Потом была работа в кассах аэрофлота, в гостинице, потом Ирина вышла замуж и переехала в Москву. Два года в крупной компании «Нордэкс» (нефть, вообще сырье) – сначала секретарем, потом начальником визового отдела. Наверное, это был определяющий опыт. Компания принадлежала рижанину. Владелец фирмы Гарик Лучанский пригласил работать своих друзей – пятеро одноклассников вели дела.

– На моих глазах люди из друзей превращались в подсиживающих друг друга, интригующих конкурентов. Из-за денег. У меня до сих пор в голове не укладывается, что деньги могут такое сделать… Хотя, наверное, не в деньгах дело. Бизнес строится на человеческих отношениях, значит, человеческие качества – главное. Эти качества просто проявляются при определенных обстоятельствах. Деньги как таковые ни при чем. Если ты готов предать – ты однажды предашь. Если в тебе этого нет, ты ни когда не обманешь ни партнера, ни клиента.

Через два года Ирина ушла из «Нордэкса», чтобы открыть свое дело. В руке была тысяча долларов, рядом – несколько сотрудников, покинувших большую компанию вместе с ней. Зачем? Ответ банален, поэтому я тоже верю: захотелось самостоятельности, почувствовала, что переросла статус наемного работника. С помещением для офиса помог друг, занимались тем же, что и в «Нордэксе»,– визы, гостиницы для приезжих, билеты на поезд и самолет. И вот однажды…

– Однажды по факсу пришло предложение купить для организации билеты на представление Дэвида Копперфильда. Стандартное. Меня вдруг осенило. Сама не знаю почему, возникла идея – предложить билеты нашим клиентам. Надо сказать, был небольшой опыт. Я была знакома с Эммануилом Виторганом и Аллой Балтер.

Они тогда организовали «Виторган-клуб». Я приглашала зрителей на их вечера. Брала рекламную газету или глянцевый журнал и по рекламе прикидывала, какая фирма могла бы купить недешевые билеты. Сначала звонила секретарше, выясняла, как зовут руководителя. Перезванивала, просила по имени-отчеству к телефону руководителя, рассказывала, что меня просил позвонить Эммануил Виторган, который приглашает его в свой клуб… В общем, мы собирали полный зал. Одним словом, я вышла на организаторов концерта Копперфильда. Они, как сейчас помню, сидели в Государственной думе. Мы сговорились. Дело пошло так хорошо, что они даже включили телефон нашей фирмы в свою рекламу. Мы продали огромное количество билетов, заработали неплохие деньги. Так я убедилась, что продавать билеты – хорошее дело. Включили это направление в работу компании. А потом органично дошли и до организации творческих вечеров своими силами.

Это уже про Мовсесяна, это мы уже знаем.

Люди и организации, единожды попавшие в список Ирины, получали и визы, и авиабилеты, и билеты в театр, а также – замки и железные двери израильского производства, тушенку, которая застряла на полдороге в эпоху дефолта. То есть Ирина использовала тех клиентов, с которыми однажды уже работала, предлагая им новые виды услуг. Они, эти счастливые люди, теперь могли рассчитывать и на подарки к праздникам и корпоративным мероприятиям. И опять-таки на немецкую химчистку. Открою секрет, что на очереди сауна. Для своих. То есть для верных клиентов.

Но почему все-таки химчистка? Вот что не шло из головы. Билеты билетами, визы визами, но химчистка – это что-то другое, это производство в конце концов. Серьезное отклонение от генеральной линии.

