Однажды вечером Дезмонд вышел в сад, потому что через него можно было срезать дорогу к библиотеке, где он собирался увидеться с наставником. Он прошёл по алее часть пути и инстинктивно поднял взгляд на просторное окно.

Замер, расширившимися глазами глядя на два силуэта на фоне книжных полок – высокий, облачённый в чёрное. Худенький и стройный, в ареоле огненных волос.

Рука Галактиона лежала у Императрице на плече. Другая исчезала возле её щеки. И вся представшая взгляду Дезмонда картина мало походила на военный совет.

Дезмонд почти не помнил своей матери и ни разу не видел её наедине с отчимом. Вся его молодость прошла в военной академии, где отношения между студентами были строгим табу. Конечно потом, на Окраинах, он многое узнал о других сторонах жизни, но полюбить короткие всплески страсти, призванные только подарить разрядку между боями, так и не смог.

Единственным воспоминанием о женской нежности для него оставались несколько встреч с Луаной и сейчас, глядя на этих двоих, Дезмонд с болью в сердце осознал, что эти двое смотрятся со стороны так же, как могли бы выглядеть они. Высокий тёмные силуэт и нежный, хрупкий, лицо в окружении пышных кудрей, за которыми не разглядеть черт. Только цвета одеяния да гербовые виньетки на рукавах однознано говорили о том, кто находится перед ним.

Дезмонд так растерялся, что некоторое время не знал, должен ли он остаться или уйти, рассказать об увиденном или держать его при себе.

Пока он думал Аэций повернул голову и в упор посмотрел на него. Дезмонд сглотнул, инстинктивно попытался отступить в тень, умом понимая, что скрываться уже поздно. Разозлился на себя и тут же шагнул вперёд.

Аэций отвернулся и без спешки убрал руки от лица и плеч императрицы. Сказал ей что-то и Аврора ответила кивком. Отвернулась и исчезла в темноте.

Дезмонд стоял, тяжело дыша, слушая бешеный стук своего сердца и жалея, что гуляет сегодня по саду вместо того, чтобы стрелять по врагам. Галактион же снова повернул к нему голову и кивком пригласил зайти.

Шумно выдохнув Дезмонд направился ко входу в его павильон.

Аэций ждал, стоя лицом к окну. По его позе Дезмонд сразу понял, что тот не настроен на разговоры и поначалу было отнёс это к тому, что увидел через окно. Ему стало неловко и он даже подумывал было уйти, но Аэций повернулся и как будто почувствовав его настроение быстро сказал:

- Садись. Нам многое нужно обсудить.

И Дезмонд садясь действительно о многом хотел спросить, причём в кои-то веки – не об устройстве Вселенной, а о том, что связывает Галактиона с императрицей, кроме предательства и ненависти. Но не дав ему вставить и слова Аэций произнёс.

- Она приняла моё предложение.

- Что?.. – Дезмонд вскинулся и теперь недоумённо глядел на него.

- Так или иначе, война скоро подойдёт к концу, - продолжил Галактион. Подошёл к книжной полке, где помимо раритетных статуэток стояла бутылка с дорогим коньяком, и разлив по бокалам один протянул Дезмонду. – Я надеюсь, тебе сегодня не садиться за штурвал? – он приподнял бровь.

Дезмонд растеряно покачал головой. Принял бокал и коснувшись его губами поспешно снова поднял взгляд на Галактиона.

- Что значит, так или иначе? – спросил он. – Ничего ещё не решено.

- Решено почти всё, - возразил Аэций и вздохнул. – Решено было давным давно, и сколько бы Аврора не боролась с судьбой, каждый её шаг всё дальше загонял её в тупик.

Дезмонд помрачнел.

- Ты знаешь, я с самого начала не разделял твоей уверенности в поражении, - сухо сказал он.

- А я и не был в нём уверен с самого начала, - Аэций присел на подлокотник дивана и повертев в руках бокал какое-то время просто разглядывал как играют в коричневой жидкости блики каминного огня. – Он ведь приходит не в первый раз, - тихо сказал он. – И не всегда заходит так далеко. Много веков назад те, кто изгнал его за пределы мира создали… проект. «План». Путь, который предохранит их любимых, но непослушных детей от гибели. Что изменилось с тех пор на небесах – остаётся только гадать. Люди отвернулись от высших или высшие от них? Откровенно говоря, я допускаю и тот и другой вариант. Но Он с самого начала ждал возможности использовать это чтобы осуществить собственный план. В этот раз ему удалось открыть первые врата. Теперь из нижнего мира он может ступить на срединный план. Но ему этого мало. Это для него бесполезно. Здесь он не сможет существовать долго, не привлекая внимания тех, кто может изгнать его… возможно, раз и навсегда. Поэтому он не войдёт, пока не будет точно знать, что его план осуществим. Ему нужен второй проход, на Небеса.

