Ему стало противно от себя самого. Он пожал плечами, поглядел на Йохана, а тот, в свою очередь, посмотрел на него.

– Ну, где просадил все свои деньги?

– У Вайли, – вздохнул Лоренц, – Где же еще. Этот покер до добра не доводит, приятель. Лучше учись на моих ошибках.

– Нечего садится за игру, если играть не на что, – философски изрек Йохан, и снова уткнулся в раздел объявлений, – И я тебе не приятель, между прочим.

– Слушай…

– Нет, это ты слушай, – в этот раз в голосе Йохана зазвучали совсем уж железные нотки, – Хватит тут своей мордой распугивать народ. Пока ты тут со мной препираешься, успел бы сходить в банк и вернуться, если у тебя еще что-то осталось.

Лоренц подавил желание схватить бутылку и кинуться к выходу. Вместо этого, он повел плечами, словно признавая поражение, и оттянул рукав пальто.

– Йохан, эти золотые часы мне подарила моя бывшая жена на наш юбилей…

Каменное лицо продавца приобрело заинтересованное выражение. Он вытянул гусиную шею, стараясь рассмотреть их поближе. Гравировка Марлис «Спасибо за счастье, любимый», теперь резала глаза, но Лоренц постарался не думать об этом. Конечно, за те деньги, которые стоят Chimera Chrono, можно было выкупить весь магазин этого кретина, но Лоренц Фрост знал, что ценителей такой тонкой механики он здесь не найдет. Конечно, жаль расставаться с часами, но не идти же домой с пустыми руками? Да и что теперь его связывает с Марлис? Практически ничего. А эти часы – только лишнее напоминание. Тем более, что он обязательно заберет их обратно, когда получит деньги. Завтра, а может, послезавтра. А пока нужно чем-то сбить это похмелье. Избавиться от головной боли и от тянущего чувства внизу живота. Пара бутылок шампанского, и никакого крепленого алкоголя. Если, конечно, Вайли снова не позовет его…

– Ну, так и будешь стоять тут с протянутой рукой? – огрызнулся Йохан, поглядывая на его часы.

– Давай так. Я даю тебе эти часы, а ты мне – три бутылки вот такого пойла. Пусть это будет твоим гарантом, идет? Если я не верну их через неделю…

– Думаю, через неделю ты будешь стоять напротив меня, как сегодня, и опять, клянчить в долг, – хмуро сказал Йохан, но уже менее враждебно, – Ладно, старый ты пьяница, но запомни – у тебя неделя. Не больше. Ты сам сказал. После этого, своих часов ты не увидишь. Уяснил?

Лоренц радостно закивал в ответ, расстегивая эластичный ремешок.

– Заметано, приятель. Я знал, что мы договоримся.

Первую бутылку он осушил еще на выходе из магазина, привалившись спиной к двери. Ясное дело, он безумно продешевил, но иначе ему точно не прийти в себя и не взяться за очередную рукопись. Нужно вернуться в блаженное состояние покоя, загнать разбежавшиеся мысли на свои места, собрать разлетевшиеся сюжеты в единую картину и наконец-то заняться делом. Три бутылки шампанского, конечно, слабый допинг, но можно будет потом найти еще. Во всяком случае, можно будет попытаться.

Лоренц сделал последний глоток, отнял бутылку от лица, поморщился и перевел дыхание. Пара минут, и наступит долгожданное облегчение – это проверенный метод, которым он частенько пользовался последние годы. Неплохо бы, конечно, отдохнуть перед долгой дорогой где-нибудь в парке на лавочке, но только не под таким отвратительным моросящим дождем. Март в этом году выдался слишком сырым и неуютным, а вот грядущее лето обещало быть нестерпимо жарким.

Лоренц поднял воротник пальто, натянул на глаза вязаную шапочку и зажал подмышкой бумажный пакет с шампанским, чтобы уберечь его от воды. Нести такой вес, конечно, неудобно, но, возможно, он даст себе небольшую передышку в пути, и волочить придется еще на одну бутылку меньше.

Ссутулившись, он направился прочь от маленького круглосуточного магазина по побитой временем мостовой, ежась под порывами ветра. До дома идти минут двадцать, черт бы побрал Марлис за ее любовь к маленьким уютным домикам. Неужели трудно подумать о том, с каким трудом ее мужу придется добираться за алкоголем рано поутру?

Лоренц скривил гримасу, когда порывистый сырой ветер швырнул ему в лицо ворох мокрых листьев. Да и с погодой все неладно, да и с ним самим. Бывают хорошие периоды в жизни, бывают счастливые моменты, а бывают – откровенно хреновые. Такие, от которых просто скулы сводит. Жизнь, как принято считать, состоит из черно-белых полос, но что делать, если эта черная полоса такая широкая, что ей не видно конца, а каждый день только усугубляет и без того насыщенный черный цвет?

Отдать часы за три бутылки вина – это уже перебор. Лоренц сам знал это. Можно, конечно было бы набрать джина или виски, но он все же не пал так низко. Аристократия предпочитает шампанское, что тут удивительного? Впрочем, есть такие поступки, за которые не можешь простить сам себя. Так вот, обменять подарок Марлис было одним из этих самых поступков. Но как иначе выбраться из замкнутого круга? Как справится с навалившимися проблемами?

Еще пять лет назад все было просто замечательно. У него были деньги, слава и семья. Что еще нужно для полного счастья? Кто бы мог подумать, что все обернется так отвратительно? Интересно, его рассказы до сих пор печатают в Берлине? Или это время ушло безвозвратно, и теперь место писателя-мистика Лоренца Фроста заняли другие? Конечно, менее талантливые, но более удачливые. Впрочем, о каком таланте может идти речь, если все его идеи плавают в алкогольном тумане, и каждое утро он встречает не с мыслями о работе, а с желанием пойти на что угодно, что бы только успокоить дрожь в руках и избавиться от головной боли. Нет уж, ясное дело, дни его славы давно миновали, а время собирать разбросанные камни уже стоит на пороге – вполне логичный поворот. Трудно корить кого-то другого в собственных бедах, если виновен только ты сам.

Дорога стала немного ровнее, и ветер теперь дул с правой стороны, шурша в кронах мокрых деревьев. В такую рань, да и в такую погоду, весь город еще спит, но на улицах полно патрульных. Глекнер – странное место, где постоянно творится что-то скверное и нехорошее. Может, такое происходит в каждом городе, по всей стране, а может, и по всему миру, но здесь это просто бросается в глаза. Поэтому и полицейские не знают покоя.

Лоренц не любил полицию, и на сколько мог, обходил ее стороной. Дело было даже не в том, что у него есть просроченные штрафы или условный срок за вождение в нетрезвом виде. Просто ему не хотелось, что бы хоть кто-то знал, что вот этот пьянчуга в грязном пальто с бутылками в руке – тот самый Лоренц Фрост, чьи книги Берлинские издательства называли бестселлерами, кого критики именовали вторым Гете и немецким Кингом, и чье лицо красовалась на глянцевых обложках газет. Лоренц очень любил жить воспоминаниями. Впрочем, а что еще остается ему делать, когда нынешняя жизнь превратилась в выживание и потеряла всякий смысл?

Марлис ушла от него шесть месяцев назад. Это было страшно. То, что она забрала с собой детей – еще страшнее. Лоренц никогда не думал, что такое может случиться на самом деле – люди разводятся, делят имущество, ссорятся, доходят до суда, оформляют гостевые визиты к детям, но такие вещи происходят с другими людьми. С семьей Фрост такого произойти не может, как думал Лоренц. В результате, он ошибся.

Напившись в очередной раз, он сел за руль своего Ford, рванул на красный свет, не справился с управлением и сбил человека. Травмы оказались не критическими. Дело удалось замять – он выплатил двадцать тысяч компенсации при первой встрече с юристом пострадавшего, затем еще десять, потом еще пять. Помимо этого, провел два месяца в больнице, прежде чем вернулся домой. Данная сумма составляла большую половину их сбережений – у него и Марлис на эти деньги были совсем другие планы.

Из больницы Лоренц вернулся уже в пустой дом. Он пробовал звонить Марлис, уверял ее, что бросил пить и никогда в жизни не вернется к спиртному, просил простить его, умолял ради детей, но Марлис была непреклонна. К собственному ужасу, Лоренц не мог винить ее, и от этого осознания, на душе становилось только хуже.