В самом начале 1147 г., «в день пяток, на Похвалу святой Богородицы», т. е. 4 апреля, Юрий Долгорукий устраивал в Москве «обед силен» для своего союзника Черниговского князя Святослава Ольговича, отца героя «Слова о полку Игореве» Игоря Святославича.

Это первое упоминание о Москве в летописях, но, как уже указывалось, славянские поселения на месте Москвы датируются IX в. Во время Юрия Долгорукого Москва была уже городом. В XII столетии Москва была небольшим городом-крепостью, расположенным на самой границе Владимиро-Суздальского княжения. Здесь сходились границы четырех княжеств. Недалеко, в верховьях Москвы-реки, стоял принадлежавший смоленским князьям Можайск, с юга примыкала волость черниговских князей — Лопасна. Неподалеку был расположен рязанский форпост — Коломна. Пограничное положение Москвы рано сделало ее одним из важных политических и стратегических пунктов Владимиро-Суздальского княжества. Лежавшая на пути военных походов рязанских князей на Владимир Москва уже в 1156 г. укрепляется новыми деревянными стенами. Так создался Московский Кремль, расположенный ниже устья реки Неглинной. Боровицкие ворота — память о том боре, дремучем лесе, который некогда покрывал часть Кремлевской горы. Город к середине XII в. был очень невелик и занимал не больше половины современного Кремля.

Москвичам рано пришлось принять участие в межкняжеских усобицах. В 1176 г. они поддерживают братьев Андрея Боголюбского, Михалка и Всеволода, в их борьбе против захватнических действий Ярополка. Узнав, что на Москву двигается Ярополк, они повернули назад, «блюдуче домовь своих». За поддержку, оказанную Мономаховичам, Москва была сожжена в следующем году рязанским князем Глебом. «Глеб на ту осень приста на Московь и пожже город весь и села», — сообщает Лаврентьевская летопись.

В те времена Москва управлялась либо посадниками владимирских князей, либо младшими князьями. Так, первым сидел в Москве Владимир Всеволодович, младший сын Всеволода Большое Гнездо, за ним Владимир Юрьевич, при котором татаро-монголы ворвались во Владимирскую землю.

«Взяша Москву татарове, и воеводу убиша Филиппа Нянка за правоверную хрестьянскую веру, а князя Володимеря яша руками, сына Юрьева, а люди избиша от старьца и до сущаго младенца; а град и церкви святые огневи предаша, и монастыри вси и села пожгоша и много именья вземше».

Современник событий восточный писатель Джувейни сообщает о том, как орды Батыя взяли город «М. С. К.» (Москву), жители которого были очень многочисленны, «точно муравьи или саранча, а окрестности были покрыты болотами и лесом до того густым, что нельзя было проползти змее». Взяв Москву, татары «нашли там много добычи», разорили город так, что «оставили… только имя его».

Несмотря на это, Москва среди всех земель Владимиро-Суздальского княжества пользовалась заслуженной репутацией наиболее безопасного края, куда уже в те времена начинают понемногу сходиться беглецы из восточной окраины Владимирской земли, наиболее опустошенной и разоренной татаро-монголами. Последнее обстоятельство вместе с растущим дроблением земель приводит к появлению в Москве нового сильного князя. Им был Михаил Ярославич по прозвищу «Хоробрит», брат Александра Невского. Воспользовавшись отсутствием суздальского и переяславского князей, Михаил Хоробрит в 1248 г. изгоняет из Владимира своего дядю Святослава Всеволодовича и становится великим князем Владимирским. Это дает ему не только власть, но и богатую, населенную территорию, особенно Ополье (область Юрьева Польского), житницу всей Суздальской земли. Но долго править ему не пришлось: в том же году он пал в битве, отражая набег литовцев, прорвавшихся к реке Поротве. Князем московским становится его брат Александр Ярославич Невский, князь переяславский. В 1252 г. он получил великое княжение Владимирское и позднее завещал Москву своему сыну Даниилу, родившемуся в 1261 г.

