Кая всю жизнь пытался держаться подальше от политики, и ничего у него не вышло. Теперь я понимаю почему. Бунтарский дух сочился из каждой его поры. Это я иносказательно… по факту из пор конкретно сейчас сочился пот и сукровица.
– Кая, ты умеешь охотиться и не стал бы сидеть голодным.
– И почему никто не верит в мою выдержку? – Кая хрипло усмехнулся и тут же сплюнул кровью. Как бы он концы не отдал, потом фиг докажешь, что это не мы его прибили.
– Кая, ты жрал людей в три горла, ходил по острию ножа, и тебя никакой строгач не мог сдержать, так что изменилось? – я не дал ему ответить и продолжил: – Я думаю, ты просто не можешь физически усвоить кровь. И я на сто процентов уверен, что это не болезнь. Тебя прокляли.
– Серьезно? Проклятья? Ведьмы? Вы просто шайка застрявших в средних веках фанатиков.
Вот надо же, сидит передо мной эта клыкастая тридцатилетняя сопля, которая горит на солнце, и делает вид, что не верит в проклятья! Все он прекрасно понимает, но надо поломаться для вида. Ладно, Глеб, соберись, ты сможешь.
С максимально невозмутимым видом я положил на стол фотографию Светланы.
– То есть ты никогда не встречал эту женщину?
По тому, как округлились его глаза, стало ясно: мы угадали. У нас были сомнения, кто его проклял, все указывало на Жанну, но Ольга настаивала на Светлане и, походу, оказалась права. Молодец, девочка.
Дальнейший опрос я доверил Ольге. Мне самому хотелось пообщаться с Каей, но это было ее дело. Пообщаюсь с ним позже. Уже в дверях я обернулся и спросил:
– Ты знаешь кого-нибудь по имени Ева?
– Да, даже нескольких, – Кая пожал плечами. – С одной в школе учился, с другой…
– Мне нужен парень. Лет двадцать плюс-минус, зовут Ева?
– Парень? – Кая изогнул бровь. – Что за дурацкое имя?
– Разве не вампирское? – типа «Кая» звучит лучше, пф-ф-ф.
– Точно нет. Больше похоже на имя человека, у которого родители дебилы.
Ясно.
Я вернулся в кабинет. Прошло больше недели, но на след таинственного Евы никто не вышел. Если бы он был нечистью, то было бы проще, ее в Питере не так много, как наркоманов.
Ольга допрашивала Каю до вечера, но стоило солнцу сесть, он свалил… Будто бы это дело было не в его интересах.
После его ухода мы еще несколько часов обсуждали детали. Светлана была на крючке. Ольга взяла с меня клятвенное обещание не подпускать к ее делу Стаса и дать ей спокойно дособирать доказательства. Я, в принципе, понимал причину ее просьбы. Они так рьяно перетягивали друг у друга одеяло, когда я имел глупость поставить их в пару, что совершенно не сработались. Стас занимался другой ведьмой из тройки, но у него дело встало. Настолько встало, что от безысходности он выдвигал идеи одна безумнее другой.
Глубокой ночью ребята разошлись, а я остался спать в штабе.
Утром меня разбудил звонок. Виталий Петрович возмущался, почему его гномов никто не ловит. Мне очень хотелось послать, но его регулярный полтергейст помогал гасить счета, поэтому я терпел и выдавал дежурные фразы.
– Да, я все понимаю… да, мы избавимся от них… да, ваше дело в числе первоочередных… да, у всех ребят сейчас другие задания, как только… да, двойная оплата ускорит процесс…
Хлопнула входная дверь, по топоту стало ясно, кого сейчас принесет нелегкая. Я быстро распрощался с Виталием Петровичем и приготовился встречать неизбежность.
Стас.
Он влетел, пуская молнии негодования, и чуть не снес дверь. Снять уличную обувь или хотя бы стряхнуть снег с кроссовок, естественно, не удосужился.
Именно родители Стаса выследили и убили ведьму, в квартире которой мы сейчас располагались. И это они отжали ее в собственность, не дав уйти государству, – как это часто бывает, ведьма не имела наследников. Так что, строго говоря, штаб арендовал помещение у семьи Стаса, поэтому пацан чувствовал себя более чем фривольно. Добавим к этому юношескую борзость, взращенную с малых лет бескомпромиссность, вероятный пэтээсэр и получаем непредсказуемого и неуправляемого охотника двадцати двух лет, который считает себя самым умным. В деле Стас и вправду был великолепен, но приходилось плясать вокруг него с бубнами, чтобы заставить делать что надо, а не то, что ему кажется правильным.
