Эльфийка едва шевельнулась, осознав, что ее убежище раскрыто. Она вновь сделала движение, не пытаясь убежать или обнять своего соплеменника, а лишь выказывая смирение с долей незначительного беспокойства.

– Да, я здесь, – проговорила она слабым голосом, невнятно произнося обычно мелодичную речь эльфов. – Что за слова ты хочешь мне передать?

Отзвук отчаяния в холодном приветствии задел сердце Темкена, но он быстро отогнал его прочь, вспомнив о важности своей миссии. Шагнув вперед, глубже в объятия дерева, он опустился на колени перед эльфийкой прямо на топкую землю, не думая о холодной сырости. Потрясенный увиденным, Темкен боролся со своим беспокойством, чтобы оно не управляло его выражением лица или голосом. Он смутно ее узнавал. Кажется, он помнил ее Прежде. Он, юный ученик разведчика, и она, едва повзрослевшая, но уже часовой. Дальнейшее столетие перевело их обоих в длительный неопределенный средний возраст, который доставлял радость большинству эльфов. Но в то время как Темкен нашел свою цель в жизни После – во времена объединения всех Выживших, – она предалась отчаянию, проникшему даже в ее повседневное существование. Не нужна была никакая магия, чтобы прочитать это в ее облике. Ввалившиеся от измождения мерцающие глаза придавали ей вид призрака. Темные волосы были растрепаны, и в них запутались кусочки грязи и мха – болотный сор ее жизни. Церемониальные слова, которыми он ранее открывал обряды единения, покинули его. Она, очевидно, не видела повода торжествовать от его прибытия, и тогда Темкен выбрал простое предложение тепла и надежды, пока он не сможет лучше объяснить цель своей миссии.

– Я пришел, чтобы отвести тебя домой, Гвенна.

Ее взгляд обжег Темкена. Глаза отражали боль, до сих пор укрытую под воспоминаниями.

– Аргот разрушен, – произнесла она те слова, о которых любой Выживший не мог и подумать спокойно. – У нас нет дома.

Огибая самую мокрую часть болота, Гвенна вела Темкена от караульного поста, где она ждала его прибытия, к деревне, в которой поселились она сама и остальные эльфы. Тени мелькали по краям ее поля зрения и сознания, вечно таясь в глубинах разума. Большинство тропинок она выбирала наугад, реже – по памяти. Дорожки могли измениться из-за недавних дождей, исчезнуть или стать смертельно опасными. Изменчивые границы территорий здешних хищников делали разумным крайне осторожный поход по тропкам. В одном месте эльфы набрели на огромную паутину, вдвое выше роста каждого из них, перекрывшую им путь. Останки нескольких несчастных существ были спеленуты в оболочку, сохранявшую их свежими для последующего съедения. Вокруг распространялся пряный аромат, приманивавший созданий поглупее.

– За несколько лет мы потеряли двух молодых эльфов, погибших в такой паутине, – сказала она ровным голосом, когда они пустились прочь от этого места. – Будь осторожен. Эти нити слишком крепкие, чтобы их разрезать даже самым острым клинком.

Темкен был явно испуган. – Это жизненный круговорот, – сказал он. – Тем не менее, я соболезную нашим утратам.

Нашей утрате. Гвенна не пропустила мимо ушей то, что Темкен объединил себя со всеми. Она помнила обычаи учтивости и общественный закон Аргота – что коснулось одного, коснулось всех. Но вместо того, чтобы быть признательной за его внимание, она чувствовала боль от воспоминаний.

– Мы больше не под защитой, – тихо сказала эльфийка. Чуть громче она добавила: – И на самом деле, никогда не были.

Безусловно, они думали так. Они полагали, что это была ложь для них всех – великая ложь, которую Гвенна открыла всем столь недавно, что она сама тряслась от ужасных воспоминаний. Аргот, островной рай, поддерживаемый эльфами и управляемый Титанией, воплощением Гайи. Закон управлял ими, а Титания защищала их. Гвенна так искренне верила в эту защиту, что оказала помощь человеку, потерпевшему крушение на летательном аппарате, на побережье Аргота, и уверяла себя, что даже если он избежит штормов, Аргот будет в безопасности.

За ее милосердие заплатили все жители Аргота.

