Побеждённый и опозоренный воин лежал на земле, истекая кровью, он не смог исполнить волю своего короля, не смог отомстить за убийство его отца, а потому мог смыть такой позор только кровью. Презренный лик стоял над ним, черные глазницы белой маски смотрели в его голубые глаза, он не мог догадаться о её дальнейших действиях. Никто не мог этого предугадать. Шила просто могла перерезать ему горло, тем самым дав очередную громкую пощёчину всему алькарскому народу, но вместо этого просто развернулась и отправилась назад к Тайфору. Тишина продолжалась ещё какое-то время, после чего недовольные алькары вновь зашумели, они рычали и били кулаками в нагрудники, все они желали увидеть брызги чёрной крови. Гвардейцам пришлось встать в более плотную стену, так как они опасались, что чернокожие громилы попытаются вырваться на арену и самолично убить лика, но этого не произошло. Победа в поединке священна для алькаров, они уважают только битву один на один, и вынуждены уважать победителя, однако никто не мог сдерживать недовольства, которым всё и ограничилось.

– Благородно, – сказал Тайфор подошедшей к Шиле, – но я не одобряю такие методы. Если кто-то скрестил свои мечи в битве насмерть, значит, один из них должен умереть.

– Но ведь у меня не было меча, – удивилась Шила.

– Хватит меня бесить, ты поняла, что я имел ввиду. Хотя, хрен тебя знает.

– Больше ни один алькар не должен погибнуть от моей руки, – печально сказала Шила, – я не хочу, чтобы нечто подобное произошло вновь.

– Тебе нужно было убить его хотя бы из милосердия. Жизнь этого воина отныне не стоит ни гроша, он станет изгоем, а такие на севере заканчивают слишком плохо… Ладно, пошли отсюда, считай, что ты выиграла себе ещё несколько лет жизни, пока не вляпаешься в очередное дерьмо.

Грыкхар Белгардский смотрел вслед уходящей убийце своего отца, но злобы у него не прибавилось, что Лайла сочла слишком странным. Княгиня ожидала того, что король начнёт крушить всё вокруг, возможно даже сбросит вниз своего воеводу, который выставил против лика недостаточно сильного противника. Возможно даже нарушит договор и примется утолять свою жажду крови за счёт жизней несчастных ликов. Но ничего из этого не произошло. Он просто смотрел вслед Шиле, а воевода Гаркхас и старейшина Крокхар нервно ожидали от него хоть каких-нибудь слов.

– Повезло, – только лишь и произнёс Грыкхар.

– Мой король, – обратился к нему воевода, – мы просто позволим ей уйти?

– Бой окончен, воевода. Она победила. И в этом твоя вина. Нужно было мне самому подобрать кандидата для поединка.

Король потерял интерес к дальнейшим боям и отравился вниз с площадки, но внезапно остановился и посмотрел в центр арены, где до сих пор лежал один из его воинов, истекая кровью.

– Уберите его, – спокойно отдал он приказ.

Грыкхар покинул это место вместе со своими советниками, между тем бои продолжились. Озверевших от последнего поражения алькаров поразила жажда крови, они бросались на своих противников, не думая о защите, напарывались на острые клинки, но всё же хватали жертву и убивали голыми руками. Для ликов начался самый настоящий ад, который им нужно было пережить. Лайла больше не могла смотреть на это со спокойным выражением лица, от увиденного она закрыла глаза и была готова простоять так до самой ночи, лишь бы не видеть этого ужаса. Капитан левейской гвардии Акфим заметила это и попыталась увести княгиню, взяв её за руку, но девочка не сдвинулась с места. Она не могла показать слабость перед собравшимися.

