Закинул пушистую попу Пуха на плечо и вместе с ним двинул по тропинке к руслу. По реке можно убегать либо вниз к морю, либо вверх к роднику, но такой выбор сократит поле для маневра. Скальная стена отсечёт быстрые варианты побега, а я точно не горный козёл, удирать по отвесным скалам от противников не смогу. Вариантов нет. Остался мне путь только вниз, навстречу морю!

Глубина речушки тут небольшая, всего по колено, но скорость течения и каменистое дно расслабиться не дают. Вода студёная. Пока брёл, несколько раз поскользнулся и окунулся в поток с головой. Лучше любой чашки кофе добавляет бодрости.

Пух продолжал ехать на мне верхом, свесив лапы и хвост с плеча. Тяжёлый, засранец, но его отпускать вдоль берега нельзя. Такой подарок ищейки гноллов не пропустят. Тогда смысл всех моих мучений? Стиснул зубы — и вперёд. Левой — правой, левой — правой.

Чёрт! Каменистое дно скользит под ногами. Поток воды так и норовит сбить и снова целиком искупать и освежить. Нафиг такую бодрость! Пух до крови впивает когти в плечо, ему тоже купаться не понравилось. Бреду по воде уже больше часа, глубина ручья прирастает. Чем глубже, тем меньше скорость движения. Но нормальных вариантов выбраться на берег нет. Берега стали круче. Размокшая глина и чернозем. Нет смысла даже пытаться, только следов компрометирующих оставлю.

Вот в центре ручья воды уже по пояс. За это время берега прошли все этапы трансформации. Видел и грязь, и глину, и лесные насаждения на верху холмиков, и вот теперь показалась редкая каменная облицовка русла. Словно по каналу в Питере бреду, только стены не гранитные, а хрен пойми какие. Надеюсь, это окажется преддверие развалин ещё одного древнего города. Скорость нашего движения упала совсем до черепашьей.

Наконец у берега показались остатки каменных построек. Пора выбираться. Закинул Пуха на берег, а сам начал скользить по каменной стенке. Проклятье. Еле выбрался. Ноги окоченели, их сводит судорога. — Здорово — то как! Зуб на зуб не попадает! Регенерация пашет без остановки, подсасывая магический резерв, и все равно толком не помогает, самочувствие, как у тряпочки. Радует, что сам резерв не уменьшается, а сохраняет положительный баланс, благодаря скорости прироста. Надеюсь, хоть простуду не заработаю, а то совсем капец. Чихающий рыцарь. Как представлю… Уффф…

Да, действительно, это видавшая времена и получше каменная набережная. Хорошо — то как! Камень — это не земля, тут и скорость больше, и явных следов не останется. Ищи меня теперь, свищи, как ветра в поле.

Пуха вернул на плечо, пусть от его тушки уже всё болело и ныло, но лучше так, чем глупо спалиться из-за его отпечатка возле какого-нибудь кустарника. Шустрый он очень, не уследить. Улицы сменяли друг друга. Остатки разрушенных зданий навевали тоску. Ни единого кусочка сухого пространства. Только стены и небо над головой. Забрался вглубь построек.

Каждый шаг ставил только на твердую каменную поверхность. Где-то приходилось прыгать с камня на камень, но, к счастью, редко. Поиск укрытия затягивается, а сил остаётся всё меньше и меньше. Окружающие меня постройки были разных размеров. В основном небольшие, но вот стали попадаться и остатки поместий.

Наконец удача повернулась ко мне лицом. Моё внимание привлёк один из участков. Недалеко от входа сохранилась потрёпанная временем чаша фонтана. Зашел внутрь. Заросшая территория, деревья, крупный кустарник — в прошлом чей-то ухоженный сад — превратился в лесную лужайку. Поместье пострадало очень сильно, но вдалеке, на краю участка посреди деревьев виднелись уцелевшие статуи или постройки. Отсюда не разобрать детали, деревья перекрывают обзор. И вот, пройдя по заваленной каменной тропинке среди деревьев, я нашёл каменные ступеньки вниз. Ура! Подвал!

Пуха спустил с плеча на землю. Потянулся, разминая затекшую спину. Секира, как родная подруга, снова в моих руках. Пух признаков беспокойства не подаёт, наоборот, с интересом водит носом, принюхиваясь к окружающим запахам. Ну что, мелкий, — вперёд! Только хвост мелькнул, и Пух растворился в вязкой черноте прохода. Перехватил древко для боя на средней дистанции и сделал шаг вперёд. Проверим наш новый дом. Как бы там ни было, а жизнь потихоньку налаживается.

