Томбукту окончательно занял место Валаты.

В 1324 г. манса (царь) Мали Гонга Муса привез с собой в Йуалатен (Валату) андалузского поэта Абу Ис-хака ат-Туенджена и альмохадского эмира по имени ал-Мамер, который позднее поведал о своем путешествии в Судан. Вот что сообщает об этом великий историк Ибн Халдун в своем «Истории берберов»: «Манса Муса захотел возвести зал для приемов, солидно построенный и оштукатуренный; такие постройки были еще неизвестны в его стране. Абу Исхак, очень искусный во многих ремеслах, построил квадратный зал с куполом. В этом сооружении раскрылись все стороны его таланта. Покрыв зал штукатуркой и украсив арабесками ослепительных цветов, Абу Исхак превратил его в настоящее произведение искусства. Султан был очарован и в знак своего удовлетворения пожаловал андалузцу 12 тыс. мискалей (т. е. 1500 унций золотого песка)».

Должно быть, это сооружение поэта-архитектора из Гренады и положило начало настенным росписям в Валате. Можно себе представить, какое восхищение вызвали архитектура и отделка здания в суданском городе, построенном из грубого камня и глины, смешанной с соломой! Знать захотела строить дома по новой моде, и эта традиция осталась, переходя от одного здания к другому, хотя сам дворец султана уже давно исчез.

Росписи состоят из полдюжины очень простых элементов, которые могут бесконечно повторяться. Иногда это классические и универсальные идеограммы мужчин и женщин, изображенных вместе, друг против друга, преклонившими колени в молитвенной позе, образуют розетки, кресты или цепи. Иногда изображается отдельно то голова, то живот, а то и мужской половой орган в видо значка, очертанием напоминающего арабскую букву вав. Эти идеограммы присутствуют повсюду, в произведениях первобытного искусства — от Maс д'Азиля до Судана, от Инда до Маркизских островов. За год до паломничества мансы Мусы одно восточное посольство доставило султану Каира 11 бактрийских верблюдов с грузом из 700 штук монгольских тканей и ковров. Может быть, именно с этими восточными товарами, которые легко перевозить, эта символика достигла Валаты. Успех, уготованный ей здесь, был связан с образом жизни женщин. Культурные и торговые связи Валаты с Северной Африкой, присутствие в Валате представителя фесского султана и ученых мужей из Кайруана, Дамаска и Багдада способствовали строгому соблюдению в этом суданском городе мусульманских обычаев. В XIV в., например, затворничества женщин еще не существовало. Это видно из сообщения Ибн Баттуты, посла султана Абу Инана при дворе царя Мали, в котором он возмущается тем обстоятельством, что принимавшая его супруга одного знатного лица одновременно вела свободную беседу с другим посетителем, сидящим рядом с ней. Позднее мавританским женщинам, жившим по традициям кочевников, пришлось смириться с полигамией оседлых жителей. Вот этим-то пленницам и обязано своим необыкновенным развитием валатинское ремесло. Примечательно, что элементы сексуальной символики Валаты присущи только помещениям женщин и предметам, которыми они пользуются. Особенно много настенных украшений вокруг входа и в супружеской спальне. Известно, скаль велико значение наглядного изображения в магии. Супруге все должно было напоминать о ее главной обязанности — материнстве.

Валата, как говорят мавры, «померкла». Нет больше ни дворца мансы Мусы, ни мечети, построенной в XV в. шейхом Сиди-Ахмедом ал-Беккаи ал-Кунти. По единственной существующей дороге, которая ведет в Бамако, валатинцы отправляются торговать в Мали, Гвинею и даже в Нигерию. Не все возвращаются назад: многие остаются жить в Томбукту.

Хотя Томбукту и перестал быть закрытым городом (наоборот; он стал более доступным, с тех пор как правительство Мали открыло там современный и весьма красивый аэропорт), он тем не менее сохранил достаточно много загадочного. Неся на себе отпечаток Востока, Томбукту, более чем любой другой город к югу от Сахары, производит впечатление магрибинского.

Это относится и к людям, и к природе, хотя его экономическая роль у ворот в пустыню уже не имеет былого значения, а сам он перестал служить громадным складом для стран на Нигере — на перекрестке караванных дорог, уходящих оттуда на север, северо-запад и восток. Не из-за какого другого города в Мали не было такого соперничества: им поочередно владели мандинго (1325–1433), туареги (1433–1591), Марокко (1591–1780), снова туареги (1780–1826), фульбе (1826–1862), в третий раз туареги (1863–1893), Франция (1893–1960) и, наконец, Мали, несмотря на вооруженные выступления туарегов, осаждавших ворота города вплоть до 1963 г.

