– А вообще, если говорить откровенно, Игорь, сколько денег вы планируете заработать без риска для жизненного баланса?
– У меня сын – необычный парень. Я у него спросил: Дема, как ты считаешь, у человека денег должно быть много или достаточно. А он говорит: достаточно и еще чуть-чуть. В принципе такая формулировка близка и мне.
СВОЯ ИГРА
Игорь застегивает черное пальто, надевает черно-белый шарф, мы поднимаемся из зала школы стилистов в вестибюль салона «Персона Lab» на Кузнецком Мосту. Стоянов подходит к стеклу, через которое видно, как стригут, намыливают и сушат клиентов феном общительные модные ребята.
– Здесь у меня нет почти ничего, что стоит больших денег,– говорит Игорь.– Вместо вывесок – чистое стекло, на полу – камушки, часть стен -неоштукатуренная кирпичная кладка. Люди ходят по деревянным настилам, их не смущает то, что на них смотрят. Они играют в мою игру. Эти люди понимают, насколько их жизнь зависит от того, как они выглядят. Их доверие – вот что я больше всего боюсь потерять.
«БИЗНЕС», No03(03) от 01.12.04
Глеб Стрикалев
Генеральный директор ООО «Альпсервис»
Выше крыши
ТЕКСТ: Владимир Шухмин
ФОТО: Александр Басалаев
«Трепал нам кудри ветер высоты…» – пели монтажники в кино пятидесятых. Нынешние промышленные альпинисты, или, как они себя сами называют, промальпы,– не поют. Они деньги зарабатывают. И ветер им кудри не треплет: они в касках. Правда, гордый дух «покорителей вершин» бессмертен. С ним-то, гордым духом альпинистской вольницы, и борется Глеб Стрикалев.
Генеральный директор ООО «Альпсервис» меньше всего похож на бизнесмена. Когда договаривались о встрече в кафе на «Павелецкой», он сказал, что будет в свитере. Белом.
На первый взгляд – вольный скульптор. Или случайно забредший прямо с Павелецкого или из шестидесятых турист. Промышленный альпинизм и начался у 36-летнего Глеба Стрикалева с туризма. Уточняет: со спортивного. И еще уточняет: с водного.
– Я ходил по рекам серьезных категорий – это не байдарка в Подмосковье. Памирские Мургаб, Чон-Кимин – там и требовалась альпинистская подготовка: сплав иногда начинается из-под ледников, до реки нужно добраться, перейти через перевал.
В промальпы привела его не только романтика, больше – хороший заработок. Водный туризм – удовольствие недешевое: перелеты, снаряжение. В Союзе конца восьмидесятых снаряжения не было, и первое собственное дело Глеба – производство спортивных лодок. Тогда же бросил институт. Учился на радиоинженера, но в 1990-м студенту Стрикалеву все еще объясняли преимущества нашей электроники перед западной.
После лодок выпускал стеклопластиковые подкрылки, потом основал пункт антикоррозийной обработки автомобилей. Успел даже в «Гербалайфе» поработать.
– Кстати, очень хорошая школа,– замечает Глеб.
Подался туда с горя – после дефолта. В августе 1998-го в Москве оказалась толпа голодных промальпов, уже вошедших во вкус.
НАСЛЕДНИКИ ТЕЛУШКИНА
День рождения профессии российские промальпы празднуют в октябре. В этом году у нее юбилей – 175 лет.
В 1830-м «Ярославской губернии казенный крестьянин, кровельного цеха мастер» Петр Телушкин с помощью доски и веревки, босой залез на шпиль колокольни Петропавловского собора и исправил накренившуюся от бури фигуру ангела с крестом. Дело было в октябре, а высота шпиля колокольни Петропавловского собора – 122,5 метра. Денег мастер просил только на техрасходы, но власти наградили его 5 тысячами рублей ассигнациями и медалью.
– Мы с ребятами подумали: наш человек…– делится тихой исторической радостью Стрикалев.
В промышленный альпинизм девяностых Глеба привел друг – тоже турист, но горный. Поучившись в фирме «Темпстройсервис», Глеб вдруг понял, что не любит работать на «дядю». Сам стал искать заказчиков, сам организовывал бригады. Его альпбизнесу уже десять лет. Но ООО «Альпсервис» было зарегистрировано лишь в 2000 году.
