайно задела кончиками пальцев. В ту же секунду, как она это почувствовала, раздался сигнал о прибытии. Лифт остановился на втором этаже. На электронном табло приветственно замерцала цифра «два».

Переполняемая возмущением Вера сделала шаг в сторону. Сейчас кто-то все-таки нарушит ее покой. Казалось, она скажет что-нибудь вслух. Неужели, так сложно спуститься на первый этаж пешком? Но тут же осеклась, люди могли поехать выше или, еще хуже, какая-нибудь мамочка вкатит коляску или войдет потный мужик с огромной негабаритной покупкой.

– Что ж, любуйтесь, – буркнула Вера сквозь зубы, пока двери не разъехались и демонстративно повернулась спиной.

Сперло дыхание. А вдруг это Маша и Алиса? К этому моменту, телефон как раз перестал вибрировать в кармане куртки. Двери слишком долго не открывались. Вообще-то, Вера никогда не пользовалась лифтом в этом торговом центре. Спускаться по эскалатору было удобнее и быстрее: можно было поглазеть на людей, на витрины, – поэтому она не была уверена насколько быстро двери должны были реагировать на прибытие.

Зачем она вообще вызвала лифт?

Бегая глазами по рекламным листовкам, расклеенным на стенах, Вера стерла проступившую на лбу испарину и все-таки расстегнула куртку. Неожиданно погасло освещение. Лифт перешел в аварийный режим и окрасил кнопки в грязно-оранжевый цвет. Вера обернулась, возмущенно цокнула и указательным пальцем вдавила кнопку с «колокольчиком».

Ну да, когда-то в детстве она мечтала связаться с диспетчером, но не при таких же обстоятельствах. Подумала, что впервые в жизни застряла в лифте, а ничего особенного не почувствовала, даже не успела испугаться. А вот глаз чесался все сильнее. В кроссовках по-настоящему пекло и, она бессознательно переминалась с ноги на ногу, не понимая до конца происходящее.

Вскоре раздался чей-то голос. Глаз так зудел, да еще вернулся этот звон в ухе, поэтому Вера с трудом расслышала предупреждение диспетчера. Он сказал, придется подождать, объявив в конце, что принял вызов в 14:45, двадцать третьего апреля.

Вера повернулась к зеркалу и, подсвечивая фонариком на телефоне, принялась разглядывать сухое глазное яблоко, иссеченное маленькими красными капиллярами. Телефон в момент стал горячим. Вера подумала, что особо не удивится, если благодаря ее «везению» батарейка сядет в эту самую минуту.

На экране всплыла фотография. Вера видела ее впервые: Машка с выпученными глазами пялилась в объектив камеры. На ее лице читалось: «Что такое? Что случилось?» Как будто в тот момент, когда на четвертом этаже у Веры случился тот самый приступ боли, кто-то этим воспользовался и сделал чертов снимок. Но ведь это невозможно?

Поверх фотографии мерцала красная кнопка «УДАЛИТЬ».

– Что за…? – не успела Вера придумать хоть что-то, объясняющее увиденное, экран потух, и через секунду, не дав ей прийти в себя, вспыхнул вновь.

На этой же фотографии появилась Алиса. Она виднелась на заднем плане и приближалась к вытаращенной в камеру Маше. Вновь отобразилась кнопка «удалить». Теперь она мигала чаще, словно бы повторяла увеличивающийся пульс Веры.

Нет, это точно была чья-то шутка. В реальности Алиса вышла с другой стороны. Вера сама это видела.

«Кто издевается надо мной? В чем смысл?»

Вера, отговариваясь сама от себя плохим самочувствием, зажала боковые клавиши и полностью отключила телефон. Из динамика в стене раздалось изнуряющее шипение, вынудившее, зажать уши. Слишком уж затяжные помехи. Вероятно, диспетчер пытался узнать все ли у нее в порядке, думала она. Раз уж ей удалось связаться с кем-то из кабины лифта, возможно, и там, куда поступил вызов, могли делать то же самое.

Может, стоит позвонить маме?

Потом ей хотелось бы подумать, что она что-то неправильно расслышала, но ровный механический голос, выдерживая паузы между словами, произнес четко и ясно: «Нельзя никому рассказывать».

Вера прижалась к стене и, съежившись, сползла вниз. Она пыталась уложить в голове эти странные слова, когда почувствовала, в глазу что-то зашевелилось. Это что-то выбиралось из ее собственной головы.

Включился фонарь на телефоне, и луч тусклого рассеянного света пробился сквозь куртку. Но как? Она же отключила его?

Плевать. Вера немедленно вытащила смартфон и осветила кабину. Она по-прежнему была одна. Сейчас она готова была поверить в призраков, потому что ничего другого в голову не приходило.

Вера приблизилась вплотную к зеркалу и увидела, как из-под ресниц, прикрытого от боли левого глаза, показались толстые паучьи лапы.

Кричать она уже не могла, как не могла и вдохнуть. Тело перестало слушаться. Мышцы свело, будто сотни игл разом пронзали ее насквозь. Смартфон вывалился из рук и упал на пол фонарем вверх. Свет едва добирался до ее лица. То, что Вера не видела в полутьме кабины – она прекрасно чувствовала. Огромный ультрамариновый птицеед размером с одну четвертую лица выбирался из-под отекшего века.

Осознав все в полной мере, она рефлекторно потянулась к инородному телу, и тут же одернула руку. Мохнатые изгибающиеся конечности были настоящими. Они коснулись ее пальцев.

Если не брать во внимание дрожь, управляющую ее телом, она замерла. В нос ударил запах паленой резины. Черный клубящийся дым с неимоверной скоростью заволакивал кабину лифта. На ногах без открытого огня плавились кроссовки. Они, превращаясь в жидкую тягучую смесь, прилипали к тонкой коже ног и прожигали джинсы. Все происходило слишком быстро. Боль отзывалась в нервных окончаниях по всему телу. Вера все чувствовала, и все равно не могла сдвинуться с места. Бежать было некуда.

Свет аварийных кнопок погас, следом померк и фонарь на телефоне.

Паук высвободился и пополз по ее лицу. Вера в отчаянии закричала, но услышала лишь слабый хрип.

Из громкоговорителя, закрепленного на фасаде торгового центра «Престиж», доносился приятный голос. Используя ловкие маркетинговые штучки, он заманивал вкусить восхитительные сочные бургеры, примерить удобнейшую обувь, приобрести уютный диван и все это со скидками и бонусами. Так и витало в воздухе: кем бы вы ни оказались, денег на все непременно хватит.

Алиса и Маша сидели на мокрой уличной скамье и разглядывали прохожих, аккуратно лавирующих между лужами. Солнце наконец выглянуло из-за туч и, словно бы желая наверстать упущенное время, пыталось дотянуться до каждого ослепляющими лучами.

– Все из-за того, что она пришла раньше. На час, представляешь? – вдруг прервала тишину Маша. – Я же говорила, что это плохая примета. Пусть лучше опаздывает всегда. Лис, ну подумай еще: в чем она тебя обвиняет?