Какое-то проклятье. Полное ощущение сюрреализма. Как будто живёшь в ином мире, где всё вокруг говорит одно, а ты всё видишь совсем по-другому. И как в этом не сойти с ума? Даша достала из заднего кармана джинсов телефон, с досадой смахнула всю кипу уведомлений и включила режим «не беспокоить». Бедолагу сразу перестало трясти.

Мама же явно истолковала волнение дочери по-своему.

– Нужно привыкать к этому, – негромко сказала она и поудобнее перехватила вешалку с костюмом. – Очень много людей будет хотеть высказать тебе своё мнение, и чем раньше ты научишься справляться с этим, тем легче тебе будет потом.

– Ма-ам, – умоляющим тоном протянула Даша. – Никто не гарантирует, что я действительно буду великой журналисткой, или…

– Будешь, – твёрдо сказала мама, и это прозвучало как приказ, но не для Даши, а для мироздания. Словно мама говорила ему: «только осмелься ослушаться».

Одновременно с этим подъехал автобус, старенький «немец», попыхивающий неприятно пахнущим чёрным дымом. На всю его левую сторону, залезая в том числе на окна и двери, растянулась реклама крема от морщин, который в руках держала мама, и Даша смутилась. Да уж, когда человек стоит рядом с тобой и одновременно смотрит на тебя с такого огромного рекламного баннера, ему невольно веришь.

Двери автобуса открылись, и Даша замерла. Народа внутри было много, несколько человек стояло вплотную к ступеням. В тени Даша рассмотрела фигуры подростка в синей куртке, девушки в кремовом пальто, парня в кожанке и джинсах и ещё несколько человек, стоявших рядом. Лица каждого из них выглядели так, словно вся эта толпа ехала на съёмки фильма ужасов в гриме.

Время замедлилось. Даша застыла так, словно её парализовало на месте, и она с трудом могла даже дышать. Сердце колотилось как ненормальное, ноги потяжелели, но сил сдвинуться с места не было. Подросток в куртке смотрел на мир пустыми глазницами, у девушки в пальто и парня в кожанке вместо лиц было кровавое месиво. Стоявшие за ним люди выглядели так же, но в полумраке Даша не могла рассмотреть деталей. Только кровавые пятна и тёмные провалы.

Это просто галлюцинации от переутомления. Мне просто кажется, мысленно молила она. Пусть уезжает. Сейчас двери закроются, и морок развеется.

Кто-то подхватил её под руку и потянул вперёд, но Даша словно обернулась мраморной статуей и не смогла сдвинуться с места.

– Ну и что это? – бесстрастно спросила мама. Её голос звучал как из другого мира, где Даша была маленькой девочкой, а мама отчитывала её за оставленные на столе после обеда грязные тарелки.

– Я…

Двери закрылись, отрезая кошмар от реальности. Даша зажмурилась, покачала головой, приходя в себя.

– Я просто увидела, сколько там народа, и подумала, что лучше всё-таки на такси, – сказала она почти равнодушно. – Мало ли что случится, да и очки тебе придётся снять.

Мама молча кивнула и достала смартфон. Даша выдохнула.

Просто галлюцинации – ничего больше. Начало мая, конец семестра, скоро сессия, а потому началось переутомление. Неясно пока, нормально это или нет, но, по крайней мере, объяснимо.

Уже через пять минут они сидели в машине класса «Комфорт» – мама не разменивалась на «Эконом», но не тратила лишнее на «Люкс». Даша лихорадочно приводила себя в порядок, запоздало вспомнив, что не накрасилась. Сосредоточившись на этом, она не заметила, что вслед удалявшемуся такси смотрели двое: миловидная девушка в розовом платье и кожанке и высокий блондин в стильном джинсовом комплекте.

Как не заметила их и прежде – в тот самый момент, когда подъехал автобус с теми жуткими людьми, эти двое стояли прямо у неё за спиной.

Так. Она всё это уже видела, со всем этим сталкивалась. Это просто эксперимент, условия известны, результаты предсказуемы. Вероника вдохнула, выдохнула, уставилась на светофор через дорогу. Горел красный, и по ту сторону проезжей части уже переминалась толпа народа. В основном плюс-минус её ровесники – это была Московская улица, почти восемь утра, и за спиной Вероники остались корпуса Саратовского государственного университета.

