— Не вовремя мы — Нина Игнатьевна рассердится! — опасливо поглядывают по сторонам ребята.
— Мы на минутку…
Они на цыпочках подходят к окну. Густая зеленая березка с тихим шелестом раздвигает ветки.
— Вася!..
Палата кажется пустой. Выздоравливающие обедают в столовой. Вася один сидит на койке, держа на коленях тарелку с супом. Он с аппетитом откусывает хлеб, щеки у него двигаются;
на зубах хрустит поджаренная корочка.
— М-м… — мычит он полным ртом и, отставив на тумбочку тарелку, машет рукой: — Идите сюда! Никого нет! Лезьте в окно!
Мальчики, подтянувшись на руках, влезают на подоконник, прыгают в палату; девочки тоже не отстают от ребят. Все по очереди подходят к Васе, крепко жмут ему руку.
— Ну, как ты, Вася? — теснясь около койки, торопливо спрашивают они.
— Я — хорошо! Теперь на поправку пойду. Главное, что на фронт безусловно годен! — весело говорит Вася.
— Мне ребята передавали, что тебе лучше, только я сам никак не мог навестить. Эх, Вася! Встанешь — приходи к нам в школу. У нас скоро ремонт кончится, хорошо будет! Придешь? — спрашивает Васек.
— Как же не прийти! Отпрошусь и приду. Я долго не залежусь. Мне здешние врачи говорят: организм у тебя выносливый и выдержка есть, а вот терпения бог не дал!
Вася смеется, на щеках его вспрыгивают ямочки. Потом вдруг, хлопнув себя по лбу, он торопливо лезет под подушку. Стойте! Что же это я? Ведь вам письмо с Украины.
Парнишка один принес. — Вася достает длинный серый конверт, зашитый по краям суровой ниткой и скрепленный по углам сургучом. — Вот… По всему видно — серьезное письмо!
Ребята смотрят на письмо, не решаясь взять его. Кто знает, что в нем! И сургуч по углам и суровая нитка, неровными стежками окаймляющая серый конверт, выглядят так необычно и страшно.
Отряду пионеров
Командиру отряда
Ваську Трубачеву и его товарищам —
написано на конверте аккуратным, крупным почерком.
— От Генки… От Генки… Ребята, это от Генки!
Трубачев берет из рук Васи конверт и торопливо рвет зубами нитку. Осторожно вынимает туго сложенные листочки.
— Читай скорей! — сгрудившись вокруг, шепчут ребята.
Глава 38
ПИСЬМО С УКРАИНЫ
— «Дорогие товарищи! С далекой Украины летит до вас мой партизанский привет и моя думка. Сообщаю вам, что во всю силу бьем мы фашиста, много их, гадов, уже выбили, но и своими дорогими людьми пострадали. Вынес мой верный конь Гнедко с поля боя раненого бойца, вашего вожатого Митю. Истекающего кровью домчал его конь до лагеря и сам, раненный в ноги, упал на землю перед нашей землянкой. Тяжкие раны получил в бою ваш Митя. А было это так. На рассвете выехал он в разведку с Яковом Пряником, было с ним еще пять бойцов. И попали они навстречу большому отряду фашистов и полицаев. Пробивались с боем, уложили гранатами сорок человек… Крепко бились партизаны, да не можно было одолеть врага. Приказал ваш Митя товарищам пробиваться к лагерю, а сам остался один, коло убитого Якова Пряника. Бил гранатами по врагу, а как кончились гранаты, вскочил он на Гнедка, вынул острую саблю и пошел в бой — один против всех, врукопашную. Уже трижды раненный был ваш герой Митя; только почуял мой верный конь — течет между его ушами горячая кровь, заливает глаза. Упал боец на крутую шею, ослабла в руке уздечка… И вскинул мой боевой конь передними копытами, разметал вокруг себя врагов и помчался вихрем к партизанскому лагерю… Дважды догоняла его вражеская пуля, тяжко ранило Гнедка в ноги и в бок, смешалась кровь бойца и коня… Далеко в лесу услышал я топот и ржание. Выбежал сам не свой из землянки…
Сняли мы с седла Митю, перевязали ему раны. Перевязали и Гнедка.
