— Вот наша цель, — Налдас стоял рядом с умирающей тварью. В его руках пульсировал нечто, напоминавшее усечённый конус.

— Что это?

— Матка, — коротко ответив, ксат на секунду задумался. Положив склизкую мерзость в центр тряпично-кожаного полотна, он завернул её как кулёк и пояснил: — Матка матки. Главная улика и доказательство того, что мы с вами очистили логово гоблинов. Именно она станет доказательством нашей невиновности, когда мы прибудем в Луцк.

Всё произнесённое Налдасом казалось диким, но раз мой сопровождающий так говорит, значит — к этому стоило прислушаться. Мы отправились обратно наверх, к поверхности, где нашли немного воды и ксат смог отмыться от тошнотворного запаха. Не полностью, но этого хватило, чтобы забрать волчьи шкуры, наши рюкзаки, дойти до ближайшей лесной речушки и погрузиться в воду. Я тоже хотел искупнуться, но сперва отправился на поиски дров для костра.

И всё же, как же так получилось, что гоблины существуют именно вот так? Даже взять их жизненный цикл, и как они основывают новые логова — это верх безумия. И самое безумное в них то, что гобляторы рождаются бесполыми. Я чисто из научного интереса проверил, когда мы уходили из логова — между ног у них было только нечто, похожее на птичью клоаку.

Взрослая и откормленная матка способна рожать несколько гобляторов в сутки. Беспрерывно, день ото дня, накапливая огромное количество мерзких существ в одном месте. И когда их накопится достаточное множество — они десятками групп по восемь или десять гобляторов разбегутся по округе, в поисках места для нового логова. Столь хаотичное расселение в таких огромных количествах непременно бы уничтожило всё живое в округе — если бы не одно но. Каждой такой твари достаточно есть раз в неделю, чтобы чувствовать себя сытой и довольной. В этом прослеживалось влияние магии. Или скверны.

Когда группа находит подходящее место для логова — то они выбирают двух гобляторов, которых будут усиленно прокачивать в уровнях. Только эти два существа будут убивать животных и других гобляторов, не из числа их группы, ибо у этих тварей пещерный каннибализм в почёте. Первый гоблятор, прокачавшийся до десятого уровня — эволюционирует в гоблина, и у него отрастут мужские причиндалы. Второй же превратится в матку. Каждый раз, когда группа будет ловить другое существо, животное ли, низшее разумное или высшее — половину добычи съест оплодотворённая матка.

До ужаса мерзкие твари эти гоблины. Они не заполонили округу своими телами лишь по той причине, что по праву считаются одними из самых слабейших существ. Они находятся внизу пищевой цепочки для остальных монстров, низших разумных и зверей. Именно поэтому логово успевает создать лишь одна из сотни групп, а дожить до преображения гоблятора в матку — ещё одна из сотни.

— Вас что-то тревожит? — спросил Налдас.

Уже как час мы разбили лагерь, закончили все дела и сидели рядом с костром. В вечернем полумраке языки пламени игрались светом на одеждах, а тени плясали на земле. Под аккомпанемент треска валежника, всё ещё сырого после вчерашнего ливня — травяной отвар казался особенно вкусным. Терпкий, с нотками мяты и лёгким ароматом шалфея. Он успокаивал, и я не заметил, как погрузился в глубокие раздумья.

— Я думал про умения. Ты сегодня рассказывал, что можно воспользоваться ножом и другим инструментом, с записанным на него определённым умением. У тебя не такой кинжал или посох?

— Боюсь вас расстроить, но все мои вещи благословлены словом Первобогов. Только я могу ими пользоваться.

— А в Луцке есть такие, кто сможет меня научить?

— Даже в таком городе отыщутся учителя. Только, боюсь, они не согласятся вас обучить. И не забывайте, эта услуга стоит немалых денег. Вы хотели познать умение для вашего кинжала? Можно?

Причин для жадности не было, и вскоре Налдас пытливым взглядом изучал импровизированную рукоять и костяное лезвие моего кинжала. И недоумевал, чем же таким прочным одно крепилось к другому.

— Как и ваш посох, он не был обработан во время оклазии, я прав?