– Почему решили выйти из подполья?
– Элементарно: юрлица спрашивают лицензию, а заказчиков – физических лиц у нас мало.
– Не было рогаток с лицензированием?
– Нет, очень помогло ТАРП – Территориальное агентство развития предпринимательства и малого бизнеса. А вообще,– укоризненно смотрит Стрикалев,– тем, кто говорит о рогатках, просто лень пуп приподнять. Обычно у нас как: «Я не пойду торговать на рынок, меня кинут, я ничего не продам». Да подожди ты ныть-то – сделай сначала что-нибудь. Многие в России прозябают именно из-за страха ответственности.
СТРАХ ВЫСОТЫ
Одно дело – пойти торговать, и совсем другое – основать фирму с таким рискованным бизнесом. Мне показалось, Глеб с нервным нетерпением ждал вопроса «опасна ли ваша профессия». Не дождавшись, сам не выдержал:
– Да покажите мне не опасную! Даже домохозяйку может током ударить. Бояться высоты – совершенно нормально. Это инстинкт самосохранения. Человека, который не боится высоты, я к веревкам и близко не подпущу: не знаешь, что он отчебучит в следующий момент.
– Рабочих страхуете?
– Естественно. Еще при получении строительной лицензии страховка входит в пакет документов.
– Были несчастные случаи? – спрашиваю наконец, но Глеб был готов.
– Нет.– И, поплевав, как положено, через плечо и постучав по стойке бара, строго: – В моей фирме не было.
Профессиональная этика не позволила ему продолжать.
– Сколько в Москве еще таких фирм?
– Я знаю пять-шесть.
– Конкуренция?
– Достаточно жесткая. На уровне ценовой политики.
На созданном энтузиастами сайте promalp.ru есть информация о слете промальпов на Валдае. Состоялся он в 2002-м, через год после того, как профессия «промышленный альпинист» была зарегистрирована Минтруда за номером 277а.
Профессия есть, но документации на нее нет. Промальпы не внесены в единичные расценки, нет специальных лицензий, нет СНИПов – строительных норм и правил. Не прописана и техника безопасности. На сайте я прочел «технику» от некоего Алексея Сидорова. Тронул совет не выходить на работу «больным, с похмелья».
– Что-то я не пойму: вы конкуренты, но слетелись вместе. Москву делить?
– Никто не делит. У каждой фирмы своя специализация: монтаж, герметизация швов,– терпеливо объясняет Глеб.– Слет был попыткой обратить на себя внимание властей – это как раз не удалось – и договориться о ценах. То, что у профессии нет нормативной базы, хорошо: меньше теребят. Но принятие этих документов, может быть, облегчит жизнь: отсечет гастарбайтеров и дилетантов. А это наша головная боль.
ГАСТРОЛЕРЫ И ВИСЮКИ
В Москве сейчас 5-6 тысяч промальпов. Для конкуренции – явный перебор. Очень много одиночек. Много строительных фирм со своими бригадами на подхвате. Но главная беда – гастарбайтеры.
– Я не открою Америки,– говорит Глеб,– если скажу, что на столичных стройках в основном таджики, узбеки и молдаване. Трудно найти даже украинцев – считаются хорошими специалистами.
– Гастарбайтеров промальпы не любят по многим причинам. Например, привычный московскому глазу мойщик окон на веревке – это скорее всего гастарбайтер. «Местные» от мытья отказываются:
– Когда мы начинали, в 1995-1996-м, мойка стекла стоила от 70 центов до доллара за квадратный метр. Гастарбайтеры сбили сейчас до 5 рублей за метр.
– Они по мелочам мешают или на большие объекты претендуют?
– В том-то и дело, что всюду лезут. И главное – как.
Раз работали промальпы этаже на 26-м. Вдруг сверху полетели камни. Одному альпинисту – по каске. Общая тревога по мобильникам: все тут же смотали веревки. Выяснилось: строителю-гастарбайтеру лень было нести мусор с 28-го этажа. Скандал дошел до начальника треста. Тот приехал, смотрит:
