– Хорошо, Тилло. Используй данные Адалрика под себя.
Усы около-Ницше слегка приподнялись по краям рта.
– Молодец, парень. – сказал носитель баса и встал.
– Когда приедут остальные, обсудим это все вместе, и я дам добро. – добавил он.
Дитфрид кивнул вслед водителю.
– Да и кстати, – Тилло обернулся, уже в дверях, – остальные сейчас не на демонстрации. Они как раз на участке, где будет совершена облава.
Договорив, Тилло вышел…
…Дитфрид смог выдохнуть, только когда дверь за водителем захлопнулась.
«Уэнделл» и «База данных» – Вот что прочно засело у него в голове.
Он встал с кровати и вышел на балкон. Днём, вид на улицу был приятнее, чем ночью. Нет, не потому, что ночью ничего не было видно. Дитфриду просто не хотелось вглядываться в темноту и что-то увидеть в ней.
Также ему сейчас не хотелось думать об Уэнделле и о правдивости слов Тилло.
«…из группы уходят только на тот свет…»
«…Ни один человек не знает о существование Розеделца, за пределами этого самого Розеделца…»
«…Ты признаёшь, что облажался перед Мирелой?..»
«…Мирела умерла. Она бросилась под грузовик, когда возвращалась с университета. Моя малышка Мирела, умерла…»
Парень, с короткими чёрными волосами и болотно-зелёными выпуклыми глазами, чьё имя Дитфрид Ангер, сжал челюсти до невыносимой, пульсирующей боли и заорал во всю силу, вскинув голову к смогу, выдающему себя за тучи на здешних небесах…
…И по всем головам разнёсся гул, издаваемый ребёнком уборщика улиц…
Часть 2. Дитя уборщика улиц (Das Kind des Straßenreinigers)
Глава 1
1
Из портативной колонки, под телевизором, прямо напротив сконфуженного тела, играл безымянный релиз «TG».
42 минуты 13 секунд музыкальной эйфории. Именно той эйфории, которую он так долго искал… а помогла ему в этом, она.
Гигант лежал на полу в гостиной, скрючившись в форму серпа. Он наконец узнал (имя молота) её имя. Имя девушки, которая на протяжении месяца жила с ним в одном доме, изредка, – как она сама говорила, – отлучаясь к себе домой, чтобы, – как опять же, она объясняла, – принести интересной музыки «в эту берлогу реверсивного говнарства.».
После «безымянника», должен быть «Harmony Corruption» от Napalm Death. Пока, шла девятая минута индастриала… Гигант то скручивался, то выпрямлялся, упираясь костяшками пальцев в стену, а ногами в диван…
«…После расслабления должна идти вакханалия, хаос и немного какофонии. А что потом?..». Он не знал… но был уверен, что она знает.
«Ооо… она всё знает…». Такая умная девушка и всего на 2 года моложе его! Наверняка выросла в другой среде… а может с детства была любопытной и в отличии от других, на самом деле была не такой как все…
Сейчас, она была на чердаке. Выбирала книги и пополняла итак забитые полки, новой литературой. Гигант не хотел любопытствовать, что это за литература, так как она несла её на чердак с крайне недружелюбным видом… «…Но, вроде бы, там было что-то про механику…».
Раздался рокот грома.
Гигант дёрнул головой в сторону окна. На улице было солнечно, а на небе ни тучки… «…Может, на чердаке что-то повалилось?.. Да нет, точно гром… О! Вот, опять! «Пятью волнами» как говорил Хелмудт.».
Хелмудт… давно Гигант не видел его. С пятнадцати лет… а сейчас, ему двадцать три!
«…а сколько сейчас Хелмудту?».
Если его жене Джиселе, на момент их знакомства с Гигантом, было 26… а Хелмудт старше Джиселы на 5 лет…
«…Так, 26 + 5 = 31… Верно.».
Гигант, как и остальная родня, познакомился с Джиселой 8 лет назад. Ему на тот момент было 15. Хелмудту – 31.
«31 + 8 = …39!».
«Поразительно!.. Неужели Хелмудт скоро разменяет полтинник?..».
А он?
