Не нравилось это многим, да… Так воин не пряник медовый и не ромейский солид, чтобы всем нравиться! Зато в десятке все есть. Именно так и рассуждал Велимудр, молодой десятник. Не присматривался к людям пристально, не умел еще, только постигал пока сложную управленческую науку!
А присмотреться бы следовало! Тогда б заметил, что у Неждана Лыко прихлебатели появились, те, кто за мзду малую все за него делать стали! Должники появились тоже… Правда, в десятке таких мало было – осторожничал Неждан, мечтал покровителем сильным обзавестись… А уж тогда… Тогда дела делать можно!
– Неждане… – сняв шапку, заглянул в шалаш Карась Нудыгин, парень с виду крепкий, однако внутренне – словно кисель. Без отца рос, не было в нем стержня, однако пока что это никто еще не разглядел. Никто, кроме Неждана.
– А я тебе лапника принес, Неждане… Чтоб спать-почивать помягчее…
– Помягчее знаешь с кем? – хмыкнув, Лыко покривил губы. – Все напомнить хочу… Ты, Карасище, когда мне должок отдашь?
– Так это… Договорились же – с первой добычи, – испуганно дернулся парень.
– Ах да, да, помню… – Неждан неожиданно засмеялся, только вот смех его показался Карасю каким-то неприятным, неискренним… Ну, дак так оно и было!
– Вот что, друже Карась, – отсмеявшись, скопидом изобразил на лице самую приветливую улыбку. Правда, уже начинало смеркаться, так что в шалаше были видны лишь сверкнувшие белые зубы. – Я вот подумал – оставь ты добычу себе…
– Себе? – не очень-то умный от природы, Карась не верил собственному счастью. Но очень хотел верить!
– Себе, себе… Матери, вернешься – дашь, сестрам… Чего я тебя добычи буду лишать? Мы тут все как братья…
– Да-да, Неждане, то так! Да я для тебя…
– Знаю, – Неждан вновь улыбнулся и на всякий случай понизил голос: – Вот послушай… Мы вчетвером обычно ночуем, так?
– Так! Ты, я да Колбята с Глебом.
– Только у Колбяты с Глебом нынче – вторая стража.
– А третья – у нас…
– Да помню, друг, помню… – Неждан ласково положил руку на плечо собеседника. – Только мы с тобой до нашей стражи одно дел спроворим… веселое… Половецкую девку видал?
– Видал. Тощая…
– Понимал бы что! Тайну тебе скажу. Дева эта мне восхотела отдаться, – поведя плечом, Неждан гаденько засмеялся. – Что смотришь? Мне, мне… Знаешь ведь, меня девки любят.
– Так это… ведаю…
– С самого начала на меня смотрела глазами медовыми… – жарким шепотом продолжал Неждан Лыко. – Второй день проходу не дает, мы ж с ней рядом едем… Давай да давай! Не знаю уж, как и отвадить…
– Сотнику сказать!
– Сказал бы… да девку жалко. Я что – доносчик какой?
– Ну-у… тогда и не знаю…
– Зато я знаю! – Неждан заговорщически подмигнул. – Знаю, что девок обижать нельзя. Я и не забижаю… За то они меня и… хе-хе… любят… Так вот: просит – получит. Но тайно!
– Тайно?
– Мы с ней как раз и сговорились, чтоб так… На второй страже половчанка сюда придет. Сама. Еще и выпить захотела… Ну, выпить-то у меня есть. Хотя это, сам знаешь, запрещено. Но ежели что – мы с тобой всю вину на себя возьмем. Ты ей и предложи – возьми, вот, баклажку… А не хочешь – так я один…
– Не, не, Неждан, что ты! Мы ж друзья…. А не толоки это выйдут? Коли мы вдвоем… да еще пьяную…
– Она ж сама сказал – глухой? Сама вскоре и явится. Силком мы ее не тащим…
– Ну коли так.
Средь расчищенного снега шаяли на оттаявшей земле догорающие костры, в темно-синем небе загорались желтые звезды. Над старой корявой сосною, что росла у самой реки, на круче, повис золотистый месяц…
Тихо было кругом. Только вот вдруг прокричала сорока… Тут же из шалашей выбрались юные воины. Сменилась первая стража.
А чуть погодя шевельнулся полог у походной палатки… Выглянув, бесшумно выползла в ночь златовласая половчанка Лана…
* * *
Дева проскользнула в шалаш неслышно, как тень. Оглянулась на пламя костра, горевшего рядом, почти у самого входа. Золотистые отблески отразились в зеленых глазах степнячки, загадочная улыбка тронула губы.
