Сначала было лишь непонимание. Ренгар не мог поверить, что умрёт вот так просто. Он ждал этого дня так долго, что уже перестал верить в него.

Затем непонимание сменилось страхом – умирать уже совсем не хотелось, какой бы ни была – медленной или быстрой – эта смерть.

Злость не успела заступить на пост, потому что страх достиг той точки, когда перестали слушаться даже губы, и Ренгар сам не понял, как прошептал:

- Бальтазар…

Услышав собственный голос, он мгновенно разозлился – на себя, на Дезмонда, на весь этот мир, но, разозлившись, лишь повторил громче:

- Бальтазар!

Сердце безумно билось в груди, разгоняя по телу последние капли крови, и снова подступил ужас.

- Бальтазар! – уже прокричал он и тут же услышал совсем рядом:

- Не ори.

Бледное лицо выступило из тьмы, а следом за ним появилась рука. Она накрыла кисть Ренгара, сжимавшую кровоточащую грудь, и от пальцев Бальтазара по всему телу побежали льдинки.

- Сначала твоя часть сделки. Мальчик.

Авроре в ту ночь не спалось. Мысли о том, что её худшие ожидания сбываются, сжимали голову тисками.

Поначалу она находила успокоение в успокаивающих травяных чаях, но чем дальше, тем хуже они помогали. Стоило сомкнуть глаза, как ей чудилось, что небо за окнами Каранаса пылает огнём.

- Я не боюсь, - шептала она открывая глаза и заставляя себя оставаться в постели. Минуты текли бесконечно медленно но в конце концов терпения не хватало. Она встала и подходила к окну, чтобы убедиться в том, что в небе нет никаких неопознанных кораблей, нет никакого пламени, и только вечно неспящая столица Нимеи озаряет небосвод тысячей разноцветных огней.

Её постоянно тянуло туда. Вниз, в подземный храм. Умом Аврора понимала, что этот спуск ничего ей не даст. Убеждала себя, что должна всего лишь проверить, убедиться, что венец на месте – удостовериться также, как и при взгляде в небеса. Внутренней голос подсказывал ей, что если её время закончится, всё будет гораздо проще. Она всё ещё Владычица – с Венцом или без Венца. Но страх говорил, что именно с этого начнётся конец. Если её лишат дарованного предназначение, то всё начнётся с Венца.

Не в состоянии решиться ни на что, она отчаянно нуждалась в ком-то, с кем можно было поговорить обо всём. Не только о тактике ведения войны, но и о тех сомнениях, которые терзали её уже не первый год. Аврора подозревала, что именно для этого на самом деле вернула Аэция назад. Что надежды на то, что он больше её знает о противнике, тут не при чём. Но когда они впервые с момента встречи спустились на Нимею и Аэций спросил её, чего она от него ждёт, Аврора так и не решилась на честный ответ.

Сейчас деваться было некуда. Бессоница замучила её настолько, что она готова была разговаривать со стенами.

Аврора вышла в коридор и уверенно определяя направление в запутанном лабиринте коридоров, двинулась вперёд. Она не стала селить Аэция в соседнем флигеле, как сделала бы это давным давно. Напротив, покои заговорщика были обустроены насколько возможно далеко – именно на случай таких вот ночей, когда Аврора сама не могла до конца отвечать за свои желания.

Это не смогло помешать. Очередной поворот вывел её к двери в библиотеку. Сквозь щель под дверью струился тусклый, едва заметный свет.

Аврора открыла дверь и замерла, вглядываясь в широкоплечий силуэт, застывший над письменным столом. В первое мгновение она подумала, что перед ней Галактион, и почти шагнула вперёд.

Потом мужчина поднял взгляд чёрных глаз. И Аврора невольно отступила в тень. Дверь захлопнулась прежде, чем сидевший за столом Дезмонд успел понять, что произошло.

Аврора замерла, прислонившись к ней спиной и мысленно проклиная себя за глупость. Зачем она пришла сюда? Чего ждала? Хотела довериться человеку, который с самого начала пытался лишить её всего?

Стремительно успокоив дыхание, она приготовилась шагнуть обратно в темноту, когда из мрака выступил другой силуэт.

