Девчонки откровенно растерялись — в таком тоне с ними явно никто и никогда не разговаривал. Уверена, в клане их холили и лелеяли, столкнуться с такой откровенной грубостью они могли нечасто. Мало кто решится грубить Огневым.

— А разве ты не злишься на нее и не ненавидишь? Если бы не она, то все было бы твоим? Статус, титул, деньги, заботливые родители.— подала голос Ольга, снова приложившись к бокалу. Судя по тому, как блестели ее глаза, там явно был не яблочный сок. Обязательно тете стукану, что кто-то несовершеннолетним алкоголь подал. А, нет, не стукну. Ольга в этой гоп-компании вроде единственная совершеннолетняя. Странно, что она еще балуется подобными разборками в стиле семиклассниц. — Она у тебя украла все. Разве не разумнее дружить с нами? Мы тебя поддержим и защитим, — продолжала вещать кузина. Я ее искренне не понимала, поэтому поспешила уточнить:

— А по мне видно, что мне нужна поддержка и защита?— девочки переглянулись и промолчали, мне действительно не была нужна их защита и дружба. Точнее, защита и дружба от них мне была совершенно не нужна. Когда стаей загоняют заведомо более беспомощную жертву, лично у меня это вызывает отторжение. Думаю, до того, как я увидела эту сцену, у нас еще и были какие-то шансы поладить, но теперь нет. Да и не простит мне Ольга попытки побороться за место альфа-самки в стае. Вон как глазами зыркает.

— И что она могла у меня украсть? — продолжала я,— вы вообще как себе это представляете: один трехдневный младенец перекладывает новорожденного из его кроватки в свою, укладывается на свободное место и сладко спит, а утром все такие, — ах, как быстро она растет? Милена в данной ситуации такая же жертва, как и я.

Плачущая за моей спиной Мила резко вздохнула. Думаю, она, как впрочем, и остальные, от меня таких слов не ожидали. Не удивительно. Я сама от себя такого не ожидала.

— И в чем она жертва? — неожиданно сориентировалась девица в желтом платье. — Она выгодополучатель.— Боже-боже, какие мы знаем сложные слова, я молча закатила глаза и продолжила слушать. А по-хорошему надо было брать Милену за руку и тащить ее в зал. Нет, в зал этого кролика с красными глазами точно нельзя. Сначала умываться! А точно, мне что-то там еще вещают. Вещали вполне логичные вещи. Девица в желтом умела подбирать аргументы

— Разумеется, не она сама поменяла вас местами, а скорее ее родители или близкие. Расти в богатом и сильном клане это благословение. Даже если она никогда не пробудится, ее выдадут замуж за хорошую семью! Ей обеспечен почет и слава!

— Звучит так, словно ты завидуешь,— растерялась я, буквально прочитав в ее глазах откровенное недовольство тем, что Милена, не являясь Огневой, умудрилась занять такое положение. Чисто технически девица в желтом представила весьма стройную и логичную теорию. Умная же. Тем сильнее меня поражало, что откровенная зависть в глазах и голосе просквозила в последней части претензии. Серьезно? Замужество — предел мечтаний⁈ Ну ок, но сначала уточним:

— Что хорошего в варианте выйти замуж?

На меня посмотрели, как на дуру, за спиной перестали всхлипывать. Продолжим:

— Вы можете получить хорошее образование, сделать шикарную карьеру, заниматься тем, чем хотите. Вам точно надо замуж?

Девицы переглянулись, потом ответила уже Ольга, довольно спокойно, без какой-либо агрессии.

— Выходя замуж,мы усиливаем клан и обеспечиваем надежность заключаемых союзов. Это то, что мы должны сделать для клана, то, что любая должна сделать для своего клана.

— Кто сказал? — я пребывала в легком шоке. Этих аспектов жизни в клане я пока не касалась. Нет, некоторая доля логики в их рассуждениях была, но…

— Нет, усилить клан, это всегда хорошо, — с этой частью высказывания я даже не спорила.— Но не лучше ли усилить его ну там своими способностями, достижениями, сделав шикарную карьеру? О’кей, допустим. Допустим, клану необходимы новые пробужденные и вливание свежей крови. Это все замечательно и круто. Но если уж так приспичило замуж, может, проще не уйти в другой клан, а выбрать сильного пробужденного и затащить его в свой? В САСШ их сейчас, свободных и бесклановых, много, выбирай, так сказать, на любой вкус и цвет. И потом, притащив хорошего мужика в материнский клан, тебе же спокойнее. На своей территории все тебя знают, любят, защитят, если что.

