То, что происходило дальше, не было битвой в прямом смысле слова, однако, напряжение зашкаливало — дичайший, запредельный фарс граничил с галлюцинацией или сном. Но, к сожалению, всё происходило наяву.

Я ничего не видела физическими глазами, но силу, которая начала гулять по помещению, ощущала прекрасно. Сосредоточившись на своём Аль (об этом я теперь не забывала ни на секунду), следила, как волны силы сшибаются и стекают, отползают, чтобы столкнуться вновь.

Единственный, кто проявил силу в физическую реальность, был чужак, скрывающийся за ликом Адриана. Кроме невидимых волн, от него во все стороны тянулась жуткая Тьма. Тьма именно с большой буквы — та самая, всматриваться в которую не стоит ни за что, ни при каких обстоятельствах.

Не знаю, сколько продолжалось жуткое противостояние — напряжённость атмосферы напрочь перекрыла ощущение времени, — я поняла, что всё кончено, лишь когда услышала голос Адриана:

— Ну вот и всё, девочка моя. Теперь они не смогут нам помешать. И никто не сможет.

Тьма вокруг него растворилась, вернув состояние невидимости, но я очень остро ощущала её. А Исондил и шестеро кхарэнов, окруживших красного монстра, неподвижно замерли на тех местах, где начинали бой, уставившись стеклянными глазами в одну точку.

— Видишь? Они всё слышат и понимают, но это ничего не значит. Нам пора сделать то, ради чего мы здесь собрались, — возвестил мужчина и направился к оцепеневшим кхарэнам.

Он брал их за руки и расставлял по кругу — вкладывая в пальцы каждого из по две кровавые нити пульсирующей субстанции, отчего кхарэны начинали дрожать, и на их лицах появлялось выражение глубокого страдания. Багровый шар продолжал мелко трястись и плеваться кровью, и когда осталась последняя не присосавшаяся нить, мужчина повернулся ко мне, а Харблас вновь тряхнуло.

Адриан, который точно не был Адрианом, медленно подошёл, обнял меня за плечи и, приподняв пальцами подбородок, легко поцеловал в губы. Сопротивляться не получалось, от прикосновения тёплой руки я лишь вздрогнула.

— Твой выход, милая девочка.

Очень легко проверить, окончена ли твоя миссия на Земле: если ты жив — она продолжается.

© Ричард Бах

Ирвинд

Происходящее было настолько нелепо, что Ирвинд отказывался верить собственным глазам. Подселенец, почти не напрягаясь, умудрился ввести в энергетический стазис древнейших существ. Исондил — теперь это стало очевидно, — был седьмым кхарэном Ахримдарра.

Продолжая руководить его телом, подселенец, которого Ирвинд про себя именовал Упырём, расставил кхарэнов вокруг Ритуального Шара, присоединив каждого к двум энергетическим колбам. Причём к Исондилу подключил единственный последний луч. Ирвинд не понимал смысла этих манипуляций, не говоря уже о том, что впервые видел подобный эффект от взаимодействия с Ритуальным Шаром. Обычно во время церемоний и обрядов Шар испускал спокойный тёмно-синий свет и уж точно никогда не трясся столь лихорадочно.

Когда Упырь обнял и поцеловал Злату, Ирвинд почувствовал лёгкое касание, но его будто встряхнуло, казалось — вот, сейчас он сбросит оцепенение, которое мешало использовать собственное тело, но нет. Ничего не произошло.

— Твой выход, милая девочка.

Бездна его поглоти, что же он затеял?

Меж тем, Упырь, продолжая обнимать Злату, начал поглаживать её по рукам, спине, перебирать волосы.

— Как жаль, что в прошлый раз у нас не случилась близость. Зря ты отказалась. Порождение Тьмы и носитель Света — что может быть прекраснее? — проговорил он тягучим голосом, — Соглашайся сейчас.

Злата, всё это время стоявшая, как безвольная кукла, резко пришла в себя, дёрнулась и вырвалась из его рук.

— Харас? — в изумлении воскликнула она.

— Разумеется, нет. С некоторых пор Харас находится совсем в другом месте — в Междумирье. Знаешь, что это такое?

Злата растерянно кивнула.

