На вывоз шли: рабы-мусульмане, основным рынком их продажи являлась Генуя; лошади, соленая рыба, всевозможные кожи и шкуры, дубильная кора (для красителей); соль, сахар, воск, мед, злаки, оливковое масло, сушеные фрукты; ткани, ковры, шерсть, хлопок; плетеные изделия, металлы, оружие; кораллы и бакалейные товары.

Таможенная служба представляла собой один из главных институтов берберского государственного аппарата. Ее руководителями, имевшими как юридические, так и административные права, часто были принцы крови. Требовалось немало опыта м осторожности, чтобы поддерживать права государства, не притесняя при этом купцов, и улаживать всевозможные конфликты между мусульманами и подданными различных стран.

В XV в., воспользовавшись ослаблением республик Пизы и Генуи, Венеция возглавила торговлю с берберами и заключила с ними один из последних дошедших до нас договоров (1456 г.).

Флоренция, завоевав Пизу и купив Порто-Венере у Генуи, стала, в свою очередь, морской державой и заняла вскоре второе место в мире. Договор 1423 г. с Тунисом, поставил ее в один ряд с другими государствами. В 1455 г. новый акт уравнял старые права генуэзцев с правами Флоренции.

В первой половине XV в. Арагон продолжал поддерживать хорошие отношения с берберами, возникшие с давних времен. Барселоне удалось даже получить у Хафсидов права на добычу кораллов.

В это же время начала набирать силу и французская торговля. Франция поняла, какую выгоду она может получить от обмена с Востоком, и Монпелье и Нарбонна стали центром этих операций.

Соперничество и войны между европейскими странами, очевидно, оказали пагубное воздействие на торговые отношения христианских стран Средиземноморья с Африкой. Тем не менее в начале XVI в. генуэзские купцы все еще держали своих торговых представителей в Боне, Тунисе, Триполи, а также в Сеуте и других портах Магриба. В Колло они грузили на корабли кожи и воск, в Сторе — зерно, в Боне — масло и повсюду — сукно.

Джебель-Сарго — горный массив, протянувшийся более чем на 100 км; от Высокого Атласа его отделяет р. Дадес, а от Антиатласа — среднее течение р. Дра.

Это неприступная естественная крепость, над которой вздымаются ввысь черные скалистые пики, достигающие 2375 м в высоту. Никому и никогда не удавалось победить людей аит-атта в их цитадели. В Бугафере, охраняющем подступы к этому дикому району, стоит небольшой одинокий памятник. Он был воздвигнут в честь капитана Бурназеле, французского офицера и чиновника, который 23 февраля 1933 г. пал в безуспешной попытке «усмирить» этих кочевников, свободных испокон веков.

На остроконечных вершинах массива Сарго люди аит-атта построили крепости, которые окружены естественными укреплениями из раскаленных мелких камней, затрудняющих доступ даже верблюдам. Здесь в случае опасности, грозящей извне, они хранят урожай садов и пальмовых рощ. Духовная столица аит-атта — Игхерм-Амердар, где знать вершит суд над вассальными племенами. Здесь все недвижно и сурово. Ландшафт изрезан хаотичным перемежением пестрых гор и пересохших уэдов. Черные вулканические осыпи и вертикальные утесы отливают металлическим блеском. Ни единому растению не удается пустить здесь ростки: солнце сжигает всё, повсюду царят покой и тишина. Лишь иногда за холмиком или в выемке прячутся редкие группы пальм, которые кажутся нереальными. Кроны у них часто желтые, видно, что они погибают от жажды. Но на заре или в сумерках этот дикий пейзаж, где после Аллаха неограниченными хозяевами чувствуют себя люди атта, окрашивается в самые разнообразные цвета.

Кажется, что его оживляет небо. Поражает контраст между высокими оголенными склонами гор и зеленым, благоухающим ковром, расстилающимся у подножия Джебель-Сарго, на котором тут и там высятся укрепленные поселения аит-атта. Здесь природа возвращает все то, в чем она отказала другим местам: пение птиц, прохладу вод, травы и пальмы, успокаивающую тень миндальных, фиговых и абрикосовых деревьев.

