Павианов, которых ловили команды охотников, тащили через весь город на главную площадь. Там происходила публичная казнь обезьяны, поэтому все дети привыкали к убийству. Они видели это с рождения и считали неотъемлемой частью жизни, ведь часто публичная казнь была обязательным мероприятием, которое показывали по телевизору.
Особым шиком среди мальчишек было подкрасться ближе к палачу, чтобы кинуть в обезьяну камень. Сорванцов гоняли, но не сильно, это было такой же частью казни, как и само убийство павиана. Мишка и Славка тоже часто бывали на таких казнях или видели их по телевизору. Как и все вокруг, они ненавидели обезьян. Несмотря на смерти с обеих сторон, никто и не думал прекращать войну, так сильна была ненависть этих двух видов друг к другу.
***
– Мишка! – возбужденно заговорил Славка, стоило мальчику открыть дверь квартиры.
– Тшш, – приложил Мишка палец к губам. – Мамка спит, у нее сегодня выходной.
Сам мальчик тоже мало спал этой ночью, после ночного похождения в магазин он долго не мог уснуть, представляя, что было бы с ним, если бы его поймали. Воображение рисовало ему самые разные картины – от простого пинка под зад и напутствия вслед, чтобы он не лазил по ночам, до суровых мужчин, которые тащат его по улице и запирают в приюте.
Приюты были в каждом городе, да и сам Мишка несколько раз видел, как у родителей забирали ребенка. Обычно такое случалось, если взрослые не могли добыть нужную энергию. Или сам ребенок плохо работал, тогда он попадал в приют. Один раз Мишку все-таки поймали, но мужчина-патрульный сжалился над трясущимся от ужаса шестилетним мальчишкой. Он огляделся по сторонам, и тихо бросил, чтобы мальчик больше не попадался ему на глаза, после чего отпустил Мишку. Мальчик бросился бежать со всех ног и дома забился в свой темный уголок, он никому не рассказывал про этот случай, понимая, что мужчину самого могли наказать за это.
– Быстрее побежали на площадь! – громко зашептал Славка. – Там такую обезьяну притащили!
Глаза Мишки тоже засветились, он быстро обулся, схватил легкую курточку и выбежал вслед за другом.
– Ее поймали сегодня утром, – на бегу рассказывал Слава. – Я с папкой был на улице, он меня отпустил к тебе.
Мишка в который раз позавидовал другу, ведь у него был отец. Пускай он иногда пил и наказывал Славку, но это можно и потерпеть. А у Миши была только мама, которую мальчик любил, несмотря на то, что она пила и била его. Это был единственный родной Мишке человек, и иногда в редкие минуты трезвости, когда Света обнимала его и извинялась за такую жизнь, мальчик ей все прощал.
– Бежим быстрее, – крикнул Мишка, решив не думать о том, чего не мог изменить.
Славка расхохотался и бросился догонять друга, резко убежавшего вперед. Смеясь и толкаясь, они добежали до огромной толпы, собравшейся на площади. Мальчишки начали проталкиваться вперед и в шуме и гаме, царившем вокруг, не заметили, как оказались перед самым возвышением. В первый раз они оказались так близко к виселице и невольно застыли на месте. Мишка схватился за рукав Славки и друг ответил тем же, несмотря на ненависть к павианам, мальчики раньше видели все издалека, а по телевизору им казалось, что все это не по-настоящему. Теперь же друзья оказались лицом к лицу с обезьяной.
Павиан был заключен в цепи – его мощные лапы сковали так, что он даже не мог пошевелиться, а клыки грозно торчали из-под толстой губы. Это был самец – гордый и злой, он пытался огрызаться на людей раньше, когда его только поймали. Но сейчас, на пути к виселице, он выглядел спокойным и даже отрешенным. Павиан понимал, что его убьют, и у него нет ни малейшего шанса на освобождение. И он решил не давать людям лишнего повода для смеха, он хотел умереть, не издавая ни звука.
Мишка заворожено смотрел на возвышающуюся перед ним глыбу, обезьяна, казалось, не обращала на людей внимания. И мальчишка осмелел, он подтолкнул под локоть Славку и поднял с земли камень. Мишка не был жестоким, но воспитание, заложенное в нем, заставляло его ненавидеть обезьян.