«Нееет…» – Гигант усмехнулся, «играя» пальцами по воздуху. Он ещё даже до двадцати пяти не дожил… до четвёртого десятка ему ещё существовать и существовать.
2
Пошла двадцать первая минута «CD1».
На улице становилось всё темнее и темнее.
Гром грохотал где-то далеко, в то время как в Уэрзтерце, вовсю сверкала молния. Бывшему хозяину даже пару раз показалось, что она задерживается в небе на несколько секунд… «…но это ведь невозмо…».
– БЛЯТЬ!..
Он почти подпрыгнул. Ему редко доводилось слышать, как она кричит. Если её обычный голос был просто баритоном, с нотками баса, то крики иногда могли доходить до черты профундо… Гигант всегда был в этом уверен, хоть и не слышал таких проявлений.
Он медленно поднялся на локтях, и также медленно, но амбициозно, поднимаясь, поплёлся к двери на чердачное помещение, откуда слышалась ругань…
Гигант приоткрыл дверь и начал осторожно подниматься по лестнице, как вдруг ему в лицо прыгнула мышь.
В этот же момент, гигант получил удар носком кроссовка в переносицу. Этот удар так сильно его оглушил, что он не успел понять: Это хрустнул позвоночник мыши или его нос?
– Ёбанный в рот, а ты тут чё забыл? – рявкнула она.
Гигант, как попавшийся воришка, капитулируя, поднял руки над головой, не переставая жмуриться, чтобы ошмётки раздавленной и убитой на его носу мыши, не залили глаза. Он что-то пробубнил и оступившись, полетел вниз.
Падение остановила ручка двери, об которую Гигант, – успев перевернуться в воздухе, – ударился лбом… На этот раз, он услышал хруст и треск.
– Бляяяяяяять какой же ты неуклюжий хуесос, сукааа… – злясь, протянула она.
Гигант хотел было что-то возразить, но его сознание уже на 81%, выпало из этого мира.
3
– ААААААААА!!!
– Тихо, блять! – прикрикнула она, – Прольёшь эту хуйню на кровать, и будешь на полу спать.
Гигант попытался приоткрыть глаза, но снова почувствовав жгучую боль, бросил эту затею. Он почти успел потеряться в догадках, что заливает его глаза, – мышиные кишки, кровь вперемешку с перекисью или слёзы, – но она выдернула его из бессмысленного рассуждения и оценки последствий, своего неосторожного любопытства.
– Надо было тебе встать и забраться ко мне… я ведь тебя не звала! – злостно недоумевала она.
– Ты крикнула… я подумал, что что-то случилось. – жалобным басом, оборонялся Гигант.
– Случилось. В уголке библиофила были сгнившие переплёты Бальзака и мышиное гнездо. Эти мелкие ублюдки наверняка поумнели, пожиная плоды трудов этого француза, потому что мозги у них разлетались как куча говна, в которую бросили мощную петарду.
Гигант разразился утробным смехом. Он хотел выпустить его, но непонятная боль в глотке, мешала это сделать. Из-за чего, он издавал звук, похожий на попытку завести бензопилу.
– Можешь сам проверить. Часть мозгов осталась у тебя в волосах. – уже более снисходительно, но не менее язвительно, сказала она.
Гигант дёрнулся.
– Не ссы… Только на лобной части. Может и залили собой какое-то пространство… – она чуть не уронила ёмкость с перекисью, – …блять… какое-то пространство головы, но это смываемо.
Гигант выдохнул. Он почти расслабился, когда она нажала на место удара.
Он тихо застонал.
– Ты самое везучее существо на этой ёбанной планете. Получить с ноги в переносицу и лбом выломать дверную ручку… с куском двери блять…
– Я её сломал? – испуганно, давя стон, спросил он.
– Видимо, ты давно в зеркало не смотрелся… что занимательно, перелома вроде нет, просто пробил кожу. Повезло тебе, иначе лишился бы моего соседства, пойдя к врачу.
Гигант хотел спросить, но вспомнил, что «…она не жалует врачей, после Ольсберга…».
– Ручку чинить не стоит, нет смысла. Всё равно я планировала подпереть дверь, чтобы читать и слышать, что ты ещё вздумаешь сломать в этом доме.
