…Перед тем, как спуститься к ангару, я заглянул к Полуниной. Полюбовавшись на Афину, сосредоточенно оттачивающую никак не получающийся элемент комплекса Тайцзицюань из двадцати четырех форм, подошел к роботу в человеческом обличье со спины, заставил опустить руки и попросил закрыть глаза:

- «Сестричка», ты опять пытаешься рвать и ломать! Пойми, перед тобой не противник, а личность, которая тебе безумно дорога, поэтому поворот корпуса и движение руки — это попытка плавно и едва заметно провести подушечками пальцев по коже его руки, вытянутой горизонтально! Говоря иными словами, ты его не бьешь, а ласкаешь. Легко-легко, как перышком или дуновением…

- Блин, Чубаров, где ты был раньше⁈ — возмутилась она и попробовала выполнить поворот в моем варианте. Получилось, конечно, корявенько, но в разы лучше, чем до этого.

- Ну вот, совсем другое дело! — подбодрил ее я.

- Сама чувствую! — проворчала она, вернулась в исходное положение, сосредоточилась и… была развернута в сторону двери:

- Ближайший час тренируешься в гостиной.

- Поняла, исчезаю! Кстати, костюм просто улетный…

- Нам плохого не шьют — боятся! — отшутился я, дождался ее ухода, подошел к Мадонне, сидящей на ковре в позе лотоса, и положил перед ней планшет:

- У твоих — одиннадцатый час вечера. Племяшка только что заснула, а твоя сестра сидит на кухне, пьет чай и читает потертую печатную книгу. Кажется…

- «Графиня де Монсоро». Любимая книга нашей покойной матери.

- Наверное. Так вот, сейчас я удаленно включу телевизор, висящий на стене прямо перед твоей сестрой, выведу звук на его колонки и свалю. Не тормози: ей объяснили, что ты пострадала при освобождении заложников, что восстанавливаешься после операции, и что пока не можешь нормально говорить. Далее, она должна узнать, но уже от тебя, что ты находишься за границей, в военном госпитале на режимном объекте и не располагаешь возможностью использовать видеосвязь. И последнее. Тоже для нее: лечение уже оплачено государством, а «Умный Дом» и денежки, которые ей передали — это часть заработанного тобой на ставке, сделанной на исход Анькиного боя.

- «Все учтено могучим ураганом»? — грустно усмехнулась она.

Я понял, что это какая-то цитата, но откуда именно, не знал. Увы, искать первоисточник было некогда, и я задвинул это желание куда подальше:

- Типа того. Поэтому не кисни. Я сейчас придвину планшет к твоему правому колену и включу дозвон. Пиктограмму, обрывающую звонок, я уже увеличил почти на весь экран и сдвинул в правый нижний угол, так кто как закончите говорить, просто ткнешь абы куда. Что касается меня — вернусь максимум через два часа и сразу же загляну. Вопросы, наказы, пожелания?

- Ты не устал… со мной… возиться? Не шали там… И возвращайся… побыстрее… — точно в три темы выдала она, потом посерьезнела и заявила, что морально готова.

Я прикоснулся к нужной иконке, встал и бесшумно отошел к двери. А когда услышал испуганное «К-кто это?», выскользнул наружу, закрыл Люду наедине с самой собой и сестрой, жестом показал Афине, что требование про час в гостиной не отменяется, посмотрел на часы и ломанулся дальше.

В ангар заявился на десять минут раньше, чем требовалось, поэтому застал забавную сценку — Анька, отсоединяя кабель своего «Гнева» от наземного источника электропитания, негромко уговаривала «конверт» не обижаться на то, что сегодня на нем немного полетает Череп.

- А меня ты миленьким не называешь… — притворно расстроился я и был отбрит:

- Зато я тебя радую. По-всякому. И не перестану этого делать, даже если ты продолжишь вредничать!

- Великодушно, однако… — начал, было, я, но в этот момент в ангар ввалились остальные личности, задействованные в этом вылете, и мне пришлось прерваться: — Итак, парни, мы летим совсем недалеко — на остров Равновесия, координаты которого уже залиты в бортовой компьютер машины. Де-юре я лечу на частную вечеринку, так что надо соответствовать. Поэтому рулить Анькиным «Гневом» придется тебе, о наш грозный орденоносец! А у вас, доблестные телохранители, появится призрачный шанс изобразить скульптурные композиции на библейские темы типа «Самсон, разрывающий пасть писающему мальчику» и «Непорочное зачатие в гамаке, стоя на лыжах». Только ассистентов выбирайте после того, как сочтете ситуацию угрожающей, а не на всякий случай.