– Почему нет?! – Стас то ли взвыл, то ли зарычал.
Я знаю Стаса с младенчества. Именно я учил его ножевому бою, когда он был тринадцатилетним пиздюком и, пытаясь выглядеть старше, отращивал волосы… Сейчас он предпочитал кастет, брил волосы под единичку и ни во что меня не ставил.
Вчера я окончательно и бесповоротно завернул его план. Даже странно, что пацан сразу не притащился ко мне домой. Вытащить человека из сортира или снять с телки, чтобы срочно что-то порешать, было вполне в его духе. Судя по красным от недосыпа глазам, всю ночь он готовился к нашей беседе. Не сомневаюсь, он часов десять ходил туда-сюда по комнате, сравнивая за и против, и в очередной раз убедился, что его план великолепен, а я ссыкливый мудак.
Я глубоко вздохнул и максимально спокойно повторил то, что уже говорил не раз:
– Потому что это плохая идея.
Лет двадцать-тридцать назад я бы счел идею замечательной, но сейчас я уже наступил на достаточное количество граблей, чтобы отличить очевидное безрассудство от смелого плана.
– Окей, шеф. А какая тогда хорошая? – Стас развел руками. Походив туда-сюда и размазав стекший с кроссовок снег, он снял пуховик и бесцеремонно бросил на мой диван. Под пуховиком оказалась спортивная куртка, в девяностых у меня была абсолютно такая же. – Какой у нас вообще план? Сидеть на жопе ровно и ждать, когда решение появится само?
Да, именно такой план и был… До того как Оля нашла рабочую зацепку, вот только я обещал держать его подальше от дела Светланы.
– Стас, у нас есть еще работа, которой тоже надо заниматься.
Ольга нашла рабочую зацепку, а Стас предлагал сомнительную хрень, которая в случае неудачи обернется знатным геморроем.
– Это какая же работа? – Стас бесцеремонно поднял заявку с моего стола. – Гномики? Глеб, ты это сейчас серьезно? – Стас посмотрел на меня с такой искренней укоризной, что на мгновение мне стало стыдно. – У нас под самым носом орудует целый ковен, а ты предлагаешь заняться барабашками? Да у тебя все маятники с ума сходят, ты посмотри!
Стас махнул рукой в сторону шкафа, там на полках стояли маятники – специальные устройства, которые сделали наши эзотерики для отслеживания разных колебаний энергий в тонком мире. Сейчас кристаллы натянули цепочки и отклонились в самые разные стороны вопреки всем законам гравитации, один из них даже поменял цвет с белого на бордовый.
– Ты… ты… – Стас хватился за голову, пытаясь подобрать слова. – Ты попробуй не думать о деньгах, а о том, что на самом деле важно!
– Думаешь, я не думаю о важном? Знаешь, о чем я думаю? – я неожиданно для самого себя закипел. – Я думаю о Лехе, который присядет на хуй знает сколько лет за кражу трупа из морга, если мы не дадим кому надо на лапу. Я думаю о Карине, которой после падения из окна нужна физиотерапия. Я думаю о ребятах в Сургуте, их операцию надо как-то спонсировать, иначе они там застрянут. Я уже молчу о счетах за газ, воду и свет, о том, что каждая наша машина может развалиться в любой момент… Я понимаю, что ковен – самая главная угроза, но если я не буду думать о деньгах, то мы потонем раньше, чем успеем с ними разобраться. Это вопрос стратегии.
– Ладно. Хорошо. Я понял, – Стас примирительно поднял руки. – Я был неправ, что наехал на тебя из-за коммерческих заказов. Пошли Кирюху гонять гномов, а мне дай добро на операцию, мне даже спонсирования не нужно, и я сам найду напарника… Слушай, ты все равно торчишь за аренду, я попрошу родителей списать долги и в случае удачи отдам пятьдесят процентов выгоды.
Предложение было заманчивое, вот только я не верил в удачу предприятия, Стас, да и любой из ребят, мне был дороже денег. Я посмотрел в светлые и холодные, как айсберг, полные решимости глаза Стаса. Не отступится же, запрет не сработает, а разубедить невозможно. Идея пришла сама собой.
