Он выпрямился…

– Наркотики туда же.

…и снова улыбнулся, но лишь уголком рта.

– А самое прекрасное, что за всем этим, будет наблюдать Джорг. – он кивнул в сторону брата, – Он будет наблюдать за перевоспитанием папы.

Дитфрид в темпе ретировался на кухню и уже через пару секунд вышел с алюминиевым ведром в правой руке и чёрным пакетом в левой.

Матис увидел маленький белый ковшик, барахтающийся в ведре, как кораблик на волнах… Он медленно замотал головой.

– Брось, – с насмешкой сказал Дитфрид, – я же не резать тебя собрался.

Матис захотел крикнуть, но… только сейчас, он понял, почему всё это время не мог дышать ртом…

11

Дитфрид поставил вёдра и тут же набрал первый ковш. Подойдя ближе к телу, он расстегнул воротник джинсовой рубашки и наклонил орудие. Ледяная вода стремительно полилась по позвоночнику, впитываясь в грубую и плотную ткань рубашки, создавая неудобства на будущее.

Матис резко выпрямился, за что поплатился выстрелом боли в спине и лопатках. Дёрнувшись, он краем глаза посмотрел под ноги. И без того привязанные, они были обвиты скотчем. От него шли грубые плетения, на конце которых были, обвитые им же, булыжники.

Матис попытался вырваться сначала ногами, но уже за это, получил ковшом по затылку. После этого удара, Дитфрид замер. Холод от воды медленными и очень болезненными трещинами облеплял спину, проникая под кожу… Челюсти начали слабо постукивать, а глаза ускоренно моргать.

Подавив желание заплакать, Матис выдохнул через нос. Он понимал, надеялся на милость, но понимал, что это только начало…

Дитфрид отбросил ковшик в сторону и принялся лупить Матиса ладонями по лицу, голове, шее, груди, плечам, лопаткам, ключице, спине и ногам. Он делал это вполсилы, но делал часто. Ему просто нужно было «зарядить» всё тело…

Закончив, спустя пару минут, Дитфрид достал из чехла на поясе, свой охотничий нож.

«Действовать надо аккуратно. Этот нож, в разы острее кухонного, сколько бы последний не точили…».

Он перехватил взгляд отца, который наверняка подумал, что это – конец.

Дитфрид, в свою очередь, спокойно приблизился и начал максимально аккуратно, но быстро, резать одежду. Матис во время процесса, кажется, даже перестал дышать, что было Дитфриду на руку. Оставлять раны нужно будет «чуть-чуть попозже…».

Когда ткани на теле больше не осталось, Дитфрид принялся чиркать по телу отца, отдавая ситуацию в руки его страха. Порезы были неглубокими, но кровь из них лилась энергично. Из-за сдавленного прыжка связанного, Дитфрид оставил самый глубокий порез под правой лопаткой. Парень был на все сто уверен, что кончик лезвия задел мышцы.

Чем-то походя на главного персонажа фильма «Страсти Христовы», Матис скулил и дёргался, не оставляя надежду вырваться и сбежать… или отомстить.

Дитфрид протёр куском рубашки нож и вернул его в чехол. Затем, он без особых усилий поднял ведро ледяной воды и, целясь на макушку, вылил содержимое. Матис на это, издал короткий утробный звук, с которым коты обычно сблёвывают проглоченную шерсть. Он снова попытался разлепить губы и закричать, но клей был сильнее. Даже фиксаторы на сосках, сжимающие те до крови, не прорубили крику дорогу.

…Однако, Матису всё-таки удалось очнуться от боли ран и холода. В этом ему помог вид ведра воды, от которого шёл пар.

12

Матис чувствовал, что ещё немного и его вырвет. Так как рассчитывать на милосердие сына не приходилось, Матис сглотнул и попытался восстановить дыхание. Дрожь, как и попытки расклеить губы, не отпускали его. Более-менее удавалось игнорировать второе, но только более-менее…

Дитфрид сидел на диване рядом с Джоргом и со злой радостью смотрел на почти униженного Матиса. Смотрел как на безвольное дерьмо, давшее обещание и не выполнившее его.

– Как себя чувствуешь, Poppy-папаня? – спросил он, не пропуская эмоции на лицо.

Матис резко выпрямился от ужаса. Его тело, напряглось без его ведома.