Загорелся зелёный. Поток людей хлынул через дорогу мимо притормозивших машин, Вероника пошла им навстречу. Она всматривалась в лица, в глаза прохожих, но не встречала ответных взглядов.

Тогда она выбрала случайного человека и решила попытаться коснуться его. Это был парень в чёрной куртке с белыми рукавами. Вероника остановилась посреди проезжей части – толпа сразу же принялась обходить её – протянула к нему руку. Парень вдруг отвернулся в сторону и, увидев что-то, зашагал туда.

Вероника состроила недовольное лицо и выбрала следующего подопытного – на этот раз девушку в чёрном.

– Эй, слушай! – громко сказала Вероника и раскинула руки, намереваясь её обнять.

Девушка застыла в шаге от Вероники, покопалась в сумочке, достала телефон. Было хорошо видно, как она нажала несколько раз на экран, открыла список контактов и начала звонок, затем аккуратно обошла Веронику и зашагала дальше.

Ну да, а чего ещё следовало ожидать, приуныла Вероника. Её точно так же игнорировали родители, бабушка, двоюродная сестра и соседи. Глупо было бы считать, что с незнакомыми людьми это работает как-то иначе.

Загорелся красный. Вероника вдруг обнаружила, что стоит между машинами, готовящимися вот-вот поехать, а потому поторопилась добраться до тротуара.

Только когда она отошла на достаточно безопасное расстояние, машины тронулись с места.

Пару мгновений поколебавшись, Вероника развернулась к уходящим студентам, сложила руки рупором и заорала:

– Эй, вы, заучки! Смотрите, не опоздайте в свой придурошный вуз!

Никакой реакции. Никто даже не дрогнул, как будто ничего не было. Можно было бы, конечно, решить, что она придумала слишком тупую реплику, чтобы крикнуть, и следовало бы заорать что-нибудь вроде «бесплатный кофе каждому, у кого есть синяки под глазами», но глупо было тешить себя бессмысленными надеждами. Правда в том, что вся реальность вычеркнула Веронику и её новых приятелей из себя, и с этим надо было как-то жить дальше.

Было ещё кое-что, что стоило проверить, и решиться на это было сложнее всего. Но надо. Но совсем не хочется. Но надо. Вероника нехотя поплелась к остановке на Московской по направлению к центру, где стояли две женщины с детьми и пожилой мужчина. Возле него она и остановилась, закрыла глаза и сосредоточилась.

Способности у неё проснулись меньше недели назад, и Вероника пока ещё не умела с ними управляться. Нет, умение видеть то, что скрывали от себя другие люди, было с ней всегда, но вот показывать им это в виде теней она научилась только теперь. Поэтому мало было экспериментировать – надо было как-то ещё умудриться не навредить человеку. И убедиться в том, что понимаешь, как всё это работает. В последнем Вероника была не уверена больше всего.

– Ладно, – выдохнула она и открыла глаза. – Попробуем.

Она подняла руку и сделала такой жест, будто поманила мужчину за собой. Повинуясь этому движению, из отбрасываемой им тени поднялась неясная фигура, сотканная из чёрной дымки. Вероника ощутила сопротивление – тень отказывалась подчиняться, пыталась опасть и вернуться на место – и утроила усилия. Ощущение было такое, будто перетягиваешь канат с кем-то, кто был примерно настолько же силён, как и ты.

Одновременно с этим в сознание проникли видения того, что скрывал от себя мужчина. Он был уже в возрасте и считал, что с женой у него всё хорошо просто в силу того, что они немолодые, опытные и знают, чего хотят от жизни. Он старательно не замечал того, как унижал её, как подчинял себе, обманом заставлял делать то, что ей не нравилось. Не замечал того, как манипулировал, лгал себе и всем вокруг, а сам увлёкся другой женщиной…

Нет. Не надо глубже. И так достаточно.

Больше всего Вероника ненавидела узнавать чужие секреты. В глубине души она верила, что существуют другие люди, кто скрывает в своей тьме что-то хорошее: например, отрицает свои творческие способности или ещё что. Но каждый раз натыкалась на очередные скелеты в шкафу. От них уже тошнило.