И тут я по их глазам поняла, что девчонки зависли, как старенький процессор, не справляющийся с особо сложным и тяжелым заданием. Мысли в их симпатичных головках двигались медленно, со скрипом, и они были явно не в состоянии остановить локомотив имени меня. В общем, получилось реализовать план, схватила и ушла.

Вот только в ванной комнате Милену опять накрыло. Там кто-то это распроклятое платье обсуждал. Найду, кто инфу про него Елене слил, вот честное слово, зарою в сыру землю по самую маковку. Столько нервотрепки! Сейчас Милена ревела у меня на плече, что-то лопоча, а я, задрав голову, рассматривала узор на потолке.

— За что мама так со мной? — дернула меня за рукав Милена. На этот вопрос ей явно требовался ответ.

— Не знаю,— развела я руками. — может, случайно так сложилось?

— Не могло случайно,— всхлипнула Милена, — Это же важно, это же серьезно! А если бы… Если бы ты не… Меня бы…

Я опять закатила глаза. От этих стенаний я уже порядком подустала, и совершенно не знала, как утешать кузину. Да и не умела я утешать.

— Ну, в следующий раз сама платье себе выберешь,— брякнула я сгоряча, а на меня удивленно и серьезно воззрились, будто бы ища подвох в моих словах.

— А так можно?

— Да, — не выдержала я. — так даже нужно, а теперь умывайся и пойдем!

Было как-то не удивительно, что выйдя из дамской комнаты, я наткнулась на Ивана, подпирающего стену неподалеку. Как раз так, чтобы видеть выходящих-входящих, но при этом не вызывать у них дискомфорта. Его очень удачно скрывала огромная кадка с каким-то зеленым растением с очень раскидистыми листьями.

— Мать себя нехорошо чувствует, так что отец заберет ее и Милену домой, а я останусь, как представитель.— Сухо проинформировал он и подхватил сестру под локоток, дабы передать с рук на руки отцу. Милена снова всхлипнула и уставилась на меня умоляющим взглядом, словно ее не брат забирает домой, а маньяк в темный лес. Господи, да откуда у нее столько слез берется! Тонкие пальчики, схватившие меня за юбку платья, дрожали. Возникало ощущение, что я ее единственная защита и опора. Да не дай бог. У меня столько нервов нет. Неожиданно то, что примерно так же на меня посмотрел и Иван, когда стало понятно, что еще чуть-чуть, и Милена расплачется снова. Вот только не говорите, что он не знает, что делать с плачущей сестрой. У него должен быть богатый опыт, а с меня на сегодня достаточно!

— Меня уже тетя потеряла, — заметила я и равнодушно добавила,— удачно вам добраться!

А потом быстро, очень быстро растворилась среди присутствующих. Вот теперь точно отмучилась!

Ага, как же. Анастасия Федоровна ничего спрашивать не стала, буквально взглядом намекнув, что поговорим уже дома и, подхватив меня под белы рученьки, потащила знакомиться с гостями дальше. Прием затянул меня в какой-то бесконечный круговорот. Я болтала, танцевала, улыбалась, была приличной девочкой и понимала — еще немного, и я просто упаду и сдохну. От всего этого голова шла кругом, и когда прием, наконец, закончился, мне хотелось одного — сползти по стеночке, и чтобы меня никто, никогда больше не трогал!

Когда тетя вошла в комнату, я валялась на ее кровати в виде звезды. Умытая, причесанная и сменившая платье на удобную пижамку. После приема меня сразу отпустили отдыхать, а тетя заканчивала какие-то последние дела, и по-хорошему оставить бы ее в покое, но была пара вопросов, которые лучше прояснить по горячим, так сказать, следам.

— Устала? — ласково спросила Анастасия Федоровна, присев рядом и погладив меня по волосам, отчего мне захотелось замурлыкать.