Сообщаю вам, дорогие товарищи мои: тяжко ранен ваш Митя. Командир хлопотал перевезти в госпиталь, да не можно его с места тронуть. Бессменно сижу я с ним, помогаю чем могу сестрицам; только в первый раз сегодня ночью открыл он глаза, вспомнил про убитого Якова Пряника, тяжело вздохнул. «Перешли. — говорит, — моим ребятам комсомольский мой привет. Может, не суждено нам свидеться больше. Да скажи, пусть напишут ребята письмо моим родителям… Пока жив я, повоюю со смертью, а подготовить стариков все ж надобно».
Пересылаю вам, товарищи мои, это письмо с верным человеком.
Был и я в бою, награжден медалью «За отвагу», бил врага и не боялся смерти! А теперь сижу коло Мити и плачу. Словно брата родного лишаюсь. И партизаны наши целый день коло землянки сидят, не отгонишь, не упросишь уйти. Так что, други мои, товарищи, не допустим мы к вашему Мите смерть, пока сила наша будет… А Гнедко мой навек хромой остался. Отвоевался мой добрый конь! Почет и уважение ему от всех партизан, а кончится война, заберу я его к себе, будем вместе в колхозе жить.
Остальные наши пока что все живы, шлют вам свой партизанский привет. Сообщите, что знаете о своем учителе, тетя Оксана дуже по нем скучает.
А Степан Ильич из соседнего села тайком знаменитого доктора привез. У того доктора в чемодане инструменты всякие. Може, и выдужает наш Митя… А известного вам доблестного бойца Якова Пряника схоронили в почетном месте, рядом с Иваном Матвеичем да Николаем Григорьевичем. Там и дед мой лежит с ними рядом.
Кланяются вам еще с пионерским приветом Грицько да Федька Гузь. И про Игната стало известно, что состоит он связным в другом отряде, виделся с ним Коноплянко. Гора с горой не встречаются, а человек своего человека всегда найдет.
Учимся мы и учебу не забываем. Этой весной держали экзамен перед Степаном Ильичом и Мироном Дмитриевичем в шестой класс. А готовил нас Коноплянко. Кончится война — он к нам в школу пойдет заместо Марины Ивановны.
Прощайте, дорогие товарищи! Еще сказал бы я отдельные слова Севе вашему, да, може, наступит час, сядем рядом, возьмемся крепко за руки, тогда и скажу… Только б ожил ваш вожатый Митя, доблестный боец и партизан, верный своему комсомольскому слову. А победа наша не за горами. Остаюсь верный сын своей Родины.
боец-партизан Гена Наливайко».
Ребята молча плакали. Вася, выслушав письмо, сказал:
— Не любил слез мой командир. Он говорил так: «Не плакать нужно о погибшем товарище, а почтить его память большими и славными делами!» Вот как говорил мой командир! — повторил Вася, глядя прямо перед собой потемневшими глазами.
В госпитале окончился обед. В палату сходились раненые. В коридоре слышался голос старшей сестры. Трубачев поднялся:
— Мы пойдем, Вася!
— Мы пойдем! — повторили за ним ребята.
Один за другим они осторожно перелезли через окно и скрылись из глаз.
— Вот это гости! Гляди, какой способ придумали! Сестры испугались, что ли? — смеялись бойцы.
А ребята шли по улице, не зная, куда и зачем они идут.
Далеко-далеко, на Украине, в партизанском лагере, тяжко страдая от ран, лежал их друг и старший товарищ Митя.
Внезапно Васек остановился.
— Ребята!.. — В голосе его еще звенели слезы, но глаза были ясные и чистые, словно промытые весенним дождем. — Вы слышали, что сказал Васин командир? — Васек сдвинул брови, стараясь точно припомнить слова командира. — «Не плакать нужно о погибшем товарище, а почтить его память большими и славными делами». Такие слова, ребята, на всю жизнь запоминаются. И мы тоже запомним их для себя. — Васек поглядел па товарищей и твердо сказал: — Пойдемте работать. По расписанию в четыре часа мы должны быть на работе!
Глава 39
ПРОИЗВОДСТВЕННОЕ СОБРАНИЕ
Собрание было назначено на шесть часов. Васек поручил Белкину сделать список учеников шестого класса. По остальным классам перепись школьников взял на себя семиклассник Толя Соколов.
