- Ладно, командир сказал: завтра вечером снимаемся.

- Так один х’ен, куда дальше, в Пимику? Тоже ды’а и те же де’евенщины.

- Мда…

Шаги удалялись. Лекс подождал, пока гвардейцы скроются за углом и, посмотрев на сжавшуюся в его объятиях девушку, шутливо сказал:

- Классика жанра…

Но тут же осекся, вглядываясь куда-то вдаль, в темноту. В конце улицы, там, где только что были солдаты стоял человек в черном балахоне. Из-за темноты Лекс не видел его лица, но готов был поклясться, что незнакомец улыбался. Его рот напоминал разрез от уха до уха и был усеян острыми, как у пилы, зубами.

- Пришел… - одними губами сказал Лекс

- А? – Эмилия тревожно взглянула на алхимика. – Лекс? – она проследила за его взглядом, но ничего подозрительного и уж, тем более, вызвавшего такой страх, который стоял у Сиона в глазах, не обнаружила. – Лекс!?

Девушка схватила алхимика за грудки и чуть встряхнула. Он, наконец, вышел из оцепенения, но страх в глазах остался. Лекс взял Эмилию за руку и после короткого «уходим», побежал прочь из города.

Лекс направился на поиски мастера, начав свое путешествие со Скиты. Слухи и сплетни торговой столицы направили его в Петри - промышленный город в южной части Инамии. Воодушевившись возможностью побывать в родной стране, Сион отправился в путь. Ни дикие земли, раскинувшиеся с юга на север от Скиты до Инамии и с запада на восток, от горного хребта Раска до озера Тимения, ни суровая зима, не сломили юного алхимика. Пищу в диких местах он добывал охотой и рыбалкой, деньги зарабатывал, продавая зелья или, нарекая младенцев.

Чем дальше Лекс уходил от Скиты, тем суровее становился климат. Веселые лиственные леса, живые солнечные поля, пересекаемые болотами и речушками, уступали место безжизненным снежным степям и могучим хвойным лесам, где все живое, казалось, притаилось в трепете перед суровой снежной зимой, которая длилась в этих краях полгода. Людские поселения встречались здесь редко, иногда Лексу приходилось преодолевать до двухсот километров, по двое-трое суток ночуя под открытым небом, прежде чем на его пути встречался какой-нибудь низенький земляной поселок. О городах с хотя бы намеком на цивилизацию мечтать и не приходилось, в Инамии они все теснились дальше, на северо-западе, где климат, благодаря теплым ветрам был мягче.

Это было время суровых испытаний. Лекс ни на минуту не прекращал самосовершенствоваться в алхимии, и это не раз спасало ему жизнь, как при холоде, болезни и голоде, так и при борьбе с дикими животными.

В Петри мальчику повезло, он, наконец, встретил мастера. Наставник провел с Лексом полгода, каждый день, обучая его алхимии. Но в середине лета, что-то случилось, и мастер засобирался далеко на восток. Он объяснил Сиону, что по причине высокой опасности, мальчик не может отправиться с ним. Взяв с Лекса обещание, что тот никогда не бросит учиться и совершенствоваться в ремесле. Мастер попрощался, но обещал, что они еще непременно встретятся.

В Инамии юношу больше ничего не держало. Так началось его большое путешествие. Учителями алхимии для Лекса стали библиотеки в различных городах и природа. Мальчик нигде не задерживался более, чем на месяц. За исключением Аббадана, где прожил два года. Через год после расставания с мастером (юноше тогда было пятнадцать) с Лексом произошел первый приступ…

***

Эмилия и Лекс пересекли лес к северу от Араке так, что уже под утро вышли к полузаброшенному торговому тракту между Барудой и Паталой. Несмотря на спокойную ночь, лагерь путники не разбивали. Лекс лишь два раза устраивал привал, да и то, для того, чтобы осмотреться. Алхимик вел себя странно: то, как загнанный зверь все время озирался и торопился, то вдруг впадал в задумчивость, ничего вокруг себя не замечая. Девушка подозревала, что это как-то связано со случаем в ночном Араке, но объяснить происходящее не могла, а спросить не решалась.

