Сервоприводы шипели, луженые глотки изрыгали проклятья, оружие плевалось огненными сполохами. Уставленное металлическими контейнерами, штабелями металлоконструкций и ящиков, полуразобранной техникой пространство превратилось в театр боевых действий.

Киборги отличались друг от друга — боевой раскраской. Те, что с синими полосами на лице были помордастее, покрепче, и киберсистемы их выглядели массивнее и суровее. Они орудовали широкими тесаками и лазганами, атакуя своих врагов, чья броня имела красные отметки. Красных было поменьше, они были явно посубтильнее, да и изящный хромированный стиль их апгрейдов выглядел не так брутально. Но в бою каждая из этих стремительных бестий стоила трех, а то и четырех синих. Скорость, меткость, огневая мощь и запас прочности у них явно превосходил таковые у более многочисленного противника.

Матерщина, стрельба, лязг стали и хрипы раненых и умирающих, топот стальных ступней, рев сирен и шипенье пара, и треск рассыпающей искры проводки — такая обстановка кого угодно собьет с толку. Кроме Виньярда. Секундное удивление сменилось приступом жажды действия.

Металлоконструкции перекрытий крыши внутреннего пространства были для Сью ничем не хуже ставшего полем боя нижнего яруса ангара, и потому, примерившись, он высоко подпрыгнул, уцепился за технологический паз кончиками пальцев рук, оттолкнулся ногами от стены и влез на стальное стропило, и пошел, быстро-быстро переставляя ноги — пятка заднй — к носку передней, и балансируя как эквилибрист.

Внизу ситуация складывалась явно не в пользу красных. Если поначалу они, постоянно перемещаясь между укрытиями меткими выстрелами здорово проредили синих, то теперь мордатые киборги отыгрались: отступив для перегруппировки, они разделились на группы по три-пять бойцов и стали методично прочесывать ангар, прикрывая друг друга и не боясь вступать в ближний бой, чего красные избегали. Как опытные загонщики они выбирали себе жертву и, действуя слаженно, загоняли врага в огневой мешок, заходя с флангов и тыла, зажимая со всех сторон.

Уцепившись за свисающий под потолком светильник, Сью, перебирая руками, преодолел расстояния до соседнего стропила. Там виднелась решетка вентиляционной шахты, по которой, если верить данным, сброшенным «Руби», можно было добраться до серверной.

Внизу синие приканчивали тесаками подстрелленого красного, брызги крови и обломки аугметации летели во все стороны. Вдруг в самом ухе пиликнул наушник: найдена действующая частота! Можно быол послушать переговоры которые местные вели здесь, внутри базы «Королёв»!

— Заходи, сбоку заходи! Вали его, вали яйцеголового! У-у-у-у, скотина! — рычали и хрипели грубые голоса, скорее всего — синих.

— «Альфа», маневр три-пятнадцать, рекогносцировка и выход на точку «Уно», роджер, — красные были гораздо более лаконичны.

Он слушал эфир, пока откручивал униинструментом болты от решетки вентиляции, слушал, пока ехал на пузе, как мешок с дерьмом, по шахте, грохоча бронекостюмом о швы и заклепки коммуникаций, и когда, сумев затормозить падение, кувыркался на усыпанном обломками полу серверной.

— Это нормально! — на излете он все-таки саданулся об угол несгораемого шкафа с оборудованием и только шлем спас от серьезной травмы.

Подключенный к мозгам управляющего компа кратера «Королёв» планшет с детенышем Руби внутри заработал, приводя древние алгоритмы в порядок. Сью обошел помещение, проверив двери на прочность и зафиксировав их на всякий случай одним из пустых шкафов, и уселся на пол.

Киборги на Марсе, которые с душой и огоньком уничтожают друг друга! Что может быть тупее, гениальнее, банальнее и интереснее? Помимо планшета системы «Рубеж» у парня был и встроенный в сталкерский доспех ПК, и воспользовавшись им, чтобы подключиться к серверам, Виньярд принялся изучать вопрос.

Космическая программа выдохлась спусти шестьдесят лет после ее запуска. Антарктида обеспечила рывок в Солнечную систему — и постепенно перебралась в космос сама, год за годом сворачивая мощности на бренной Земле, которая всё сильнее и сильнее погружалась в пучину темных времен — нового Средневековья.