Мужики заржали еще на Самсоне, а когда отсмеялись, Триггер сделал комплимент моей фантазии.

- Это плагиат… — честно признался я. — Я цитирую любимые присказки отца, а он их, вроде бы, тоже у кого позаимствовал. Кстати, если серьезно, то эксцессов не ожидается. Мне просто надо пустить пыль в глаза паре-тройке чуть возгордившихся личностей.

- Блин, может, зайти в гости, как на службе? — хохотнул его напарник. — Постучаться в окно третьего или четвертого этажа армейскими ботинками, дернуть отцепку парашюта перед тем, как залететь в помещение, выпустить пару предупредительных очередей в головы, а потом спросить, кто у нас тут задрал нос и почему?

- Я бы с удовольствием! — под жизнерадостный смех собравшихся признался я. — Но боюсь, что они такого не переживут — возраст, слабое здоровье, лишний вес.

- Ладно, шутки в сторону! — посмотрев на часы, скомандовала Анька. А когда Закат качнулся в сторону конвертоплана, тоже прошлась по поводу «честно заслуженного им ордена»: — Слышь, Лень, ты это, грудь-то выпячивай постоянно. А то значок награды совсем крошечный, и издалека его можно увидеть только в оптику снайперской винтовки.

- Снайперов я, как раз, не боюсь! — «предельно серьезно» заявил Берестов, врубившийся в наше реальное отношение к полученной им награда еще в ночь с третьего на четвертое ноября, на пути из Вашингтона в Лос-Анджелес, и поэтому веселящийся вместе с нами. — Все их внимание будет приковано не к моей, а к твоей груди…

- Эх, разбаловала мужика на свою голову… — вздохнула Ростовцева, забралась в салон следом за пилотом, опустилась одно из двух пассажирских кресел первого ряда и дисциплинированно защелкнула ремни безопасности.

Насчет разбалованности Леонида я бы поспорил: получив в подарок от американской части руководства Проектом чек на полмиллиона долларов, он попытался отдать его Росянке. Та быстренько объяснила, что забирать эти деньги не собирается. Сразу по нескольким причинам. О гарантированной потере лица нашей парочкой в случае утечки подобной информации в Сеть заявила походя, в самом конце монолога, но Заката торкнуло именно это. И он придумал альтернативный выход из положения — разделил полученную сумму на троих. Причем без какого-либо сожаления. А потом заявил, что теперь его траты никому не покажутся заниженными, а дружба с Черепом и Зимой никого не удивит.

От Очарования до Равновесия по прямой было немногим более девяти километров, так что на посадку пошли сразу после того, как взлетели. Особнячок, перед которым в конечном итоге сел наш «Астон», на мой вкус выглядел чуть более претенциозно, чем хотелось бы. Впрочем, специалистом в современной архитектуре я себя никогда не считал, поэтому выбрался из салона после разрешающего кивка Триггера, подал руку Ростовцевой, «выгуливающей» очередной умопомрачительный деловой костюм, нашел взглядом хозяина острова и изобразил довольно холодный кивок. Поздоровался в том же стиле, ответил на пару вопросов из обязательной программы, сделал традиционный американский комплимент дому и, предложив руку своей даме, неторопливо двинулся по аккуратной дорожке.

Демонстрируемое равнодушие не осталось незамеченным, и мистер Томас Снайдер попробовал осторожненько прозондировать почву. Спросил, почему я не взял с собой «мисс Голикову, мисс Рыжову и мисс Доулан».

- А зачем их было брать? — «удивился» я. — Подписывать какие-либо документы я не собираюсь, выкладывать в блог записи этой встречи — тоже, а мисс Доулан загружена поиском других потенциальных партнеров.

Хозяина дома начало плющить, но он предпочел не торопиться. Поднял нас на третий этаж, завел в помещение, которое было чем-то средним между просмотровой комнатой, переговорной и гостиной, познакомил с владельцами еще трех киноконцернов, уже обретавшихся там, и так далее. А следующий вопрос задал только после того, как мы отказались от спиртных напитков, «настоящего бразильского кофе» и даже минералки: