— Там были только ваши вещи?

— Да. А кошелек я потеряла дальше! Фигуры вдоль дороги.

— Где это было?

— Если отсюда идти к северу, то примерно часа три пути, не больше, — с готовностью ответила Тоуда, поразив нас всех скоростью, с которой она выпалила эти слова. — В кошельке, если вам интересно, было множество различных ценностей. Я имею в виду, ценностей для меня.

— Мы могли бы найти это все. Отбить имущество, если потребуется, — проговорил Конральд. — Сколько было фигур?

— Мне показалось… три. Или пять… нет, простите, плохо помню. Если вы их найдете… они меня так напугали, — девушка снова всхлипнула, на сей раз громко и протяжно. Совсем не по-девичьи.

— Мы накажем их по всей строгости закона. А он на вашей стороне, — Конральд бодро щелкнул каблуками и склонил голову перед Тоудой. — Парни, вы со мной? Окажем девушке помощь⁇

— Окажем, — вяло ответил я.

В дверях мы столкнулись с Арином, который закончил дела с бочками.

— Как, вы уже?

— Мы еще вернемся, — бросил ему Конральд. — Кое какие потери надо бы вернуть вашей гостье.

Я не помнил, шокировало ли когда-нибудь меня женское поведение. Даже в том сне, который мне привиделся про колледж, девушки не вызывали такого дикого сочетания желаний: пожалеть, послать и игнорировать.

Но Конральд явно не собирался жалеть Тоуда. Как и послать ее мы тоже не могли. Игнорировать ее уж совсем было бы глупо, а потому, когда мы отошли на приличное расстояние от дома Арина, я наконец-то решил спросить, что происходит.

— Выводим мошенницу на чистую воду, — пояснил он. — Разве ты не понял, что она лжет от первого до последнего слова. А ты, Бавлер, зря предположил, что лошадь сгинула.

— То есть?

— Я слышал твои слова. Тоуда не сказала, что лошадь погибла. Она сказала, что лошадь понесла. А потом живность таинственным образом пропадает. Что с не сталось — никто не знает. Может, она сейчас продана и едет в Пакшен. Может, правда погибла, но по другим причинам. Или стоит во дворе у кого-то в Ничках.

— И что? Ну не погибла. И ладно. Проблема же у нас вообще в ином!

— Лошадь может быть ключом. Ложь Тоуды — тоже. Она ловко обдурила Арина. Он не дурак, но все же он повелся на ее россказни, если ты не заметил. У нее неплохо подвешен язык. И, я думаю, что если бы она была кем-то сверху, то ее уровень красноречия был бы куда выше твоего.

— Я не собирался с ней ничем меряться! — возмутился я и пнул камушек с пыльной дороги в сторону.

Мы пока еще шли по деревне. Улица с этого ракурса казалась совсем неровной, петляющей. Конральд тоже обратил на это внимание и увел на в сторону при первой же возможности.

— А это — старая деревня. Та, которая не пережила нападение, — и наемник продемонстрировал нам несколько десятков фундаментов на склоне.

Камни уже порастали мхом, а сами прямоугольники местами уже полностью скрывались за стеблями высокой травы. Здесь даже было гораздо тише, чем в любом другом месте деревни.

— Война — это зло, — прокомментировал Конральд. — Поэтому я собираюсь на пенсию. В ближайшие лет пять, — добавил он. — Просто напоминаю, что, если у тебя все получится и тебе потребуется охрана в деревню — я в твоем распоряжении.

— Так ты ее просто дурил с самого начала?

— Конечно! А ты не понял? Мы на две доли медяка поели втроем, придем поесть завтра и при этом купили еще интересные слухи. Шесть обедов! Без слухов — двенадцать. А три серебряных — это в пятнадцать раз больше. Как ты думаешь, кто ходит с такими суммами в карманах?

— А где такое хранится? Дома, в сундуке в подвале?

— Чаще — да. Но обычно это каждый десятый дом, не больше, — пояснил Конральд. — А у девицы не было денег. Вообще. И пивовар ее принял.

— Так красивая же, — смущенно выдал первую фразу за последнее время Аврон.

— Ох ты ж, заговорил. Значит, она ему и правда понравилась, — хихикнул наемник. — Про ключи мы, кажется, начали. К ней можно подобраться, но надо соблюдать осторожность. Никогда не знаешь, к чему можно прийти в наше время.