Дитфрид резко поднялся и подошёл к телу. Схватив одной рукой за волосы, второй, он начал отвешивать пощёчины. Тыльная сторона наносила самые больные удары…

Закончив спустя почти минуту, он шлёпнул Матиса по лбу, – словно там был комар, – и спросил:

– Может стопку налить, а?

Не дождавшись какого-либо ответа, Дитфрид зажал нос Матиса между средним и безымянным пальцем и сжал его, на что Матис приглушённо застонал, жмурясь.

Быстро разжав пальцы, Дитфрид, не сводя глаз с Матиса, зачерпнул кипятка.

– Сколько пощёчин тебе надо отвесить, чтобы ты забыл вкус спирта, хмеля и прочей дряни?! – спросил Дитфрид, скалясь.

Матис замотал головой, сдавленно скуля.

Дитфрид вздохнул и, кисло улыбнулся.

– Видимо, помимо пощёчин, тебя придётся избить другими способами. – сказал он тоном врача-циника, сообщающего мужу о кончине его жены, во время родов.

Дитфрид плеснул кипяток в лицо. Теперь, оно выглядело как сваренный рак… «…Свистящий сваренный рак».

Дитфрид обернулся. Наконец, от криков Матиса проснулся Джорг, щедро накачанный хлороформом. «Спасибо Уэнделлу», что разрешил Дитфриду забрать остатки и заняться разработкой нового, более сильного вещества.

13

– Имей ввиду, Poppy, что кипяток поможет твоим губам разлепиться. – приговаривал Дитфрид, стоя у воплощения страха Матиса в данный момент.

Парень готовился пустить ток.

Щипцы лежали рядом и ждали своего времени. Матис смотрел на них как ребёнок на стаканчик мороженого. Он хотел, чтобы они добили его. Добили до той черты, чтобы он не смог восстановиться. Больше никогда не смог восстановиться. Когда Дитфрид снял их, Матис хотел попросить вернуть их обратно. Если бы он мог…

– И ещё. – произнёс Дитфрид. – Ты не подумай, что я тут свою якобы садистскую натуру насыщаю, нет. Я хочу, чтобы ты больше никогда не ставил приоритет в пользу яда, который подарил тебе в том числе и то, что сейчас пустит ток…

Матис ждал, когда Дитфрид продолжит. Однако он не был уверен, что хочет услышать это.

– …и то, что подарило тебе то, что сейчас пустит ток. – закончил Дитфрид.

Матис сдавленно заплакал. Он не верил Дитфриду, когда тот утверждал, что не получает удовольствие от происходящего, и в то же время, его слова били в самое сердце, которое вот-вот испытает ещё одну волну боли… Хотелось надеяться, последнюю.

– Даже если твои губы расклеятся, – Дитфрид подошёл, к отцу, держа щипцы наготове, – твои крики никто не услышит.

– Дитфрид, пожалуйста прекрати! – внезапно раздался с дивана голос Джорга.

– Слишком поздно, братишка. – не шелохнувшись, размеренно отвечал Дитфрид, – Слишком поздно…

Он нацепил щипцы на прежнее место. Кровь вокруг сосков уже успела чуть-чуть подсохнуть… Матис резко подался вперёд и, с растянутым лицом затрясся. Спустя пять секунд, отсчитывая каждую, Дитфрид отсоединил щипцы.

Матис обмяк. Парень отложил щипцы и посмотрел на брата.

– Вот что бывает с людьми, которые ценят то, что их убивает. – сказал Дитфрид, шагая на кухню и не сводя глаз, уже с Джорга.

14

Джорг сглотнул. Он пытался не смотреть на голого отца, но это было выше его сил.

Боль, страх, отвращение и грусть – они переполняли Джорга, смешиваясь в один коктейль. Он пытался не дрожать, хотя и знал, что Дитфриду он не сделал ничего и никакое обещание ему не давал. В отличии от отца, как он понял…

…Дитфрид вышел из кухни с ведром ледяной воды. Это было понятно по конденсату, который, как тонкий слой инея на стали, игнорировал лучи света с дешёвой люстры…

Парень снова одним махом опрокинул ведро, сдерживаясь, чтобы не влепить им по макушке виновника торжества.

Матис мычал, но теперь сбивчиво. Силы, практически покинули его. Со стороны казалось, что моргать и дышать одновременно он не в состоянии, из чего следовало, что он скоро полностью перестанет соображать…