Технократы в последние десятилетия своего существования уже не были единым механизмом, слаженную работу которого наблюдал Виньярд в своем детстве и отрочестве. Существовало как минимум три крупные партии — одна из них предполагала, что все усилия стоит бросить на строительство еще нескольких кораблей-колонизаторов, самых совершенных и мощных, на которых и убраться прочь от Солнца, к неведомым но весьма перспективным экзопланетам в Диком космосе.

Вторая партия логично указывала на то, что не дождавшись отклика ни от одной из партий колонистов, ни от одного агента будет очень опрометчиво покидать уже освоенное пространство. А ну как все ученые ошибались, и никаких экзопланет вовсе не существует и Солнечная система — единственно пригодное для жизни место? А зачем осваивать голые камни там, если можно это делать здесь? Закрепиться, например, на Марсе, начать его терраформирование, обустроить более-менее приемлемую жизнь, сохраняя и преумножая технологии и знания. А потом — через двести, триста лет, когда буря на Земле уляжется, можно будет и вернуться.

В конце концов — зачем искать экзопланету в неведомых далях, если вот она, под боком? Вода, атмосфера, какие-никакие почвы… Если погибнет земное человечество, как предсказывали отцы-основатели — можно будет запустить терраформирование на Терре! Очистить океаны, организовать новое биологическое разнообразие. А если жизнь не исчезнет в лихую годину — что ж, тем лучше! На Землю спустятся новые боги, и поведут род людской в светлое будущее…

Третья партия была представлена генными инженерами, у которых имелся универсальный ответ на любые проблемы. Если условия Солнечной системы не подходят для людей, значит люди должны меняться! Останутся ли они в таком случае людьми? Пф-ф-ф-ф, это рассуждения мракобеса и ретрограда. Человека человеком делает интеллект и самоосознание, а не набор каких-то физических характеристик!

Причина была очень человеческой: война. Сотня тысяч бывших антарктов учудили настоящую космическую войну, в ходе которой чуть не раздолбали всё, что с таким трудом строили их предки, после чего представители первой партии активировали «Рубеж» и усвистали на недостроенном суперковчеге «Ноа» в далекий космос, бросив всех, кто не поместился в криокапсулах на Плутоне. «Рубеж» изолировала все небесные тела Солнечной системы на сто лет — как и было прописано в оборонном протоколе, и принялась ждать сигнала с кваркового передатчика из далекого космоса, не взирая на мольбы о помощи и увещевания запертых на планетах и спутниках наследников антарктов. Теперь у них был шанс — пусть и призрачный — построить то будущее, о котором они мечтали. На Ганимеде и Марсе, например.

Во что превратились адепты антропологических преобразований со станции «Виночерпий» — Сью уже видел. Неплохие ребята, но путь наружу им заказан! Двоякодышащие, они могли находится некоторое время на воздухе — но чешуйчатый эпидермис быстро пересыхал. Космический корабль, полный соленой морской воды, или скафандр-аквариум — это звучит необычно… С другой стороны — ганимедцам есть чего предложить окружающему миру, особенно — в сфере медицинских и биотехнологий, и в торговле ихтиандры заинтересованы, и тут уж Виньярд был уверен — Ярр своей выгоды не упустит.

А Марс стал прибежищем сторонников возвращения на Землю. Здесь имелась мощная производственная база, планета располагала богатыми залежами руд металлов, начались работы по формированию атмосферы и биогеоценоза… Всё угробила человеческая дурость. И как всегда — виновниками этой дурости стали самые умные.

Марсу досталась самая большая колония — куда там Ганимеду, Церере и Плутону! Тридцать пять тысяч человек — пустотники, специалисты-техники, ученые, военные… Они работали как проклятые, и для того, чтобы работать еще лучше — взялись за кибернетические улучшения собственных организмов. Научная элита здесь покривила душой, жертвуя универсальностью в пользу функциональности. Апгрейды получились с перекосом. Теперь пустотники могли не носить скафандры, техники имели почти весь необходимый инструмент тут же, в собственных конечностях, а строители, например, получали встроенный экзоскелет для поднятия тяжестей и большей выносливости, и далее — в том же духе.