Будто только сейчас до него дошло, что на самом деле случилось. Что все попытки себя обмануть в итоге ничем так и не закончились. Ни к чему не привели. Это действительно было правдой. Сводящей с ума правдой. Истинной реальностью… Мёртвой реальностью, которая теперь покрывалась на его глазах трупным окоченением и истлевала изнутри в серый прах абсолютного ничто. Абсолютной пустоты и небытия.

Всё, Ник. Это предел. Финиш. Финита ля комедия. Дальше уже ничего нет. Может только лишь хождение по кругу. Или кружение. Подобно пластинке… Заевшей на одном месте пластинке.

«Hey, hey baby*! (Эй, эй, крошка!)

I wanna know if you'll be my girl (Я хочу знать, будешь ли ты моей девушкой)

Hey, hey, baby! (Эй, эй, крошка!)

I wanna know if you'll be my girl (Я хочу знать, будешь ли ты моей девушкой)»

До него не сразу дошло, что он действительно слышит музыку. Приглушённую стенами дома громко играющую песню. Вначале она зазвучала где-то на отдалении периферийного сознания или слуха, совершенно ничем не привлекая к себе внимание. Затем стала нарастать, прорываясь в реальный мир Ника до боли знакомым мотивом и идеально поставленным голосом исполняющего её певца:

«When I saw you walking down the street (Когда я увидел, как ты идёшь по улице)

I said that's a kind of girl I'd like to meet (Я сказал – это та девушка, которую я мечтал бы встретить)

She's so pretty, Lord she's fine (Она такая милая, Господи, она прекрасна)

I'm gonna make her mine all mine (Я собираюсь сделать её моей, всю моей)»

Хардинг не сразу сошёл с места, с ничего непонимающим удивлением слушая, как она обретает объём и едва ли не конкретную звуковую форму. Как преобразуется в чёткое стереозвучание, перетекая из шипящих и потрескивающих нот белого шума в чистейшие гаммы и слова, которые можно было теперь расслышать с кристальной ясностью, как если бы она играла прямо в спальне.

Долго не думая, Ник направился в коридор, пытаясь с ходу определить, откуда она звучит, и кто мог её в это время включить. Неужели Мария или Магда? На Винсента думать было бессмысленно. Водитель никогда не хозяйничал в доме Хардингов и никогда бы себе не позволил подобных вещей не то что в присутствии владельцев особняка, но и даже в их полное отсутствие.

Странно, но мысль о своём двойнике, угнавшем пару часов назад междугородний автобус с огромного автовокзала 42-ой улицы, поначалу в голову Николаса почему-то не пришла. Но в какой-то момент всё-таки пролезла (или просочилась) туда пульсирующей дробью, ненадолго напугав мужчину. И вовсе не тем фактом, что он может сейчас встретиться нос к носу со своим собственным отражением, а тем, что он совершенно не был к этому готов. Ни физически, ни морально. Тем более прекрасно понимая, насколько он сам был сейчас бессилен и уязвим перед неизвестным ему существом, которое способно разгуливать по параллельным мирам и творить в них чёрт знает что с тем жутким волшебным ключиком.

Когда Ник спустился на первый этаж, то ещё по пути на лестнице понял, где именно играла песня. Казалось, теперь она громыхала во всех помещениях нижнего уровня дома, благодаря мощным динамикам дорогого стереопроигрывателя, расположенного в самом большом кабинете (объединённого и с домашним баром, и личной комнатой отдыха Хардинга) в восточном крыле особняка. И то, что кто-то включил виниловый проигрыватель, а не обычный цифровой, мужчина понял чуть ли не сразу. Этот характерный треск и едва-едва уловимое плавающее звучание спутать ни с чем другим просто невозможно. Но…

Когда он вошёл в распахнутые двери кабинета, где уже горел приглушённый свет ночников на деревянных облицовочных панелях и явственно просматривались горящие диоды с жёлтой подсветкой на аппаратуре космической стереосистемы, Ник понял, что там, кроме него, больше никого не было. А вот то, что Хантер заглядывал сюда, в его дом (может даже прогуливался по многим комнатам, рассматривая без особого интереса скудные хоромы своего здешнего двойника), в этом Хардинг поему-то был уверен на все сто. Вполне возможно, он и поставил эту чёртову пластинку, запрограммировав проигрыватель на определённое время. А может просто включил её из своего мира известным лишь ему способом. Что опять же говорило об очень многом.