Славка тоже опомнился и схватил камень, мальчишки размахнулись и бросили свои камни в павиана. Мишка попал булыжником прямо по лапе, но обезьяна даже не поморщилась. Только внезапно перевела взгляд маленьких глазок на мальчишку. Мишка уставился в ответ, но долго не выдержал, ему показалось, что в глазах его противника светится усталость, боль и обреченность. Мальчик моргнул и отвел взгляд, все это продлилось несколько секунд, но внезапно Мишке стало неинтересно это зрелище. Но выбраться из толпы он не мог, слишком плотной стеной стояли люди, жаждущие зрелища. Пришлось мальчишке наблюдать за тем, как павиана подводят ближе к виселице и надевают веревку на его сильную шею.
Мишка хотел отвернуться, но павиан внезапно осмотрел толпу и оскалился. Но это не было злостью, скорее, это было некое прощание с жизнью. Когда веревку затянули на шее и павиан повис в воздухе, Мишка зажмурился и открыл глаза, только когда люди вокруг начали расходиться.
Славка тоже стоял бледный и как-то непонятно посмотрел на друга.
– Пойдем домой, – предложил он.
Мальчишки побрели обратно в свой район, они молчали почти всю дорогу, и только у самого дома Мишка проворчал:
– На самом деле это ужасное зрелище!
Славка кивнул, соглашаясь с ним. Ему тоже не понравилось это. Мало героического было в том, чтобы целым городом вешать одну обезьяну, да еще и в цепях. А Мишке почему-то было жаль павиана, такое мощное умное животное, а умерло в мучениях за несколько минут. Да и его взгляд стоял у мальчика перед глазами. Слишком по-человечески смотрела обезьяна, с такими же эмоциями и болью в глазах.
Этой ночью Мишка опять долго не мог уснуть, он вспоминал казнь обезьяны и представлял, сможет ли сам убить так же. Мальчик представлял, что когда-нибудь ему придется взять в руки оружие, и что тогда? Он будет стрелять по обезьянам? Ведь они тоже будут охотиться на него. Они плохие, внушал себе Мишка, они ненавидят людей и убивают их. Но, несмотря на такие мысли, перед глазами мальчишки стоял взгляд павиана, полный гордости и боли и чего-то еще, чего мальчик не мог понять.
Мишка перевернулся на другой бок, зарываясь глубже в кучу тряпья и крепче зажмуривая глаза. Он сегодня устал, а все эти вопросы были слишком сложными для шестилетнего мальчишки. Наконец, темнота накрыла его, и Миша уснул.
Ему редко снились сны, но этой ночью он увидел необыкновенно яркую и четкую картинку. Огромный павиан играл на какой-то поляне в лесу с сыном. Они издавали радостные возгласы и боролись в шутку. Мишка как-то отстранено во сне подумал, что они похожи на людей. Он иногда видел, как Славка так же борется со своим папой.
Мишка проснулся со странными мыслями, он лежал и думал о павианах. Почему мы враждуем с ними, думал мальчик. Но уже через несколько секунд в его памяти всплыли многие репортажи по телевизору, когда показывали страшных обезьян, нападающих на людей. Они ненавидят нас, размышлял мальчик, значит, и мы должны относиться к ним так же.
Мишка встал, потягиваясь и зевая, его мамы дома не было, сегодня она работала и вечером придет уставшая и злая. Мальчик уже знал, что она упадет спать, а на следующий день к вечеру будет опять пить. Света работала день через день, и в ее рабочее время Мишка был предоставлен сам себе. Мальчишка лет с 4 умел обращаться с ножом и плитой. Конечно, ему было сначала страшно включать плиту, и первая яичница была вся в скорлупе, но со временем он научился готовить простые блюда. Сейчас, почти в 7 лет, мальчик, даже не задумываясь, разбил пару яиц на сковородку и, немного подождав, уселся есть.
Сегодня он и Славка хотели отправиться на озеро. Начинался апрель, погода уже стояла теплая, и мальчишки намеревались купаться. Через пару недель солнце будет жарить изо всех сил, и все люди будут ходить мокрыми. К счастью, в их городе было озеро, спасающее во время жары. Многим другим городам не так повезло, и жители потели и задыхались под лучами палящего солнца. А силовой купол еще больше усиливал чувство жары. После войн и использования различных бомб и другого оружия, климат Земли изменился. Теперь в стране, где жил Мишка и которая теперь называлась Стоад, а город Диабург, почти круглый год было жарко. Только три месяца в году было прохладно, и все жители буквально наслаждались этой короткой передышкой.
