– Постойте.

– Ну чего? – повернулся он снова.

– Если сразите на турнире Муромова, я у вас буду в долгу, – не моргала брюнетка, глядя ему в глаза. На лице больше не было приветливой улыбки. Только серьезность и хладнокровие.

– У тебя зуб на него, что ли?

– Так и есть.

– Неинтересно, – махнул он рукой и направился к переговорной.

– Я! Я сделаю всё, что захотите! – попыталась она остановить его.

– Отказываюсь.

И Томи ушел. Играть в чужие игры он не намерен. Вероятно, не к одному ему тут вопросы. Аристократы часто вставляли друг другу палки в колёса. И это еще не начался этап состязаний друг с другом. Наверняка часть кланов объединится против других – обычное дело.

Томас прошел в переговорную. В сером кабинете за круглым столом сидела Катерина Долгорукая. По соседству Антон Злобин, Степан Астафьев, Владимир Калашников. Напротив Юлия Воронина, Семен Жуков, Илья Муромов. Грозные принимали душ последними, и в данный момент заканчивали ужин. Так что Александр должен был явиться с минуты на минуту.

Томи уселся рядом с Жуковым.

– Спасибо за ужин, – обратился он к Долгорукой.

– Пожалуйста, – нахмурив брови, ответила Катерина.

Какой же Романов странный. Единственный, кто поблагодарил усилия Долгоруких. Подмазывается? Скорей всего!

– Что с пленными, Романов? – спросил Жуков.

– Под охраной.

– Мы должны обменять их, – высказался Астафьев.

– Мы? – приподнял Томи бровь. – Ты хотел сказать, Романовы?

– Пока мы сражались с французами, ты прохлаждался, – недовольно и даже грубо ответил Астафьев. – У меня боец погиб. А вы объявились без потерь. И благодаря кому? Нам!

– Ого, вон оно что, – не отводил от него неморгающий взгляд Томи. – То есть ты считаешь, что я обязан тебе? Интересно. Что ж, позволь, выскажу благодарность, – он оскалился. – Можешь идти на хер, Астафьев. Так сойдет? Или ты не полностью удовлетворен?

– Ты! Мерзавец! Как тебя, вообще, пустили на турнир?! – сжал тот зубы, подорвавшись из-за стола, готовый броситься на Томи, как разъяренный кот.

– Довольно, – холодным тоном пресекла Воронина. – Если продолжите, я убью вас обоих. Бои в стенах штаба запрещены. Хотите драться? Идите за его пределы.

– Следи за языком, Романов, – уселся Астафьев обратно в кресло.

– Ты больной на голову, Астафьев, – огрызнулся Томи.

Ох уж этот Томас! Похоже, он был готов прямо сейчас выйти за пределы штаба и устроить дуэль.

– Хватит, Романов, – зыркнула Воронина в сторону Томи. – Астафьев не прав. Но пойми его – он потерял своего человека, как и Калашников, – указала она на молчаливого Владимира.

– Не нужно обвинять меня и делать крайним в своих неудачах, – рыкнул Томас. – Терпеть этого я не стану. У кого есть претензии – готов решить с ним в дуэли на нейтральной территории. Я всё сказал.

Томи поднялся из-за стола и отправился на выход.

– Куда ты?! – недоумевающе спросила Воронина.

– Отдыхать. Да и вам будет лучше без моего присутствия, – он вышел в коридор.

– Романов, подожди… – раздался голос за спиной.

Неожиданно для Томи это была Катерина.

– Да? – спросил он, взглянув в ее зеленые глаза.

– Сегодня было голосование: отправиться к тебе на помощь или отдохнуть перед заходом на полигон. Я проголосовала за отдых, – призналась Катя.

– И? Зачем ты говоришь это мне?

– Хочу, чтобы ты узнал это от меня, а не кого-то другого, – пояснила Долгорукая.

– Ясно. Спасибо за честность, – Томи коротко кивнул и, закрыв за собой дверь переговорной, направился к своему кубрику.

Катерина же стояла у круглого стола с хмурым взглядом. Он не разозлился. Не расстроился. Почему? Да и… какой-то он отстраненный. Еще и на нее внимания совсем не обратил, а Катя была очень хороша собой. Но Романов не смотрел на нее так, как обычно смотрят мужчины. Неужели не понравилась ему? Он ей тоже не нравился. Не раз она пыталась внутренне смириться, представить его как своего жениха. Но нет. Не получалось…

* * *

Ночь была долгой. Вроде все выбились из сил. Устали. Но как же долго длилась первая ночь. Кто-то без задних ног спал, а другие не могли уснуть. Слишком много мыслей и переживаний таилось в их сердцах.