Князем московским Даниил Александрович становится в 1282 (по Никоновской летописи) или в 1293 г. (по летописи Супрасльской). Даниил Александрович расширяет свои владения. В 1301 г. он захватывает у рязанского князя Константина важный торговый и стратегический пункт — Коломну, а в 1302 г. получает по наследству от бездетного князя Ивана Дмитриевича Переяславль-Залесский. Приобретение Переяславля-Залесского возвышает Москву, так как Переяславль считался «выше» и «старше» Москвы и был как бы своеобразным трамплином к получению великокняжеского стола во Владимире. Московским князьям, и Даниилу Александровичу, и сыну его Юрию, пришлось вести ожесточенную, но успешную борьбу за Переяславль-Залесский с князьями городецкими и тверскими. В 1303 г. Даниил Александрович умер. Преемником его стал старший сын Юрий. У Даниила было еще несколько сыновей, в том числе знаменитый впоследствии Иван Калита. Все они получили после смерти отца по небольшому уделу. Первые удачные шаги отца дали возможность Юрию Даниловичу в 1304 г. выступить в Орде в качестве соперника тверского князя Михаила Ярославича. Впервые московский князь решился претендовать на великокняжеский ярлык. Правда, через год Юрий Данилович вернулся в Москву с пустыми руками, так как Михаил Тверской дал хану большой «выход» и Юрию пришлось уступить. Но первая неудача не обескуражила энергичного московского князя. Он отбивает тверские рати, которые послал Михаил Ярославич, мстя московскому князю за поражение под Переяславлем-Залесским и дерзость в Орде, захватывает у смоленских князей Можайск — важный торговый и стратегический пункт, и, наконец, привлекает на свою сторону митрополита Петра, главу русской церкви.

Петр, родом из Угорской Руси[56], был назначен константинопольским патриархом на Русь вопреки воле тверского князя, союзником которого выступал недавно скончавшийся митрополит Максим. Естественно, что, когда в 1308 г. Петр приехал во Владимир, церковную столицу Руси, великий князь владимирский, «старший» среди русских князей, которым в то время был тверской князь Михаил Ярославич, встретил его враждебно и даже возбудил против него дело. На соборе, собранном в Переяславле-Залесском, Петр оправдался, а московские князья Юрий и Иван решительно выступили в его защиту. Естественно, что Петр искал и нашел союзника в лице московского князя. Так положено было начало союзу Москвы и церкви, сыгравшему столь большую роль в возвышении Москвы. И результаты этого союза сказались очень быстро. Когда в 1311 г. Михаил послал свою тверскую рать во главе с малолетним сыном Дмитрием «на Новгород Нижний на князя Юрия», то митрополит Петр «не благословил его», пригрозил проклятием, и все предприятие Михаила сразу же потерпело неудачу. В те времена митрополичье «благословение» играло большую роль: строптивый князь, ослушавшийся митрополита, рисковал подвергнуться отлучению от церкви (анафеме), что было для князя далеко не безразлично, ибо означало враждебность такой мощной экономической и политической силы, как церковь. С тех пор церковь была всегда на стороне Москвы, а со смертью Петра, погребенного Иваном Даниловичем в Москве в специально для того построенном Успенском соборе, митрополия была перенесена из Владимира в Москву.

Осложняются дела тверского князя и в Новгороде. Его стремление укрепиться в Новгороде не могло не вызвать протеста со стороны новгородцев. В 1312 г. Михаил Ярославич выводит из Новгорода своих наместников, захватывает новгородские города Торжок и Бежецк и прекращает подвоз «обилья» (припасов) с «Низа». Новгородцы на этот раз смирились, но уже в 1313 г., воспользовавшись отсутствием Михаила Ярославича, пребывавшего в то время в Орде у хана Узбека, они заключают союз с Юрием Даниловичем и выступают против тверской рати Дмитрия Михайловича. С тех пор союз Новгорода и Москвы против Твери становится на долгое время обычным явлением. В 1315 г. Юрий Данилович отправляется в Орду. В Орде, в те времена переживавшей период своего расцвета, Юрий вошел в милость к Узбеку, женился на его сестре Кончаке, по крещении получившей имя Агафии, получил в качестве приданого за Кончакой ярлык на великое княжение Владимирское. Татарские послы во главе с темником Кавгадыем должны были ввести Юрия во владение великим княжеством, и в помощь Кавгадыю Узбек выслал большой отряд татарской конницы. Михаил не встретил поддержки со стороны «младших» князей, в тылу у него действовали не смирившиеся новгородцы, и он вынужден был уйти в Тверь. К Юрию примкнули князья суздальские, и он с Кавгадыем двинулся на Тверь.