- Решил со мной поиграть, да? – прохрипел Ник, хотя громкая музыка, похоже, заглушала даже все его мысли.

Он направился прямиком к стереосистеме, отключив виниловый проигрыватель грубым нажатием нужной кнопки на обыкновенной несенсорной панели управления. Небольшое окошко дисплея, немного поразмыслив и потужившись от совершенно неожиданной для него задачи, погасло где-то через пару секунд. Хотя Николас и приготовился к очередному сюрпризу а-ля «Большой привет из примитивных ужастиков 80-ых». Но прождав ещё где-то секунд пять или десять, понял, что продолжения не будет. Проигрыватель больше не включится сам по себе и не заведёт предыдущую песенку на прерванной ноте.

- Сучий потрох! – Ник снова выругался срывающимся хрипом, опираясь обеими ладонями о хромированную консоль металлического стеллажа, на котором располагалась почти вся стереосистема внушительного музыкального центра, возле которой стоял ещё один многуровневый шкафчик под нереальное количество виниловых пластинок и ещё более устаревших лазерных дисков.

Опустив голову и ненадолго зажмурив глаза, мужчина попытался унять дикую тряску во всём теле, как и с трудом контролируемый порыв снова закричать во всю глотку.

Похоже, его здравый рассудок до последнего сопротивлялся той информации, которая успела накопиться в памяти Хардинга за недавнюю пару часов. Ведь он так до сих пор и не получил ни единого доказательства о реальном существовании своего двойника. Кроме тех фактов, что угонщик действительно был, и он действительно побывал в больнице, в персональной палате его жены и там вырубил немаленькую тушку дежурной медсестры. А потом… просто взял и испарился в воздухе с огромным автобусом и всеми сидевшими там пассажирами, прихватив по ходу ещё и нескольких копов?..

То, что на месте так называемого взрыва, не найдут ни останков, ни прочих человеческих тел, Ник был уверен, как никто другой в этой его грёбаной реальности. Откуда он это знал наверняка? – он не мог бы ответить и сам. Просто знал. Вернее, чувствовал. Как чувствовал едва уловимое присутствие Хантера в этой комнате. И даже видел, как тот действительно разгуливал по кабинету. Как рассматривал впечатляющую коллекцию дорогущего коньяка и марочного виски на полках домашнего бара, как кривил полные губы от надписей на корешках редких изданий, как старых, так и новых книг… И как брал в руки стоявший на огромном рабочем столе Ника фотопортрет в деревянной рамке, на котором была запечатлена в непринуждённой и почти естественной позе красивая улыбающаяся пара молодожёнов.

Вопрос в другом. Когда именно он успел здесь побывать?

«А ты как думаешь, Ники? Не хочешь ли ответить себе честно хотя бы раз в жизни, и не прятаться постыдно в своей идеальной облюбованной и страшно уже как давно обжитой тобою раковине?»

Да. Он знал ответ на этот вопрос. Прекрасно знал. Но не желал верить. Как и в тот кошмар, что случился не так давно. И который он видел собственными глазами. При этом продолжая себя убеждать, что это были обыкновенные галлюцинации. Просто так совпало. Просто его мозг, скажем так, отреагировал столь специфическим образом на подслушанную им краем уха новость из радиоприёмника. Возможно, Винсент включил тогда в машине сводку последних городских новостей, где и прозвучала озвученная диктором вопиющая история об угнанном с автобусного терминала междугородного автотранспорта.

«Ну не будь идиотом, Ники. Ты же прекрасно помнишь, что никакого радио тогда в машине не работало. Винс никогда не включает в салоне магнитолу в твоём присутствии, если только ты сам об этом не попросишь или сам её не включишь. Но ты ведь ничего тогда не делал и не просил. Вы сидели в полной тишине, в которой и переговаривались недолго в старой доброй традиции никогда не иссякающей классики жанра. После чего ты и выпал на определённое время из реальности. Не дури, Ники. Конечно, при большом желании всё можно перекрутить так, как хочется именно тебе. Но Хантер оставил после себя невьебе..ое количество улик и доказательств своего реального существования, и тебе просто нечем их всех перебить. А при очень большом желании ты даже можешь все их найти.»