Воронина не стала звать Томаса на разговор. В следующий раз. Всё-таки она была мудрой женщиной и видела, что тот совсем не настроен на беседу. Неужели Астафьев вывел его из себя? Вряд ли. То было нечто другое. Молодой Романов был озабочен чем-то иным. Но чем? Юлии было интересно. Вот и думала об этом, глядя в потолок кубрика.

Не спала не только она одна. Катерина также не могла уснуть. Размышляла. Что теперь делать дальше? Ей нужно в дальнейшем поддерживать Романовых? Или союз развалился, когда она проголосовала за отдых? Да и к тому же вряд ли Томас доверится ей, а значит – какой-то плюс она всё же получила. Теперь он не захочет с ней каких-либо отношений. Хотя… Он может вступить с ней в брачный союз назло… Точно! Что если кровавый наследник решит таким образом отомстить?! Закусив губу, старшая наследница Долгоруких и уснула.

Шульц развязывали одну руку для ужина. Под присмотром Томи та поела. После пришлось сопроводить ее в туалет. Сейчас она не спала – выспалась. Смотрела в потолок и думала, как завтра ей свернут шею за пленение. Закон Германской империи, чтившей древнее военное искусство, был жесток со слабаками. А если попал в плен, значит таким и являешься. Шульц вздохнула. Протяжно. Тихо. Всё, что ей оставалось, с честью принять смерть от своих же.

Когда солнце едва показалось на горизонте, в динамиках прозвучал голос распорядителя клановых игрищ:

– Доброе утро, команды! Начнем второй день турнира!..

Томи проснулся, потер глаза. В кубрике суетились его бойцы. Кто-то с полотенцем на плече уже пришел после умывания, другие делали легкую зарядку. Баринова, вон, стояла на руках, а ноги в поперечном шпагате. Никто из мужиков не смотрел на ее позу. Вот встала бы так Зоя! Ух! Тогда хрен за уши оттянешь!

– Доброе утро, господин! – увидела Быстрова, что Томас открыл глаза.

Никто специально не будил его, хотя и так понимали, что он проснулся. Просто дремал.

– Доброе утро, глава! – подхватили и остальные гвардейцы.

– Теперь отведете меня в туалет? – проворчала Шульц.

Бразилец и англичанин сидели молча, не отсвечивая. Скоро их должны обменять, осталось перетерпеть совсем немного.

– Доброе утро всем, – ответил Томи и поднялся с койки.

Пора было вставать, тем более распорядитель игрищ объявил, что вскоре придет задание, наверняка на мониторы, не письмом же вышлют.

– Я умываться, – зевнув, произнес Томас и взглянул на немку. – Освободите ее.

– Есть! – отозвался Попович и освободил ту от оков.

– Идем. Сходишь в туалет, – обратился Томи к немке. – Ты впереди, – указал он на выход, обозначив, что не собирается доверять врагу спину.

Шульц потрогала запястье. Там отчетливо виднелся синяк.

– Поскорей бы всё закончилось. А после я надрала тебе зад, – ухмыльнулась она фальшивой улыбкой и вышла в коридор, разминая затекшее плечо.

– Мечтай, – обломал ее фантазии Томи, покинув кубрик следом.

– Тебе просто повезло, так что не зазнавайся. В следующий раз я буду серьезней, – парировала Шульц. – Куда идти-то? – повертела она головой, стоя в коридоре.

– Налево. До конца. И побыстрей, – подтолкнул ее Томи ладонью в спину.

– Эй, поаккуратней, – возмутилась она, но довольно сдержанно.

– Молчи. Я только проснулся, а ты уже раздражаешь.

– Кто-то не в настроении, – фыркнула Шульц, продолжив путь по коридору.

Она вдруг резко развернулась и нанесла Томасу точный удар в подбородок. Технично и выверено. Словно тренировала данное действие десятки тысяч раз. Но, увы, ничего не вышло. Он поймал ее мелкий кулак ладонью и сжал.

– Ай-я-я-яй! – завопила немка, оседая на колени.

– И что это было? – не изменил Томи тона голоса.