– Я уже знаю о заклинаниях, использованных Мултамом. Они не спасли его.

– Это был обычный фокус. В моей семье есть столь же могущественные маги, как и любой из Хаджинов. Даже более могущественные, потому что они не побоятся призвать владык тьмы. И я знаю, что они готовят заговор, как противостоять тебе. Я сумею подослать к ним шпиона, чтобы узнать, в чем именно состоит их замысел.

– Я не буду торговаться с тобой за твою жизнь, – проговорила Котара. – Я могу только выполнять приказы моего повелителя. Вставай и сражайся.

Эскандер скорчился и зарыдал.

Внезапно она возненавидела и его, и всех Ильмиеров, как будто они сами требовали осквернить себя их смертью. В неутолимом гневе ангел набросилась на него.

Позже, ночью, увидев себя в зеркале Сабула, она поняла, что еще больше изменилась. Ее светящиеся глаза приобрели безжизненный металлический оттенок, превративший кроткий ангельский взгляд в хищный взор сокола.

На следующей неделе Ильмиеры стали весьма осторожны. Те, кто осмеливался выйти из домов ночью, всегда делали это в компании телохранителей или хорошо вооруженных друзей, или, в тех редких случаях, когда их было некому защитить, прибегали к маскировке.

Единственное, что доставляло неловкость Котаре в ее кровавой работе, было до сих пор сохранявшееся отвращение, и ярость, возникшая при убийства Эскандера. Ее облик продолжал неуловимо изменяться. Перья заострились, а их сияние потускнело. Возможно, она, дочь бескрайних небес, пробыла близко к земле слишком долго, и грубая земная твердь отрицательно повлияла на нежную ангельскую сущность.

В дневное время Котара пыталась очиститься в небе, чтобы вернуть себе прежний вид, поднимаясь все выше и выше, сквозь облака к звездам, светящимся над ними в непроглядной тьме. Но, как бы высоко она ни поднималась, она не могла избавиться от отвратительной печати жестокости и ненависти, которая пристала к ней.

Когда Котара проникла к Сабулу через окно, тот сидел и смотрел в пустоту. Его грязные каштановые волосы стали жирными и запутались, а подбородок так и остался небритым. Белые одеяния мага были помяты, и от него воняло немытым телом.

– Мастер? – сказала ангел.

Молодой маг тяжело развернулся к ней.

– Ты схватила Отори? – спросил он.

- Да, но возникли трудности,– начала говорить Котара. – Он поставил всевозможные ловушки для меня, сделав самого себя приманкой. Когда я спикировала на него, маг сбил меня с толку иллюзией, а затем на меня набросились полдюжины наемных убийц. Но я сама убила их всех, чтобы никто из них не смог сообщить, что видел ангела.

Глазам Котары было больно, они отчаянно пульсировали, но слезы не текли. Возможно, она выплакала их все.

Сабул прищурился. – И это... – он махнул рукой, – хорошо. Я полагаю, что, если наемники служат Ильмиерам, то они берут на себя часть вины, защищая убийц.

Котара взглянула на него. Ее пальцы сводила судорога. – Ты действительно веришь в это?

Он лихорадочно затряс головой. – Я не знаю. Но в любом случае, это уже чересчур. Не волнуйся об этом.

- Это может произойти снова. Я уже убила Мултама и его главных подельников. Мы опустились до того, что убиваем юношей, которые иногда прогуливались по городу в его обществе, и никто из них, по всей вероятности, не виновен в смерти Аксдана. Хватит себя обманывать, что все это делается в борьбе за восстановление справедливости. Ты развязал войну на уничтожение. А любая война уносит невинные жизни.

– Считай это войной, если тебе так легче. Чем бы это ни было, я не буду искать оправданий твоим поступкам. – Сабул отвернулся от ангела.

Обойдя его кресло, чтобы снова встать к нему лицом к лицу, она увидела себя в зеркале. Последний слабый блеск ее крыльев исчез. Они, все еще величественные, стали просто белоснежными, как у арктического хищника.

– Погляди на себя, – проговорила Котара.– Ты, должно быть, не мылся и не менял одежду с похорон Аксдана, ты не ешь и не спишь. Я уверена, что ты ничем иным и не занят, только сидишь и ждешь от меня кровавых новостей.

