В Оружейной комиссии шло изучение металлических патронов и сконструированных под них систем. Некоторые из них, как то: английская Шепарда и американская Ингерсола Дея, несмотря на свой слабый патрон, заслуживали внимания, но на сцену выступил обычный аргумент — «металлические патроны… не могут быть изготовлены самими войсками». Бумажный патрон старых кремневых и капсюльных ружей, заряжающихся с дула, изготовлялся в войсковых частях, стоил дешево и не требовал сложных устройств. Боеприпасы и новому стрелковому оружию требовали совершенной, принципиально новой техники их изготовления.
Ф. Энгельс писал: «До 1848 г. можно было самим изготовлять из пороха и свинца необходимый заряд, теперь же для каждого ружья требуются особые патроны, похожие друг на друга лишь в том отношении, что все они представляют собой сложный продукт крупной промышленности и, следовательно, не могут быть немедленно изготовлены…»[212]
Крупной промышленности, которая должна была бы в массовом масштабе изготовлять металлические патроны, в России не было.
Как уже говорилось, Ф. Энгельс установил непреложную истину, что ничто так не зависит от экономических условий, от производства, как именно армия и флот, их вооружение, состав, организация, тактика и стратегия[213]. Ф. Энгельс не раз указывал на связь способа ведения боя с техникой[214].
Металлический патрон требует при изготовлении большой точности. А между тем до 1868 г., когда в России появился штангенциркуль, даже механики и оптики могли производить измерения с точностью лишь до ¼ точки, т. е. 0,06 мм (точка = 0,25 мм). Металлический патрон требовал точности до 1/10, (0,006 мм) и даже 1/20 (0,009 мм) точки[215].
И если Оружейная комиссия хорошо представляла себе преимущество металлических патронов, то для промышленности России массовое их изготовление являлось на данном этапе ее развития недостижимым идеалом, поэтому Комиссия была вынуждена предпочесть двухпульную систему, испытания которой решили продолжать[216].
Это решение отнюдь не является свидетельством невежества, косности, консервативности русских оружейников, Наоборот, они хорошо знали подлинную цену казнозарядным системам под металлический патрон, но они знали и отсталость, маломощность, а порой и вовсе беспомощность промышленности России. Оружейная комиссия была вынуждена отклонять, а то и вовсе не рассматривать различные казнозарядные системы под металлические патроны, «герметически закрывающие ствол во время выстрела», так как «фабрикация металлических патронов у нас еще не установлена» и «наша техника находит в этом препятствие»[217].
Русские оружейники 60-х годов ратовали за металлические патроны и конструировали их, Подробный анализ их качеств дал выдающийся русский ученый-оружейник, теоретик и конструктор стрелкового оружия В. Л. Чебышев. Он указал на недостатки бумажных патронов игольчатых систем, подробно рассмотрел мнимые и реальные недостатки металлических. Металлические патроны требуют надежной экстракции, патронник и гильза должны быть хорошо пригнаны, что требует большой точности при изготовлении: закраина патрона должна быть плотно прилажена к обрезу казны; патрон необходимо оберегать от вмятин, искривлений и т. п. Металлические патроны были дороги они — тяжелее бумажных. Конструкторы опасались, что ударный состав капсюлей и порох в сочетании с медью гильзы будут давать вредные соединения, вызывать «гальванический ток» и патроны окажутся «скоропортящимися».
Все эти недостатки, порой надуманные сторонниками привычного бумажного патрона, с лихвой окупались достоинствами металлического, а отрицательные качества последнего, чаще всего мнимые и временные, обусловливались «молодостью» и новизной металлического патрона[218].
Мнение В. Л. Чебышева разделяли такие видные знатоки стрелкового оружия, как П. Лукин, В. Шкларевич, В. Экстен, И. Маслов и др. Они отмечали высокое достоинство металлических патронов, оставивших далеко позади себя всех своих конкурентов, так как обеспечивали наибольшую скорострельность, полную обтюрацию, чистоту канала ствола, исключали прорыв газов в механизм затвора и оседание в нем нагара.
Затвор ружья был прост, так как ствол с ним соединяет сама гильза, ударник проще и прочней иглы игольчатых ружей. Закраина гильзы прочно закрепляла ее в патроннике, что избавляло от осечек. Металлические патроны герметичны и долговечны. Опасения появления в них «гальванического тока» не оправдались. Им можно придавать любую форму (коническую, цилиндро-коническую, бутылочную)[219]. Все эти качества металлического патрона свидетельствовали о его явном преимуществе над бумажным патроном игольчатого ружья, давно уже утратившем свое единственное достоинство — простоту устройства и возможность «изготовления в войсках».
В. Л. Чебышев напоминал о том времени, когда выступали и против капсюлей («ударных колпачков»), ссылаясь, что их надо изготовлять на заводах, что грубые пальцы солдат не смогут обращаться с ними и т. п. Теперь то же самое говорят о металлическом патроне. Но совершенствование техники оружейного дела похоронило все «недостатки» металлического патрона. Более того, после принятия металлического патрона для переделки с дула заряжающихся шестилинейных винтовок в казнозарядные перевооружение русской армии ускорилось в семь раз[220].
Мы остановились подробно на истории металлического патрона в силу следующих обстоятельств: подобно тому как в свое время выбор пули был важней, чем системы стрелкового оружия, конструируемой под эту пулю, так и теперь вопрос о конструкции патрона и о материале, из которого он изготовлялся, имел первостепенное значение, не менее существенное, чем принятие системы стрелкового оружия под этот патрон. Еще в 1864 г. Оружейная комиссия признала высокое достоинство металлических патронов. Именно поэтому она отвергла систему под полуметаллический-полубумажный патрон Драшковского («скоропал» 1866 г.) и игольчатую магазинную винтовку Платта (1869 г.)[221].
Уже тогда в комиссии велись работы по изготовлению и испытанию металлических патронов. Первые заграничные (английские) патроны для охотничьих ружей доставили в комиссию в 1864 г. Они не получили одобрения, и комиссия поручила Ф. Ф. Труммеру продолжать работы по изучению и конструированию систем под металлические патроны[222].
Существовало несколько типов металлических патронов: 1) кругового воспламенения или бокового огня (ударный состав заполняет всю внутреннюю часть закраины гильзы), 2) шпилечные (Лефоше) и 3) центрального боя. Русским оружейникам предстояло остановить свой выбор на одном из них.
Были созданы отечественные системы под металлические патроны: шпилечные (Ф. Вишневского, корнета Терентьева, Н. Пикачева, Лазарева), кругового воспламенения (штабс-капитана Туношенского, тульского оружейника Гольтякова)[223]. В основном работы над металлическими патронами сосредоточились на Охтинском пороховом заводе. Ими успешно руководили полковник Ракус-Сущевский и поручик Патцевич.
Шпилечные патроны были сложны и небезопасны. Патроны кругового воспламенения непрочны и приспособлены для небольшого заряда. Патроны центрального воспламенения показали себя значительно лучше.
В 1866 г. Ракус-Сущевский и Патцевич сконструировали цельнометаллический унитарный патрон центрального воспламенения с папковым поддоном для устранения непосредственного воздействия пороховых газов на закраину гильзы. Патрон Ракус-Сущевского и Патцевича являлся одним из первых металлических патронов центрального воспламенения. Он блестяще выдержал испытания — на 500 выстрелов не было ни одной осечки, ни одного разрыва гильзы. В 1867 г. Ракус-Сущевский и Патцевич получили привилегию на свой патрон[224].