— Подумай сама, зачем Харбласу, который скоро исчезнет, Хранитель? Между прочим, тебе будет небезынтересно узнать, что хранитель любой реальности, даже тёмной, хоть и не святоша, как ребята, населяющие миры Аль, но априори не сделает ничего плохого своим жителям. Он, конечно же, совсем не такой, каким тебе нарисовался я, с настоящим Хранителем ты не встречалась. Вот у него как раз нет тела, о котором ты мило расспрашивала, он больше похож на Теней, обслуживающих кхарэнов. Кстати, облагороженные Теневые плеши тебе достались именно от Хранителя, это он позаботился о своей гостье.  .Ч.и.т.а.й. .н.а. .К.н.и.г.о.е.д...н.е.т.

Говоря всё это, Упырь медленно, как опасный хищник, приближался к Злате, которая так же медленно отступала, пока не упёрлась в сияющую красным светом стену.

Ирвинд, наблюдавший за происходящим с бессильной злобой, чувствовал, как внутри него разгорается жаркое пламя. Он не смог бы ответить на вопрос, что это за пламя, но никто и не собирался задавать ему вопросы.

Злата, выставив вперёд руку, попыталась отвлечь Упыря:

— Разве после тринадцатого прорыва Харблас не должен разорваться?

Подселенец, не скрывая насмешки над нехитрым манёвром, всё же ответил:

— Так и есть. Через минуту после того, как открылся тринадцатый портал, Харблас должен был вывернуться наизнанку, но сейчас кхарэны, перекачивая силу, держат паузу. Мне нужна эта пауза, потому что я хочу тебя. Близость с тобой усилит меня, а силы никогда не бывает много.

Злата отшатнулась от Упыря, в её глазах Ирвинд прочёл отвращение, смешанное с ужасом.

— Я ничего не понимаю, — быстро проговорила она, — ведь когда я была в Свете, то видела, что ты Хранитель Харбласа, что ты хочешь смешать нашу силу, чтобы закрыть порталы.

Подселенец довольно улыбнулся.

— Милая моя, ты ошибаешься. В мирах Тьмы я руковожу всеми процессами, в какой-то мере мне подвластен даже Свет. Вернее, я могу исказить мысли, которые приходят во время концентрации на Аль. Вместо того чтобы полностью довериться лишь чувствам, ты продолжала слушать мысли. А эти мысли присылал я. Поэтому ты и поверила, что я Харас, поверила в мои планы относительно тебя. Ты поверила всему. Молодец.

И Упырь склонился над Златой, которая смотрела на него, широко раскрыв огромные глаза, в которых стояли боль и… сочувствие?

— Адриан, сопротивляйся!

Она вновь назвала его именем, которое Ирвинд старался забыть… Однако, сейчас, услышав это имя из её уст, он последовал совету девушки и с удвоенной силой продолжил попытки сбросить ненавистное оцепенение.

Подселенец расхохотался.

— Девочка моя, ничего у тебя не выйдет. Там нет Адриана, там только Ирвинд, а Ирвинд тебе не помощник.

Ирвинд, услышав это, разозлился ещё сильнее. Он чувствовал исходящее от Златы тепло и, кроме попыток сбросить неподвижность, начал сосредоточиваться на собственном внутреннем огне. Злата же, похоже, совершенно не поверила словам проклятого Упыря.

— Хорошо, он не Адриан, ты не Харас, так кто же ты, в конце концов, и что тебе нужно? Эти кхарэны хотели перекрыть переходы в светлые миры, чтобы завладеть Срединными мирами. А к какой цели стремишься ты?

Упырь довольно улыбнулся.

— С твоей помощью я вберу в себя Аль и во всём Запределье сменю Свет на Тьму. План кхарэнов, которые хотели провернуть безобидную шалость — воспользоваться светом людей из Срединных миров, — помог мне. Они собирались качать из срединников Аль, лишив их шанса на выход в свет, оставив им только тьму и боль. Я же не просто перекрою переходы, я уничтожу светлые миры как таковые. Останется Сила, которая замкнётся на Тьме, то есть на мне.

— Но ведь ты говорил, что нет ничего вечного, кроме реальностей Света! Что только Свет может существовать без сторонних сил, что Тьма зависит от внешней подпитки. Если ты уничтожишь Свет, Тьма тоже исчезнет! Всё исчезнет!

— Так было, пока не пришло время Критической точки, когда монада добра и зла может перевернуться из-за того, что люди Срединных миров чаще выбирают Тьму. Уж ты-то должна это знать — ты провела там всю сознательную жизнь! Сегодня, сейчас наступил такой момент. Я ждал его вечность. Причём не просто ждал сложа руки, а немало стимулировал пробуждение негативных устремлений в срединниках — похоть и алчность, моду на насилие, моду на смерть и на всё, что отвращает от хороших мыслей, действий и чувств.