Человек вернулся с другими людьми, с их пилами, кирками, лопатами, плавильными печами и кузницами. С их войной. С их неимоверно жестокой войной, когда двое могущественных братьев сражались за верховенство, походя уничтожая все то, чем должен был бы завладеть победитель. Драгоценные ископаемые острова были вырваны из чрева Гайи, а воздух испортился от дыма. Обитатели Аргота были зажаты между двумя могущественными армиями, одну из которых они смогли бы удержать, но не обе. Гвенна помнила ослабевшую и умирающую Титанию. Потом женщина с огненно-рыжими волосами предложила им шанс нанести ответный удар туда, где армия Урзы была более уязвима. Целью был материк, по сути, ничем не защищенный.

Гвенна до сих пор не была уверена, сколько воинских отрядов, в конце концов, согласились с предложением – десяток, вероятно.

Ее собственный отряд шел в наступление на город на материке, когда юго-восточный горизонт внезапно озарился неестественным заревом заката. Эльфы Аргота услышали последний вскрик Титании, плач самой Гайи, когда их родная земля сотряслась от завершающего катаклизма, вызванного Войной Братьев. Землетрясения, цунами и годы тьмы, которые последовали за ней, были жалкой развязкой одного ужасного мига.

Угадав мысли Гвенны, Темкен положил руку ей на плечо и осторожно сжал его.

– У нас никогда не будет того, что было Прежде, – сказал он, – но мы можем построить все заново. Выжившие построят.

Тепло его руки, даже через промокшую рубашку, позволило Гвенне почувствовать веру Темкена, пусть и на мгновение. Ей просто хотелось верить ему, верить в него. Но по обе стороны дороги встали тени, и Гвенне стало холодно. Что может предложить Темкен, чего не могла дать Титания? Новые лживые обещания – вот все, что он принес.

– Титания мертва, – проговорила она, чувствуя пустоту внутри и ощущая необходимость поделиться ею. Она сглотнула медный привкус во рту, ее горло пересохло и сжалось. – Гайя нас покинула.

– Нет, не покинула, – настаивал Темкен. Взяв Гвенну за локоть, он повел ее на местечко для отдыха у тропы. – Она лежит раненая все эти десятки лет, но все же она нашла способ говорить с нами. Гайя поднесла нам дар знаний, посредством которого мы нашли способы обрести друг друга и защитить себя После.

Он шагнул с тропы на полоску редкой размокшей травы, которая опоясывала небольшую лужу грязной воды, кишевшей насекомыми. Положив руку на землю, туда, где луч серого цвета пробрался сквозь плотную растительность над болотом, он сосредоточенно прикрыл глаза.

Предчувствие беды нахлынуло на Гвенну, предостерегая ее.

Болото потемнело, очерчивая резкие тени и укрывая их саваном, обесцветившим землю. Голова Гвенны закружилась, и что-то глубоко в ее сознании заговорило об опасности.

– Нет, не надо... – Гвенна протянула руку, чтобы встряхнуть Темкена за плечо.

Ее предупреждение так и не было закончено. Под своими пальцами она внезапно увидела зеленое сияние, исходящее из тела Темкена, стекающее по его руке в разоренную землю. В глубинах ее разума, где прятался грех ее милосердия на Арготе и плоды его, которые пожинали все, неожиданно возникли образы дремучих лесов и снежной тайги. Темкен поднял руку, и из-под нее в землю врезался новый разряд живого зеленого света. Он вырос, распустился и расцвел за считанные секунды – орхидея с нефритово-зелеными лепестками и сиреневым пестиком.

Но темная сила, которая преследовала их с того момента, как Темкен вошел в тень, совершила свой бросок. Тьма вилась по краям ее зрения, и она увидела, как цветок начал чахнуть и умирать, как умерла и Титания. Гвенна ощутила, как тело эльфийского мага напряглось под ее рукой, склоняясь к раненому цветку. Казалось, у него существуют особые взаимоотношения со своим творением, когда он сначала принимал его силу, чтобы укрепить свою собственную ауру, а затем отдавал силу обратно, возрождая зеленую орхидею.

Разум Гвенны затуманился. Она почувствовался необходимость уничтожить этот невообразимо прекрасный цветок – угроза тени, нарушающая привычную жизнь болота. Гвенна остановила сама себя на середине движения. Лишь ее телесный контакт с Темкеном и, следовательно, с его магией, мог прервать действие темных сил и сохранить равновесие жизни и смерти цветка. Она знала, что сопротивление бесполезно и наказуемо. Никто еще не бросал вызов тени. Но Гвенна была также дочерью Гайи, и умышленно испортить такую красоту, как орхидея, казалось нелегкой задачей. Она удержалась, осмелившись довериться Темкену хоть на краткий миг.