Не успели сквозь плотно задернутые шторы пробиться первые лучи восходящего солнца, а младший наследник дома Серебряной луны — Раф-Хас, стремглав летел прочь из поместья. Он торопливо пересек покрытую росой лужайку. В ушах билось сердце, а каждый шаг сопровождал гулкий удар портового колокола. Столичный город Курама тревожно скидывал с себя остатки сна.

— Приплыли! Они приплыли! — раздавалось со всех сторон.

Улицы наводнила взволнованная толпа гноллов. На набережной пришлось поработать локтями, чтобы пробиваться через толпу, но прокачанная Сила позволила с легкостью справиться с этим. Наконец спустя целую неделю ожидания и нервотрёпки прибыли галеры Охотников на рабов.

В этот раз жатва рабов не задалась с самого начала. Гасли десятки родовых амулетов, безмолвно оповещая матерей о гибели сыновей. Но всеобщая весть о гибели жреца всколыхнула болото спокойствия старейшин девяти правящих родов. И вот наконец прибыли долгожданные галеры. Весь город с волнением встречал их возвращение в родную гавань.

Толпа на площади бурлила, но многоголосый гул оборвался и резко смолк. На причальную площадь опустилась леденящая душу тишина, лишь скрип весел нарушал её.

На галерах были спущены флаги.

На площади разгорался молчаливый пожар. С новой силой зарокотал гул голосов.

— Неужели мы потеряли кинжал Метса-Паллы?!!

— Мы лишились Божественного оружия⁈

— Это ненасытная жадность старейшин!!!

— Отомстим!!! Отомстим!!! — скандировала толпа.

Лишь Раф-Хас в предвкушении потирал лапы. Наконец он утрет нос этим старикашкам и их разжиревшим детишкам. Именно он возглавит поход! Возьмет гвардию дома и пройдет огнем и мечом весь остров от края до края. — Бойтесь!!! Железная лапа покарает преступников и возвысится на костях. Наконец дом Серебряной луны займет достойное место по праву силы! Наконец грядут перемены!

Раф-Хас стоял на носу галеры. Солёные брызги летели в лицо. Улыбка так и прорезалась на его лицо высокомерным оскалом. Ритмичный стук барабанов лучше любой мелодии ласкал душу. Совет девяти, а после потери Божественного оружия, теперь уже восьми, под давлением народа гноллов и беснующейся от потерь дружины утвердил его главой боевого похода. Он теперь — Карающая врагов лапа. Даже больше. Совет постановил произвести внеочередной запуск Великой битвы до назначенного срока. И теперь в его лапах великая ценность народа гноллов. В пространственной сумке, в железном сундуке под надёжным замком хранится Сфера душ. Она ярко горит, распираемая от наполняющей её энергии.

Раф-Хас прикрыл глаза и в его памяти сами собой начали оживать образы прошедших дней.

Центральную площадь наполняли крики боли и многоголосый вой озверевшей от крови толпы. Перед ступенями главного храма Великого Волка стоят в ожидании своей участи колонны закованных пленных. Потухшие взгляды, раскрасневшиеся от ветра и палящего солнца лица и морды безымянной толпы. Тела многих изувечены пытками их бывших хозяев, тут и там палки надсмотрщиков собирают кровавую дань. Люди, гоблины, ящеры, захваченные в плен в боевом походе лисицы и осуждённые гноллы — они все равны друг перед другом в своей судьбе.

Стоило подойти ближе, как в нос ударил терпкий, соленый, дурманящий голову, запах свежепролитой крови. Два десятка шагов вверх — и вот уже ложа для аристократии. На входе стояла двойка воинов в металлической броне, они хранили покой правящей элиты. Секунда узнавания — и воины моментально расступились, толкнули тяжелые створки, отворяя двери и, склонив головы, замерли в молчаливом приветствии.

По ушам Раф-Хас хлестнул гул праздника жизни. Стоило возвыситься над толпой — и мир изменился. Смех, счастливые голоса, звон кубков и пьяные тосты. Вся ложа аристократии бурлила, восхваляя предстоящую охоту. Потеря кинжала болезненно ударила по церковникам, но вот аристократия озолотилась, каждый раб был оплачен звонкой монетой, а предстоящие прибыли от похода закрывали глаза пеленой алчности.