Сабул пожал плечами.

– А что, если эта месть не излечит твои раны? – продолжала ангел.– Если она не поможет тебе начать новую жизнь, то на что же ты надеешься? Почему мы продолжаем делать все это?

– Потому что это не ради меня! – не выдержал маг.– Это все ради Аксдана.

– Эта гора трупов – в память о нем?

Он открыл было рот, чтобы возразить, но потом осекся. Через несколько мгновений он все же ответил.

– Может, боги сжалятся надо мной? Его душа была добра, без сомнения. Он даже не любил охотиться...

– Аксдан принадлежал к Гражданской гильдии? – спросила Котара.

Сабул сдержанно улыбнулся. – У него не было магических способностей. Хотя ему и потребовалось много времени, чтобы признать это. Он хотел пойти по стопам своего старшего брата.

– Он гордился тобой.

- О да. Когда я был учеником, я имел плохую привычку болтать обо всем, что я изучал. О мистических энергиях и об огромной ответственности по соблюдению традиций моего рода. О святости закона, и о том, как все должны уважать его для развития цивилизации. Мои родственники старались меня избегать, но Аксдан внимал каждому моему слову.

В его глазах показались слезы.

– Позор, не правда ли? Если бы я не забивал ему голову этой ерундой, если бы я учил его, что жизнь состоит из хаоса и борьбы, тогда, возможно, он был бы сейчас жив.

– Но тогда бы он не был тем младшим братом, которого ты так сильно любил, – Котара положила руку на плечо мага. – Кроме того, ты вряд ли мог научить его тому, во что ты не веришь. Я думаю, что в глубине души ты до сих пор не признаешь, что любой человек, не говоря уже о маге Гражданской гильдии, имеет право нарушить закон ради мести кому бы то ни было. Ты преступил свои клятвы и извратил мораль, и это тебя угнетает.

Сабул вздохнул.– Возможно.

– Тогда остановись.

– Это скоро случится, я уверяю тебя.

– Ты хочешь истребить весь род Ильмиеров? Ты желаешь, чтобы я убила каждого из них, даже тех, кто не виновен в смерти Аксдана или в любом другом преступлении? К этому времени ты сойдешь с ума и предстанешь перед судом.

– Как я уже говорил, мне все равно, что со мной произойдет. Наши родители умерли, когда Аксдан был еще мал. Я вырастил его, хоть и не без помощи родных и слуг. Я нес за него ответственность, но в итоге я не смог его защитить. Но, по крайней мере, я смогу отплатить его убийцам.

– Их смерть не вернет Аксдана! – воскликнула Котара. – Даже вся кровь Жалфира не смоет твой позор.

– Я проклинаю тебя! – выкрикнул Сабул, вскакивая и скидывая ее руку со своего плеча. – Как ты смеешь меня отговаривать! Ты всего лишь рабыня! Убирайся прочь, и чтобы я не видел тебя до завтрашнего вечера!

Разочарованная, Котара отошла от мага. Она почти что переубедила его, но в итоге его кровавая одержимость пересилила все ее доводы. Ангел сложила крылья и направилась к окну. Она не сразу осознала, что покидала мага без его позволения или приказа.

С того времени, как Сабул призвал ее, Котара ощущала его магию, словно шелковую ленту, которая превращалась в железный ошейник, если она противилась ей. Но сейчас, как бы ни усиливались чары, она не могла почувствовать их в полной мере.

Котара не понимала, как это могло произойти. Маг повелевал призванным существом полностью, до тех пор, пока оно не умрет или маг не отпустит его сам. Но ангел поняла, что судьба дала ей возможность освободиться навсегда.

Сабул погрузился в размышления, не подозревая, что Котара еще не ушла. Она подкралась к нему как кошка, прихватив со стены двуручный меч с белой рукоятью. Она верила в свою доблесть. Как же она могла в нее не верить после того, как ночь за ночью убеждалась в ней? Но она уважала магию Сабула, и оружие должно было помочь ей убить мага внезапно, чтобы он не успел произнести заклинание. И, кроме того, убийство мага посредством одного из его орудий мести должно было принести ей удовлетворение.