— Да.

Я уже хотел было разочароваться, но вспомнил одну деталь. Костяное лезвие осталось после испарения не порождения, а нежити. Вроде бы, в одном и в другом гнездилась скверна, да вот только есть отличие. Тогда, на скверном материке, древень проигнорировал существование порченого орка, когда тот подошёл вплотную. Может быть, к оставленным запчастям от нежити правило подготовки не относится?

Было бы замечательно, окажись это правдой. Вот только от Налдас не сильно сведущ во всём, что касается порождений скверны. Оставалось надеяться, что в Луцке я получу ответы на некоторые вопросы. И смогу продать хитиновые лапки. С каждым новым днём потребность в деньгах возрастала многократно.

Какие могут быть ассоциации с громким словом: город-оплот? Высоченные неприступные стены, наполненный водой ров, барбакан с массивными воротами, несчётное количество башен и бесчисленная стража. На деле же из-за невысоких трёхметровых стен выглядывали крыши домов, в малюсеньком барбакане поскрипывали деревянные воротца, на ров не хватило бюджета, а одинокий страж на стене зевал от скуки. Лишь стража у ворот активничала, досматривая повозки и разумных, заодно не забывая про плату за вход.

Мы не так давно сошли с разбитой грунтовой дороги на другую, но уже не разбитую и наполненную жизнью. Различные телеги катились по обе её стороны, одинокие разумные и разномастные группы то направлялись к городу, то шли от него. Тракт, по которому мы шли эту неделю, был запасным, на случай активизации разбойников или нападения монстров.

— Это не похоже на неприступную крепость, — я с издёвкой посмотрел на Налдаса, кивнув в сторону города. — Тут башен меньше, чем пальцев на моих руках.

— Прошу прощения, вы о чём?

— Ты же говорил, что Луцк — это город-оплот. Но эти низкие стены не способны выдержать осаду.

Налдас посмотрел на меня как дурачка и сказал, что если бы он хотел назвать город Луцк неприступной крепостью, то так бы и сказал.

— Города-оплоты — это города, в близости которых раскрылась скверна. Авантюристы ходят в скверные места, добывают порождений и защищают деревни.

— А какое место рядом с этим городом? — я махнул рукой в сторону ворот. Стоявшие там стражники недобро смотрели на нас, а на стенах прибавилось лучников.

— Не могу знать. Но если вы хотите спросить, есть ли в Луцке гильдия авантюристов и вольных наёмников, то спешу вас заверить — она там есть. А теперь приготовьтесь. Когда я вас попрошу — опустите на землю мешок и развяжите его. И не волнуйтесь, нам ничего не угрожает. Лишь прошу — не нападайте первым, и не реагируйте на провокации. Этого будет сполна.

Ксат поправил перекинутую через плечо связку шкур и глубоко вздохнул. Котомку с трофеем нёс я, примотав её к посоху.

Выходившие и входившие из ворот разумные расступались при нашем приближении. Стражники опустили ладони на рукояти мечей, да покрепче сжали копья.

— Нуглас мокта, ксат, — злобно рыкнул стражник, стоявший рядом с писарем. В отличие от остальных служивых, носивших с кожаными вещами лишь металлические нагрудники, этот был с ног до головы облачён в металл.

— Прошу вас воздержаться от столь резких слов, — Налдас встал в гордую позу, опершись на посох.

— Да как ты смеешь, тварь! — заорал капитан и все стражники выхватили оружие.

— По какой причине вы направили на нас оружие? — голос Налдаса пронизывал могильный холод.

— Причина? Да кому нужна причина, когда в небе летает шуката, а потом приходите вы! Вы в этом виноваты!

— Ваши обвинения ложны.

— Обвинения? Нет. Обвинить можно того, кто невиновен. Вы виновны, оба. Так что…

У меня не было желания слушать перепалку между Налдасом и шизоидом с обострённым биполярным расстройством, умудрившимся за два предложения нарушить формальную логику. Я медленно разглядывал стражников, крепко державших копья и мечи, а на стенах выбежавшие десятки лучников уже вложили стрелы в луки.