Томбукту основали туареги в 1100 г. рядом с колодцем, заботу о котором поручили одной старой женщине по имени Букту. С тех пор эти истинные кочевники, прятавшие лицо, всегда считали, что город по праву принадлежит им, независимо от того, кто живет в нем в настоящее время. Славившийся своими университетами и процветающей торговлей, Томбукту получал самые что ни на есть экзотические прозвища: "Царица пустыни", «Ключ к Сахаре», «Жемчужина Судана». Один старый суданский летописец так определил торговое значение Томбукту на заре XIV в.: «Это место встречи пироги и верблюда». Под пирогой подразумевается область к югу от Тамбукту, Судан, т. е. плодородие и изобилие во всем.

Под верблюдом — вся Северная Африка, прежде всего Сахара, т. е. пустыня, но в то же время и драгоценные залежи каменной соли; затем арабские страны, Марокко, Алжир, Туат, Тунис, Триполитания; и, наконец, Европа, представленная складами с товарами в портах «варварских» государств. Как северу, так и югу требовался посредник при обмене, а также склад для хранения изделий — в этом и заключалась роль Томбукту.

Он служил звеном, соединяющим берберо-арабский мир и страну «черных», и превратился вскоре в конечный пункт, куда сходились все сахарские дороги.

Марокко стало основным клиентом Томбукту, так как было ближе других стран к Судану; Тиндуф, ас-Савира (Могадор), Марракеш, Фес, Тафилалет служили отправными пунктами караванов. На втором месте стоял Алжир. Но его связи осуществлялись через посредство Туата. В то же время Тунис и Триполи торговали с Томбукту при посредничестве Гадамеса.

Со Средиземноморского побережья отправлялись караваны, нагруженные тканями, в основном европейского производства. Кроме того, они везли оружие, порох, ножи, бумагу, ножницы, иголки, зеркала, шелк и мелкий жемчуг, употребляемый для вышивок, янтарь, кораллы, сердолик и крупный жемчуг для бус, пряности (в основном гвоздику), сахар, чай, кофе, финики, духи, табак (из Туата), чайники, чашки, табакерки, ковры, пояса, фески, готовую одежду (бурнусы, кафтаны, платья и т. п.). Но не все верблюды несли этот груз. На полпути к цели, в Тауденни, в 800 км к северу от Томбукту, караван принимал груз соли.

Даже сами жители пустыни, не избалованные жизнерадостными пейзажами, считают Тауденни одним из самых унылых мест на земле. Ни малейшей растительности, ни единого деревца вокруг. Воды мало, да и та соленая. Чтобы добраться до тени и набрать питьевой воды из колодца уэда Тели, требуется целый день пути.

Здесь нет даже земли для постройки домов, поэтому жилища и мечеть сложены из соляных блоков, крытых шкурами верблюдов. Город существует благодаря финикам, доставляемым караванами по пути из Марокко, и злакам и другому продовольствию, которое они оставляют здесь, возвращаясь из Мали. Тауденни со своими кочевниками-конвоирами и грузчиками из Марокко, Туата и Триполитании до сих пор остается третьим «клиентом» Томбукту.

В старых хрониках, написанных географами и путешественниками — с некоторыми из них можно ознакомиться в библиотеке, недавно организованной малийской администрацией в Тауденни, — описывается знаменитая торговля солью, которая ведется и по сей день.

Тонкий слой песка присыпает залежи, разработанные открытым способом; отчетливо видны наслоения пластов минерала. В зависимости, от характера слоя извлекаются более или менее толстые прямоугольные пластины соли размером 40 см на 1 м 20 см. Они напоминают большие плиты белого мрамора с серыми прожилками и красными пятнами. Когда пластины, или, как говорят в Судане, бруски, выносят из шахты, их помечают каким-нибудь отличительным значком А, О, +, — и т. п. В Томбукту брус украшают геометрическим орнаментом и пишут по-арабски имя шерифа, святого или какого-либо важного лица. Затем их обвязывают длинными и узкими ремнями из необработанной кожи, чтобы, в случае если брусок расколется, он не рассыпался. Метками на брусках и их упаковкой занимается специальная корпорация, назначающаяся каждый год. Больше всего ценятся самые толстые и самые белые бруски; меньше — со следами красноватых силикатов. Цены в Томбукту меняются в зависимости от степени безопасности в пустыне и в Судане. Продавая соль, торговец откалывает от бруска небольшие куски; ими же он пользуется и в дороге в качестве разменной монеты: очень часто суданец отказывается продавать продукты за каури, за деньги и даже за золото, тогда как кусок соли всегда делает его уступчивым.