– Я пришла, – усаживаясь на волчью шкуру, наброшенную на лапник, тихо промолвила гостья. – У вас тепло. Так что с моим делом? Ты обещал сапоги. Я куплю, правда, заплачу позже…
– Конечно, заплатишь… – Неждан Лыко хитровато улыбнулся и, незаметно толкнув в бок напарника, шепнул: – Ну, угощай гостью!
Тот взял баклажку:
– Выпей, красавица. Вкусно!
– Ага…
Взяв баклажку, Лана сделала несколько глотков, прикрыла глаза и вдруг завалилась на шкуру.
– Вот та-ак, – подмигнув напарнику, Неждан несколько раз толкнул уснувшую половчанку и принялся быстро стаскивать с нее одежку. – Вот та-ак…
Стащив с гостьи тунику, погладил маленькую торчащую грудь, обернулся:
– Ну, что стоишь, Карасище? Помогай! А то я упарился уже весь…
– А?.. – словно зачарованный, Карась смотрел на полуголую юную деву. Лишь после слов Неждана опомнился, снял с девчонки лапти да принялся помогать стаскивать штаны.
Лана не просыпалась, лишь негромко стонала – видать, что-то недоброе снилось…
– А она ничего, красна! – похлопав спящую степнячку по бедру, Лыко рассупонил порты, пристроился. – Ну, да другой все одно нету… Й-эх! Уж, какая есть, эх…
Волосатые ягодицы парня мерно качнулись, захрустел лапник… Девушка вскрикнула, застонала куда громче, скривилась, но так и не проснулась.
– Й-эх… – сладострастно приговаривал Лыко. – Йэх…
Порыв плотской любви закончился как-то очень уж быстро – и минуты не прошло. Плохой выдался из Неждана любовник. Впрочем, гостья все равно спала как убитая, лишь иногда постанывала и металась.
– Ну что? – обернувшись, парняга похотливо ухмыльнулся. – Давай уж теперь… Тешься!
– Да я…
– Не боись, не проснется! Знахарка мне славное зелье дала. Вот – пригодилось. Давай, давай… иль не мужик ты?
– Ну разве что… так… Только ты это… посматривай, как бы кто…
Сняв штаны, Карась опустился на колени, но как-то все было не очень охотно… Краснея, он затравленно оглянулся на Лыко…
– Ты это…
– Да не смотрю я, не смотрю…
Сглотнув слюну, парень вытянул руки и потрогал девичью грудь, но так и не распалился. То ли грудь была маленькой, то ли девка – лишком уж тощей, а может, и ситуация не способствовала…
– А давай-ка ее на живот перевернем, – азартно предложил Неждан.
Часть вторая
Половецкие степи
Глава 1
Ратное – Припять. Февраль – март 1129 года
К своей ночной страже Добровоя, как и всегда, отнеслась ответственно и серьезно. С вечера выспалась и проснулась сама, без всякого понукания. Да и некому было будить-понукать – невольная напарница Лана куда-то исчезла. Вышла, что ли, «на двор»? С вечера-то воды напилась… Вот и приспичило.
Натянув кольчугу, девушка взяла арбалет, но тут же положила его обратно к изголовью, на лапник. Ночью-то не особо постреляешь! А вот рогатина – она в самый раз будет. И от врага, и от зверя лесного…
– Лана! – выбравшись из походной палатки, негромко позвала Войша и, не услыхав ответа, повела плечом. Ну, да никуда не денется! А звать погромче – всех разбудить. Ладно… Ежели к середине стражи не найдется соседка – вот тогда можно и покричать. Пока же…
Прикинув, как быстрее пройти на пост, девушка закинула рогатину на плечо и браво зашагала мимо угасающего костра – главного. У палаток и шалашей еще горели-шаяли несколько небольших костерков – для тепла. Впрочем, было не холодно – скорее, просто сыро. Даже, похоже, пытался накрапывать дождик. Оттепель.
Обогнув кострище, Войша вдруг услышала стон… Явно девичий – он донесся из крайнего шалаша с бодро пылающим костерком у входа в шалаш.
И кто там мог стонать? Девушка презрительно покривила губы. Господин сотник же ясно приказал – никаких шашней в походе не разводить! А то вся дисциплина – к черту. Он так и сказал – дис-цип-ли-на. Слово было непонятное, но красивое… как женское имя.
