Привлекаемые «тишиной», в Московское княжество переселялись крестьяне и горожане из других мест. Калита привлекает новопоселенцев льготами и освобождением от уплаты податей.

Калита выкупает в Орде русских пленных и селит их в своих землях. Эти крестьяне носили название «ордынцев». Растут княжеское дворцовое хозяйство, княжеская вотчина, состоявшая из многих волостей и слобод, населенных закабаленными людьми и холопами, которые работали в княжем дворцовом хозяйстве. Крестьяне платили различные дани, несли ряд повинностей — повозную, кормовую, мостовую, дорожную и т. д. Растет монастырское землевладение и хозяйство, особыми жалованными грамотами освобождаемое Калитой от уплаты налогов. Так, например, в 1338 г. по его жалованной грамоте получил ряд льгот и освободился от уплаты налогов с земли и промыслов Юрьев монастырь. Растет боярское землевладение. Когда приехал на службу в Москву со своей челядью, насчитывающей 1700 человек, знатный черниговский боярин Родион Нестерович, ему пришлось дать половину Волоколамского уезда. Увеличиваются тяготы, падающие на крестьян, усиливается эксплуатация кабальных людей, холопов, «сирот» в монастырском и боярском хозяйстве. Все это способствует обогащению феодальной верхушки и князя. Калита борется с «разбоями» — выступлениями крестьян против феодальной собственности.

Много еще остается и свободного крестьянства, сидящего на государственной, «княжой», земле, много еще не захваченных и не освоенных феодалами земель, которые считаются княжими землями. Эти земли в качестве пожалования за службу служат князю для раздачи их боярам, «слугам вольным», и «слугам дворским» — дворянам. Так, по-видимому, некоему Борису Воркову пожаловано было Калитой во владение село под Ростовом.

Расширяется московский посад, увеличивается число купцов, ремесленников, крепнут торговые связи Москвы. Калита следит за безопасностью купцов на больших торговых дорогах, способствуя этим развитию торговых сношений. Меняется облик Москвы. В 1326 г. закладывается первая каменная церковь в Москве — Успенский собор, где был погребен митрополит Петр. В 1339 г. Москва обносится новыми дубовыми стенами, «боронившими» город вплоть до возведения Дмитрием Донским каменного Кремля. Новый «град» — Кремник (Кремль) — был значительно больше старого, сгоревшего в 1337 г. Одна за другой строятся новые каменные церкви. Растет посад. Увеличивается численность посадского люда — купцов и ремесленников.

Поборы с населения, с торговых операций, присваивание татарской дани сделали московского князя самым богатым из всех русских князей. «Сумой, а не мечом он прокладывал себе дорогу», — говорит о Калите К. Маркс. Калита не воюет. Один раз только серьезно воевал московский князь — это было во время «щелкановщины». Позже он предпочитает действовать более осторожно, прибегая к подкупам и «куплям». Власть его над другими князьями была очень велика и «насилие» его над ними вынуждало княжье отказаться от «свады и которы». В подвластных ему как великому князю землях, в землях Новгорода, Ростова и других, Калита собирал большую дань: «выход» и «царев запрос», «закамскую дань» и прочие поборы. И «наста насилование многое». Но это «насилование» он обращал в орудие укрепления финансовой базы московского князя — собирателя Руси.

Политика, намеченная Калитой, стала политикой его ближайших потомков. «Они следовали ей, — указывал К. Маркс, — старательно, последовательно и неизменно»[70].

«При нем, — подчеркивает К. Маркс, — была заложена основа могущества Москвы»[71].

Калита справедливо считается «первособирателем» земли Русской, заложившим основу могущества Москвы, с течением времени сплотившей все русские земли в единое государство.

Власть и авторитет Калиты были настолько сильны, что, когда он умер (31 марта 1341 г.), никто не оспаривал претензий на великокняжеский престол его старшего сына Семена. Князья съехались в Орду, и здесь, на съезде князей, хан признал права Семена Ивановича на великое княжение и выдал ему ярлык. 1 октября 1341 г. начал княжить Семен Иванович, прозванный «Гордым».