– У меня возникла такая идея: чтобы наши клиенты, которые уже пользовались услугами фирмы, могли позвонить нам и попросить все что угодно. От заказа необходимых лекарств до мелкого ремонта квартиры. Глобальная сервисная фирма. Конечно, специфика есть у каждого направления, но, если ты умеешь продавать, сможешь продавать все что угодно. Тем более химчистка – та услуга, которая просто необходима всем. Клиенты – это и артисты, которые выступают на наших мероприятиях, и зрители, которые приходят на эти мероприятия. Поэтому, когда года четыре назад познакомилась с бизнесменом из Германии Рувеном Белом, который предложил вложить деньги в новое дело, я решилась. Сначала открыли приемные пункты. Дело пошло, решили вложить в производство – в химчистку в Митино. Сегодня у нас уже вторая -экологически чистая аквачистка на Плющихе. Самое главное, что подходы используем те же, что и в «Ир-сервисе». Я объясняю и своим сотрудникам в агентстве, и работникам химчистки, что к клиенту надо относиться не просто с уважением: надо, чтобы человек понял, что он для нас не просто средство к существованию. Что он нам интересен, что мы хотим стать частью его жизни. Что мы ему именно хотим помочь, дать ему то, чего у него нет. Взаимоотношения с клиентом должны сводиться к общению, к приятному общению. Кстати, в случае с химчисткой это не сразу удалось донести до новых работников. Но теперь вроде все хорошо, дело идет.

Это отдельная история. Это сложная история. Это история любви. История бизнеса. Это история жизни и смерти. Все это вместе, все одновременно.

– После того, как перестал существовать «Виторган-клуб», мы с Эммой (Эммануил Виторган.– Ред.) не виделись года четыре. И вот встретились на каком-то мероприятии, он был ведущим вечера. Я знала, что Аллочка (Алла Балтер, актриса, жена Виторгана.– Ред.) серьезно болела. Я спросила: как дела? И Эмма ответил просто: плохо. Шел концерт, а я не могла опомниться от этих слов. Аллочка так любила жизнь, я верила всегда, что она выберется, выздоровеет… Аллочка лежала сначала на Каширке, в онкологическом центре, потом в больнице далеко за городом. Эмма заботился о ней, как не всякая женщина может заботиться о мужчине. После того вечера я стала помогать чем могла. Эмма не водит – иногда я давала водителя, иногда сама подвозила его. Потом Эмма решил везти Аллу на операцию в Германию. Операция дорогая, стал собирать деньги. С трудом собрал, но не успел. Деньги на операцию не пригодились.

Прошло время. Мы стали с Эммой вместе…

Так вот, эта химчистка… Был у нас третий партнер, он решил продать долю. Для нас с Рувеном это было дороговато. Я предложила Эмме войти в бизнес. Он посмеялся, но потом согласился. Теперь Виторган – полноправный партнер. Такая история.

Что-то есть в этой истории жизнеутверждающее, вернее, «жизненное», как говорила моя бабушка. Ирина совершенно спокойно рассказывает, и меня абсолютно ничего в ее словах не смущает. Как они вместе с народным артистом Виторганом ходят по разным чиновникам, выбивают помещение под новый офис. Узнаваемое лицо артиста делает свое дело, работает на семейный бизнес. Ирина настолько просто рассказывает об этом, что я вижу – нет ничего в этом предосудительного. Жизненно.

Ирина говорит, что она стала жестче. Я, конечно, смотрю на нее и незаметно, внутренне улыбаюсь. Но спрашиваю: а что значит жестче? Ну вот, отвечает, сестра приезжает и говорит, что я в Москве стала жестче – я и сама чувствую. Переспрашиваю: так в чем жесткость-то? «Ну… вот я не люблю, когда не делают что-нибудь с первого раза, не люблю неорганизованных людей – они меня раздражают». Ну, продолжаю, а если не делают с первого раза или неорганизованны, то что? «Ну… не люблю. Вообще-то, я не люблю рублем наказывать. Да и не приходится – люди со мной по 10-12 лет работают. Мы дружим вне работы, ходим друг к другу в гости. Каждый год я отправляю сотрудников в отпуск за границу. Даже работников химчистки – лучшие тоже в отпуск едут за рубеж».

Так я и не добился, в чем жесткость Ирины Виторган.

Мне захотелось вдруг узнать у Ирины, а есть ли разница между большим и средним или там малым бизнесом? Ну не в прибылях, разумеется, а в принципах ведения, в людях, которые им занимаются. Ирина ответила последовательно, честно: мол, в моем бизнесе нельзя обманывать ни партнера, ни клиента, это убивает дело. А в большом бизнесе, так получается, чаще наоборот. Там трудно не нарушить закон: человеческий, государственный.