— Но насчет зверей и бандитов и веришь?

— Она так аккуратно это все обыграла, что у меня нет сомнений — история выдумана от начала до конца. Все всплывают и тонут во времени. Вот она скакала, — Конральд вскинул руку ко лбу и посмотрел вправо: — звери! А потом — бандиты! И вот она в Ничках.

— Какая-то рваная история, — заметил я.

— Еще какая! Ты думал, что она ревела, а на самом деле нет.

— Да вроде бы натурально все было! — засомневался я.

Мы уже покинули Нички. Было слегка за полдень, и мы как раз успевали проведать места, где бывала Тоуда. Конральд шел уверенно, а я вот уже выбивался из сил.

— Выносливостью тоже надо заниматься, — произнес наемник. — А плачущие девушки бывают разными. Кто плачет, ты до них не достучишься. Ни словом, ни криком. Пока сами не успокоятся и не захотят с тобой поговорить. И тогда ты уже начнешь решать их проблемы. А когда Тоуда так плакала, но заговорила первой и сама. И почти сразу, к тому же, то она явно использовала момент плача, чтобы придумать эту историю. Или же приукрасить ее.

— А с каких пор наемник стал знатоком женской психологии? — спросил я.

— Знатоком женщин становишься после неудачного брака, — обронил Конральд. — Понимаете теперь, к чем я веду? Девица врет. Все ее слова нужно делить пополам, а то и больше. Ну и желание возбудить в мужчине рыцаря.

— Может, разбудить? — поправил я.

— Может, — задумался наемник. — В таких фразах я не силен.

— И все же?

— Она же задурила вас, парни! — воскликнул Конральд. — Вы шутите, должно быть! Вы бы пошли в лес и убили всех, но не задали бы ни одного вопроса! А это женская инверсия!

— А мне показалось, что тебя она тоже задурила. Иначе бы ты не просил денег.

— Это все часть плана, — парировал наемник. — Но деньги я правда заберу себе, не обессудьте.

— Ладно, уговорил, — согласился я.

— Не задурила! — добавил Аврон.

— Задурила. Вот если бы не я — что бы вы пошли делать с бандитами, которые на нее напали? Я даже слово «якобы» говорить не буду, потому что очень вероятно, что нападение свершилось в той или иной форме, но едва ли плачевно для Тоуды. Она бы не пришла в Нички так быстро, устраиваться к Арину в гости.

— Мудрено, — выдал Аврон. — Мудрено все закручено.

— Значит, мы сейчас идем для того, чтобы подловить Тоуду. А если она сбежит?

— Не сбежит. Не успеет. Она в надежных руках Арина.

Вот я и попал в историю. Хотел заняться строительством деревни. Сделать мир лучше. Сделать его безопаснее.

А вместо этого я сейчас бреду по пыльным дорогам в десятке или даже двух десятках километров в стороне от места, где мог бы расти и развиваться новый населенный пункт! Первое мое поселение! А за ним второе и третье, и дальше, пока не появится целая страна.

Что я делаю вместо этого? Решаю глупую задачку.

— Мне-то по итогу какая выгода с этого? — спросил я.

— Получишь денег. Купишь, что тебе нужно. Сможешь заняться строительством твоей деревни по-настоящему, — перечислил Конральд. — Часть я заберу себе, но и вас не обижу.

— Нам ведь нужны и телега, и лошадь.

— Ага, молодого жеребенка найдем и заберем себе, — фыркнул я.

— Не исключено. Если бандиты и правда напали на Тоуду, то лошадь они не продадут. Но и не забьют. А вот использовать не смогут, пока не пройдет время и та не подрастет. Где-то через полгода на рынке можно будет купить хорошего жеребца, — продолжил Конральд. — Здесь такие схемы бывают… Это вам в города надо, на самом деле. Так таких историей со стогом.

— Давай мы с одной разберемся! — раздраженно воскликнул я, недовольный тем, что опять не по своей воле я занимаюсь всякими делами посторонних людей. С сомнительным итогом и еще более сомнительной наградой!

В моей вселенной строить на ничейной земле, создавать новый уютный мир — именно то, что я хотел бы сделать. И если для этого вдруг приходится путешествовать по лесам, оврагам и урочищам — а иначе никак не назовешь те места, в которые нам пришлось забираться по пути на север, — желание творить резко пропадает.