- Ты говорил… - тихо произнёс Дезмонд не понимая, зачем этот разговор.

- Остался последний удар, - Аэций поднял взгляд от бокала и посмотрел на ученика. – Я только сейчас понял, куда. И только теперь знаю, где будут находиться Врата.

Дезмонд выжидающе молчал. Аэций встал и прошёлся по комнате – туда, обратно. Снова присел на диван.

- Я думал, дело в физике, - наконец растеряно сказал он. – Думал, дело в гравитации и притяжении миров. Думал, энергия, которую он высвобождает уничтожая планеты поможет ему создать разрыв. Но знаешь что? Теперь мне кажется, я был не прав.

Дезмонд продолжал молчать, и только чувствовал, как неуверенность в голосе учителя порождает в его собственном сердце холодный, парализующий страх. За последнее время он слишком привык считать, что Галактион знает всё.

Аэций чуть наклонился вперёд и полушёпотом произнёс:

- Дело в людях.

Он замолк, вглядываясь в глаза Дезмонда и ожидая реакции, но так и не дождавшись, продолжал:

- Дело в их желаниях. Чаяньях. Мечтах. Воля людей – вот сила, которая сдвинет миры и позволит ему открыть Врата. Поэтому он выбирает населённые миры. Мёртвые не дают ему почти ничего. Но прошлое… Остатки веры и желаний… Бывают даже у них.

- Я ничего не понимаю, - признался Дезмонд.

- Остался последний, самый мощный удар, - пояснил Аэций. – Это так глупо… Если бы я только с самого начала знал, что творится в Тёмных Домах…

- Аэций! – окликнул Дезмонд, потеряв терпение. – Ты можешь в конце концов сказать, что произойдёт?

- Сюда, - спокойно произнёс он и ткнул пальцем вниз, туда где под парящей в воздухе маиной Каранаса простирался древнейший из человеческих городов. – Если хочешь попрощаться с Нимеей – сделай это сейчас. Потому что скоро от неё не останется ничего.

Дезмонд молчал.

- Ты уверен? – после долгой паузы спросил он.

- Да, - коротко ответил Галактион.

- Мы примем бой.

- Примете, - подтвердил Галактион. – Даже отговаривать тебя не буду. Но вы не отстоите этот рубеж.

Дезмонд недовольно глядел на него. Сдаваться он не хотел – но по настроению Аэция видел, что сейчас его бесполезно в чём-либо убеждать.

- Что ты предлагаешь? – мрачно спросил он.

- То, чего Аврора всеми силами хотела избежать. Наш последний шанс – отправитсья туда, где он собирается открыть Проход. Встретить его там.

- И помешать, - закончил Дезмонд за него. Но Аэций почему-то молчал. – Что мне делать? – так и не дождавшись ответа спросил Дезмонд. – Ты хочешь, чтобы я сразу летел туда?

Аэций медленно покачал головой.

- Туда я отправлюсь сам, - серьёзно и тихо сказал он. – Тебя я прошу об одном: чтобы не случлось дальше – постарайся не умереть.

Небо над Нимеей было чистым и прозрачным. Во дворе пели птицы, и тихонько шелестела золотая листва на деревьях, прикрывавших от солнца апартаменты Инэрис в Каранасе.

За долгое время это было первое утро, которое Инэрис встречала на планете - большая часть прошедших месяцев прошла в постоянных перелётах и метаниях с одного фронта на другой.

Гибель верфей Мело отвратительно сказалась на боеспособности других домов. Инэрис не могла понять, как случилось, что огромная Империя со всеми её армиями, флотами и Орденом позволила противнику вот так легко оторвать от себя самый жирный и сочный кусок. Она не могла понять этого ещё тогда, когда получила приказ от Авроры развернуть корабль и вместо поддержки погибающим планетам вернуться в зал Сената. Нет, она не могла понять этого ещё раньше – когда ждала и не получила приказа вступить в бой, а не дождавшись, вступила самовольно и дважды была близка к тому, чтобы победить. Если бы только не были бесконечными полчища кораблей противника, а их собственный флот не был разбит на группки, которые с таким трудом удавалось отрывать от собственных планетарных систем – Инэрис была уверена, что она бы победила.