С рассветом состояние Лекса значительно улучшилось, он стал спокойнее, а когда вышли на тракт, Сион как будто повеселел, на лице вновь появилась привычная полуулыбка.

- Далеко еще до Баруды? - вопрос Эмилии звучал не как жалоба, а скорее – попытка завести разговор, чтобы отвлечься.

- Нет. Сравнительно. Завтра будем на месте.

- Если еще чего-нибудь не случится, - проворчала Эмилия. – Удивительно, как у тебя получается ориентироваться, я вот, уже не представляю в какую сторону идти.

- Как? – усмехнулся Лекс. – Это же твои родные края.

- У меня не было возможности шататься по королевству, как некоторые алхимики. – Обиделась девушка.

- Вообще-то, большинство алхимиков ведут оседлый образ жизни, - Лекс пропустил укол Эмилии мимо ушей. – Профессии, связанные с алхимией, как правило, не предполагают путешествий.

- А, что это за профессии? – девушка тут же забыла об обиде, догнала Сиона, намекая на длительную беседу.

- Разные, - думая о чем-то другом отвечал алхимик. - Те, кто рангом повыше становятся врачами, учеными, преподавателями. С низким рангом, специализации попроще – предсказатели погоды, повара, нарекатели… - Юноша не закончил фразу, впадая во, все большую задумчивость.

- Нарекатели… - протянула девушка, как будто пробовала слово на вкус. – Ах, да! Алхимики, которые дают человеку второе имя. Все это делается при помощи зрения алхимика? – Лекс кивнул. – Я читала об этом. А как работает зрение, что ты ощущаешь?

- Не знаю, сложно объяснить, - задумался алхимик, - я как будто вижу другую сущность предмета. Как с истинным именем, перед тобой возникает образ, остается его расшифровать. Это не сложно, обучают на первом курсе, - Лекс отмахнулся от готового сорваться с губ вопроса Эмилии. – Алхимики учатся понимать эти образы, или ауры, не знаю, как сказать точнее, чтобы, например, объединяя, создавать новое, увидеть скрытую суть или свойства материи.

- Все это происходит посредством энергии звезд? – уточнила девушка.

- Да, но мы не пользуемся энергией, как волшебники, хотя тоже ее меняем, только опосредованно.

- Здорово… Хотела бы и я увидеть мир глазами алхимика, - Эмилия восхищенно посмотрела на небо. – Кстати, Лекс, а какое значение имеет цвет глаз при переходе в этот режим? Я заметила, твои, например, фиолетовые.

- Никакого. Но чаще всего, почему-то, это золотой, белый, серый и фиолетовый цвет.

С минуту шли молча.

- О, Лекс, а ты умеешь определять истинное имя?

- Угу.

- Скажи мое!

Представители дворянских сословий, особенно женская половина, любили развлекать себя астрологией, гаданием, искать потаенные смыслы своей судьбы. И определение своего истинного имени занимало в этом списке, разумеется, первое место. Что, по правде сказать, было на руку алхимикам с низким рангом. Для них эта была неплохая возможность подзаработать. Разумеется, если при дворе не случилось алхимика посерьезней, эти тоже не гнушались такими развлечениями, не упуская возможность произвести впечатление.

Правда, в Верисии все было несколько иначе. Королевство по праву считалось страной магов, здесь их рождалось больше, чем в Адэ, Инамии и Аббадане вместе взятых. Всё в Верисии опиралось на магию: быт, производство, медицина и т. д. Так что другие ремесла, которые могли выполнять хоть сколько-нибудь похожие задачи, попросту не выдерживали конкуренции. Важно и то, что Верисия - очень религиозная страна, и ко всему, что связано с энергией звезд (здесь ее называли Силой Юнии) жители, особенно представители дворянства, относились очень серьезно. Нарекательство не было запрещено, но большинство относилось к нему с недоверием.

Затянувшуюся задумчивость алхимика, Эмилия, которая уже немного привыкла к его поведению, списала на то, что Сион попросту забыл о просьбе, и девушка решила шутливо напомнить:

- Лекс, не будь букой, скажи!

- Мм? – непонимающе посмотрел на девушку Лекс. – А, имя… Наракла.

- Что оно означает?