В своих духовных грамотах (их было две) Калита завещает сыновьям Андрею и Ивану слушаться старшего сына Семена. Каждому сыну Калита выделяет особые «уезды» (уделы) и «волости». Семену он дал Можайск и Коломну, пограничные и торговые пункты, и ряд волостей, Ивану — Звенигород и некоторые волости, Андрею — Перемышль и Серпухов с волостями. Но «численный» (тяглый) люд Москвы в раздел не пошел. Князья могли делиться между собой доходами с городов и волостей, доходами с Москвы, но податными, тяглыми людьми они ведали сообща, имея определенную долю в доходах, получаемых с тяглых людей. Княжеская власть передавалась Семену, который должен был продолжать дело Калиты. После смерти Калиты братья, кроме того, поклялись «у отня гроба» «нелюбья не держати», не ссориться и не воевать друг с другом, «жить за один», слушаться «старшего» Семена, который, в свою очередь, обязывался советоваться с братьями. Хотя в договоре братьев подчеркивается право бояр отъезжать от одного князя к другому, тем не менее в руках Семена остается руководство войском, финансами, управлением «численными людьми», которых князья не имеют права сманивать на службу. В руках Семена сосредоточивается, кроме того, половина дворцового хозяйства, дворцовых доходов и управления, так называемых «путей», как например пути сокольничий, ловчий, конюший, садовый и т. п. Своим братьям Семен обещает, что он не тронет их уделов, которые они рассматривают как свою собственность, и не будет вмешиваться в их княжое управление своим уделом.

Завещание Калиты было утверждено ханом и скреплено его печатью.

Такое сочетание укрепляющейся власти старшего брата с появлением уделов, принадлежащих другим братьям, свидетельствует о сохранении в Московском княжестве порядков, присущих периоду феодальной раздробленности. Москва собирает русские земли, но она сама — еще типичное феодальное княжество со свойственным ему стремлением к раздроблению земель. Это противоречие объясняется тем, что хотя во времена княжения Семена и Ивана еще господствовали принципы феодальной раздробленности и продолжали еще существовать уделы, но внутри удельной системы уже зарождалась, росла и крепла сильная великокняжеская власть. Процесс ее образования и укрепления не равномерный и прямолинейный, а сложный, с периодами быстрого развития и наряду с ними с периодами замедления и даже отступления. Но общая тенденция духовной Калиты, несмотря на то что она делает его сыновей совладельцами Москвы, «князьями-третниками», заключается в том, чтобы подчеркнуть их единство, «единачество» власти. Недаром в Орду едут все три сына Калиты.

Семен пользовался исключительной властью над другими князьями. Летопись сообщает, что «вси князи русскии даны ему в руце». Он именуется «князем великим всея Руси», тогда как раньше только духовный владыка именовался митрополитом «всея Руси». Со своими подчиненными князьями — вассалами — он обращался надменно и гордо, держал их в руках, требовал особых почестей даже от вольного «господина Великого Новгорода».

«Симеон был суров к остальным князьям», — подчеркивает К. Маркс[72]. За эти свои качества он получил название Гордого.

При Семене выросший и окрепший московский посад начинает приобретать уже известное политическое значение. Московский тысяцкий, княжой боярин, ведавший городскими делами и горожанами, пытается, опираясь на них, играть политическую роль. В княжение Семена Гордого московский тысяцкий, боярин Алексей Петрович Хвост, поднимает какую-то «крамолу» против князя. В чем она заключалась, неизвестно, но, судя по дальнейшим событиям, можно предположить, что популярный среди горожан, купцов и ремесленников тысяцкий попытался вмешаться в какие-то княжеские дела, рассчитывая на поддержку посада. Судя по тому что все три брата — Семен, Иван и Андрей — поклялись, что «не быть Хвосту в Москве», «крамола» была для князей опасной. Хвост был изгнан из Москвы и лишен имущества. Тем не менее в год вокняжения Ивана, преемника Семена, Хвост снова очутился тысяцким в Москве.