- Аврора? – тихо спросил Галактион. Лицо его выглядело непривычно… растерянным. Порой Авроре казалось, что удивить его невозможно вообще ничем и никогда, но сейчас Аэций смотрел на неё так, как будто увидел мертвеца.

- Это я, - призналась она. В основном потому, что теперь уже некуда было отступать.

Несколько мгновений Аэций просто смотрел на неё, пытаясь понять, зачем она пришла. Трепетная надежда теплилась в душе, но прежде чем Аэций сумел озвучить вслух пришедшую ему в голову глупую мысль, Аврора произнесла:

- Я пришла поговорить о войне.

- В три часа утра, - понимаю протянул Галактион.

- Самое лучшее время.

- Да, - подтвердил он. – Жаль, что библиотека занята, но ты обустроила мне прекрасный кабинет. Идём туда?

Миновав коридор, тускло освещённый зеленоватыми шарами, зависшими вдоль стен, они подошли к двери в кабинет. Галактион открыл её и галантным жестом пригласил Аврору пройти вперёд. Та едва заметно кивнула и подобрав юбки вошла внутрь. Огляделась. С тех пор, как она видела эту комнату в последний раз прошло почти семь лет. Покои Галактиона на Каранасе она приказала подготовить тогда, когда ей приснился первый огненный сон. Тогда она тщательно проследила за тем, чтобы всё было сделано как надо – включая системы слежения и элементы интерьера, которые могли бы напомнить Аэцию об их общем прошлом. Быт Каранаса и без того не слишком сильно изменился за прошедшую тысяча лет – вся электроника в замке была тщательно спрятана и замаскирована, так что пожелания императрицы не удивили никого.

Потом она изредка приходила сюда, бродила по пустым комнатам и представляла себе как встретится с тем, для кого подготовила этот дом. Но в последний год закрыла для себя эту дверь пообещав, что не заглянет за неё больше никогда.

Обманулась. «Не стоит отказываться от эмоций», - вспомнила она собственные слова. «Надо просто научиться их использовать». И в то же время использовать свои чувства к Аэцию было по-прежнему тяжело.

Аврора выбрала диванчик, входивший в кофейную группу, стоявшую немного особняком и опустившись на него выпрямила спину. Закинула ногу на ногу, стараясь предать себе уверенности.

Обволакивающий неторопливый взгляд Аэция скользнул по её позе и прошёл мимо вместе с владельцем. Аэций подошёл к камину, достал с полки потемневшую от времени бутылку и на полнил два бокала. Аврора отметила, что он не стесняется в средствах – раритетных напитков сюда ставить она не приказывала, но и не запрещала их поставлять.

Подав один бокал гостье, Аэций опустился в кресло напротив него и пригубил свой – но кажется, не сделал ни глотка.

- Что тебя беспокоит? – спросил он, внимательно глядя на императрицу. – Кроме очевидного.

Аврора подавила нервный смешок и попыталась сосредоточиться.

- Аэций, кто ты такой?

Рука Галактиона замерла, не донеся бокал до рта. Кажется, вопрос застал его врасплох.

- Я? – переспросил он.

- Думаю, придётся признать, что я нередко вспоминала те времена, когда была знакома с тобой. И знаешь, что я поняла?

- Что?

- Ты был бессмертен до того, как появился элексир.

Аэций молчал. По выражению его глаз ничего было не прочитать – хоть у Авроры и был роскошный опыт в таких делах.

- Ты пришёл ниоткуда, - продолжила она. – Позже я проверяла регистры аристократических фамилий, и как бы не пытались Аркан скрыть следы вмешательства в аналы, ни в одном из источников не было твоей.

Галактион молчал.

- Откуда ты пришёл? – продолжила она.

- Карита велика, - пожал плечами Аэций и всё-таки пригубил коньяк.

- Но это не ответ на мой вопрос.

Аэций вздохнул и посмотрел куда-то мимо неё.

- Боюсь, я и не могу ответить на него.

- Почему?

Ответом Владычице стала тишина. Она ждала и мысленно перебирала варианты, пытаясь отыскать способ заставить его ответить, но по длительном размышлении пришла к выводу, что никаких способов надавить на Аэция у неё нет. Конечно, под пыткой можно разговорить любого, но если сейчас между ними снова разгорится конфликт, то он уже не согласится ей помогать – а этого допустить было нельзя.