Западная цивилизация совершенно не проникла в жизнь аит-атта. Она не вступала на караванные тропы, ведущие в Джебель-Сарго, не открывала массивных ворот ксуров. Почти не изменились освященные традицией обычаи и украшения женщин, приковывающие к себе взгляд. Берберская архитектура Марокко — живая история очень древнего и простого общества. Каждая касба, укрепленный поселок, ксур с гордостью демонстрируют высокие стены и башни из высушенного кирпича. Чувствуется, что они представляют собой государство в государстве, маленькую общину, которая живет и всегда жила замкнуто, полагаясь исключительно на собственные силы. Жителей этих маленьких «берберских республик» связывает солидарность и кровные узы. Проникнув внутрь такого маленького городка, видишь все то, из чего складывается их неяркая свободная жизнь: мечеть, площадь, где собирается маленький базар, немногочисленные лавочки, несколько ремесленных мастерских, школа, где изучают Коран, дом для приезжих.

В пальмовой роще у подножия Джебель-Сарго работают только бывшие рабы. У аит-атта все еще, много чернокожих крепостных. В районе Туруга они живут в отведенном для них ксуре в нескольких километрах от города, который населяют их хозяева-берберы. Ни один чернокожий ребенок, ни одна харратинка из этого подобия «гетто» не осмелились бы пройти внутрь крепостной стены Туруга. Их место в поселке либо в пальмовой роще, где они, главным образом женщины, занимаются сельским хозяйством.

В экономическом плане положение черного крепостного мало чем отличается от положения любого сельскохозяйственного рабочего. Он получает такое же вознаграждение, т. е. пятую часть урожая. Он может оставить своего хозяина и ксур, когда это ему заблагорассудится, и отправиться на поиски работы в большие города на севере страны или даже во Францию. Большинство, однако, предпочитает свою участь неизвестности, ожидавшей бы их в подобного рода предприятии. Состояние крайнего невежества, в котором они пребывают, и безденежье также способствуют тому, что они боятся остаться без надежной крыши над головой и пропитания, боятся покинуть свой мирок, единственно известный им с самого рождения, с его традициями, праздниками, друзьями и покровителями.

Большой общий праздник для них — тот день, когда они отправляются к аит-атта за своей долей ячменя и фиников. Мужчины и женщины поют и танцуют всю ночь. Их самый любимый танец — тауна: женщины в темно-синей одежде становятся в круг и играют на тамбуринах и цимбалах. А мужчины под этот аккомпанемент прыгают внутри круга.

Все, кому приходилось путешествовать по югу Марокко, хранят незабываемое воспоминание о Загоре и о долине уэда Дра в ее нижнем течении. Действительно, от Агдзы до Мхамиды, между почти девственными отрогами Джебель-Сарго и подступающими к Сахаре скалами Джебель-Бани современный турист открывает для себя то же волшебное и таинственное Марокко, которое очаровывало путешественника с давних времен, несмотря на то, что в Загоре оборудована взлетная площадка, а большой отель Марокканской национальной службы туризма распахнул перед приезжими двери… Однако Загора — это еще не вся область, а ведь очень часто плохо осведомленный или не располагающий временем путешественник пользуется только этим основным маршрутом. Тем самым он теряет возможность познакомиться с прекрасными берберскими городами, подобно драгоценным камням вставленным в оправу из пальмовых рощ — Тамгрутом и Несратом.

В свой первый приезд в Тамгрут я увидел, как среди восхитительной пальмовой рощи подобно миражу внезапно возник прекрасный город, окруженный мощными зубчатыми стенами, внутри которых сверкали и переливались белоснежные минареты и покрытые синими изразцами крыши дворцов и мечетей. Вид этого города и его архитектура не имели ничего общего ни с суровыми берберскими касбами, ни с глинобитными деревнями в областях Дра и Тафилалет.