Лики сражались за свои жизни, как только могли, алькары продолжали наседать, они разбивали им маски, кто-то даже погибал, увидев их незащищённые лица, кому-то громилы, повалив на землю, начинали отрывать конечности. Всё это сопровождалось ужасными криками агонии, что заполонили всю арену. Данное зрелище ужаснуло даже стойких гвардейцев княжеской гвардии, переживших битву при Нумне, одни лишь алькары кричали с трибун и требовали больше крови, больше зверств над ненавистными ликами. Вот оно, настоящее безумие. Виктор пристально наблюдал за происходящим, и слишком поздно осознал, что с ним начинает творится что-то неладное. Будто бы он и сам превратился в кровожадного алькара, но одного лишь лицезрения крови ему оказалось мало. В нём просыпался монстр. Жажда крови поглотила его целиком, он готов был стать частью всего этого безумия, он желал этого. Вновь атаковала головная боль, кровавая пелена затмила разум, всё начало происходить как во сне, но он не мог оторвать своих глаз от поединков. Больше крови, больше смерти, не нужно ничего кроме этого. Рука сама потянулась к рукояти меча на спине, но внезапно его взгляд остановился на Лайле, что так и продолжала стоять у края смотровой площадки, сжимая глаза от ужаса. Кровавая пелена на секунду исчезла, он осознал, что от большой ошибки его отделяют лишь мгновения. Виктор опустил взгляд, старался больше не смотреть на арену, но вдруг заметил кое-что гораздо хуже. На коже правой руки уже начинали проявляться загадочные чёрные узоры. Наёмник развернулся и поспешил убраться от лишних глаз, отталкивая в сторону гвардейцев, охраняющих Лайлу.

– Ты куда собрался, наёмник? – крикнула ему вслед Акфим, – Ты ведь сопровождал княгиню.

– Виктор? – взволнованная Лайла обернулась, отыскивая его испуганными глазами, ведь она не желала оставаться здесь без него.

– Я скоро вернусь, – на ходу сказал он, спускаясь с площадки.

Успев добраться до нижних ярусов, Виктор укрылся за одной из трибунных балок, где из живых существ могли быть разве что крысы, поселившиеся здесь целой колонией, а значит можно не сдерживаться. Кровожадность и гнев поглотили его рассудок, он принялся колотить кулаками по древесине, разбивая правую руку в кровь, чтобы хоть как-то утолить эту жажду, но получалось не особо удачно. Чёрные татуировки уже полностью охватили его правую руку и предплечье левой, а также часть лица. Когда же эта чертовщина закончится? Что могло произойти, достань он свой клинок там, наверху? Виктор поставил под угрозу свою дочь, на что нельзя просто так закрыть глаза. Послушать Декарна и прийти в столицу было ошибкой. Впредь такого допускать нельзя, иначе может случиться непоправимое. Нужно как можно скорее разобраться с этим недугом.

Разбив часть опорной балки, Виктор опустился на колени и сильно упёрся лбом в твёрдую поверхность, просидев так некоторое время, пока жажда крови не начала уходить. Это происходило не сразу, но спустя несколько минут он открыл глаза и увидел, что злополучные татуировки исчезли. Всё закончилось, но испытания всё ещё впереди. Нужно вернуться к Лайле, он обещал, что не оставит её одну посреди этого кошмара. Придётся всё вытерпеть, но наблюдать за поединками теперь небезопасно, это вновь может разбудить в нём монстра. Он достал из кармана перчатки, чтобы скрыть разбитую руку, привёл себя в порядок и отправился наверх, надеясь, что княгиня вскоре пожелает вернуться в город.

***

Тонкая древесная кора дерева рапта, что служила предметом письма в Лесном Королевстве, неподвижно находилась в руках императора, чьё вечно улыбчивое усталое лицо постепенно наделялось эмоциями подозрения и негодования в адрес своих гостей. Фэй Ао поступил мудро, решив принять послов Лесного Королевство лично в своих покоях, а не предоставлять данную привилегию кому-либо из имперского совета. Предчувствие его не подвело.

– Говорите, что это письмо адресовано для меня лично от лесных владык?

– Вас что-то смущает, император Ао? – спросил один из послов.

Перед императором, в ограждённом красными шёлковыми занавесами пространстве посреди покоев, на мягком шерстяном полу восседали двое представителей Лесного Королевства, прибывшие с Полевска вчера вечером. Одним из них был рослый лоэра в толстой серой мантии, с большими деревянными рогами, увешанными амулетами Нура, а также лицом сильно обросшим древесной корой. Судя по всему, это был волхв из круга поклонения Нура, где он занимал далеко не последнее положение, раз лесные владыки отправили его на аудиенцию к самому императору. Второй посол был представителем народа броксов, ростом невысокий и предпочитал всё время молчать, у него отсутствовал один рог, а на большей области левой части лица не имелось привычной рыжей шерсти – свидетельство сильного ожога в прошлом. Хоть он был и одет в элегантную зелёную тунику своего народа, но император подозревал, что брокс является бывшим воином, возможно пережившим войну дерева и камня.