По округе разносился дурманящий запах, исходящий от растущего вокруг во множестве кустарника, который местные жители привыкли использовать для оформления живых изгородей по причине его неприхотливости, живучести, и главное, плотно растущих веток, образующих собой сплошное переплетение.

Причём аромат исходил не столько от маленьких, казалось бы, ничем не примечательных цветочков с яркой сиреневой сердцевиной, большая часть которых уже успела отцвести, и лепестки которых покрывали грунт рядом с кустами, а непосредственно от листьев, выделяющих в атмосферу особые эфирные масла.

Можно было подойти к кустарнику, и потерев пальцами листочек или надломив его, ощутить приятный аромат, который потом ещё долго не выветривался, даже после неоднократного мытья рук с мылом. Кто-то даже догадался использовать этот эффект в качестве бесплатной парфюмерии.

Когда шло основное цветение, у некоторых людей вообще возникало головокружение от густоты и плотности наполняющего воздух аромата, которого они, к тому же, ещё никогда в своей жизни до этого момента не вдыхали.

А на месте цветов, после быстрой стадии завязи уже вовсю красовались небольшие, размером с ноготь взрослого человека яркие рубиновые ягоды. Науке не было известно ни одного растения, которое давало бы плоды с такой скоростью, как этот куст.

В городском парке, рядом с образцами древней архитектуры, когда-то откопанными здесь не в меру усердными археологами, и на фоне старейшего городского здания — церкви, готовилась записывать свой репортаж съёмочная группа: оператор и довольно миловидная рыжеволосая репортёрша.

— Ну что, записываем последний раз набело? — уточнила она, откинув огненную прядь, так чтобы было видно в кадре дорогие серьги, подаренный одним из любовников.

— Да, давай уже сворачиваться, — согласился оператор. — Разделаемся с этим и поедем, а то жрать хочется, сил нет терпеть. Если что, я потом порежу и смонтирую, как надо.

— Отлично!

Репортёрша приняла фирменную стойку и кивнула оператору, мол, давай включай! Оператор пальцами левой руки показал: раз, два, три!

— И, наконец, немного занимательных и, я бы даже сказала, забавных новостей, — репортёрша стояла рядом с живой изгородью, обильно усеянной маленькими, но довольно красивыми фиолетовыми с оттенками красного и сиреневого цветами. — Декоративный кустарник, который до настоящего времени считался исключительно лиственным растением, и как нам поведали специалисты, размножающийся только вегетативным способом, так любимый многими жителями за неприхотливость в уходе и количество листочков на одной ветке… внезапно зацвёл!

Журналистка наклоняется над живой изгородью, камера следует за ней, фокусируясь на её руке, которая замирает рядом с гроздью цветков на ветке. Она наклоняется и принюхивается. Стоит признаться, делает она это очень грациозно, явно зная цену каждому своему движению.

— Удивительный, тонкий аромат! — восхищается она. — Ничего подобного до сих пор не встречала.

Она вновь выпрямляется и подносит микрофон к лицу:

— Более того, вы можете наблюдать, что на большинстве кустов уже появились красные-красные ягоды! И зреют они на удивление очень быстро.

Идёт неспешным шагом вдоль живой изгороди.

— Что это: чудо или биологический феномен? Свой комментарий нам согласился дать доцент кафедры ботаники и биологии (называет имя).

В кадре появляется доцент, который выглядит, скорее всё-таки не как типичный доцент и заучка, а щеголеватый мужчина лет тридцати пяти возрастом.

Доцент, несколько смущённо:

— Да я как бы не соглашался, меня просто попросило руководство института…

— Да ладно вам! — репортёрша смеётся, панибратски похлопывает его по плечу. Сколько бы ни говорила ему до этого вести интервью по сценарию — всё бессмысленно.

Доцент задумчиво:

— Да, это необычное явление, которому мы пока не можем найти хоть какого-то вдумчивого научного объяснения, учитывая, что в последний раз о цветении кустарника сообщалось около двух тысяч лет назад, но точная датировка невозможно. В общем, очень и очень давно.

— То есть такого не может быть? — удивлённо на камеру поднимает брови репортёрша, слегка переигрывая.

— Ну, почему не может? Вот, например (называет растение) цветёт только раз в 10 лет и то при соответствующих погодных условиях. Или, например, есть насекомые, у которых цикл размножения составляет двадцать пять лет. Тут проблема, скорее, в другом…

— В другом? Проблема? — репортерша явно веселится.

Доцент впадает в затянувшуюся задумчивость, пытаясь найти соответствующие слова.

— Тут как бы лучше не к нам с этим вопросом обращаться. Вернее, не только к нам.

— А к кому же ещё? Разве ботаника не ваша специальность?

— Моя, да, только…

Репортёрша тычет микрофоном в лицо доценту. Доцент, наконец, берёт себя в руки и произносит:

— Последний раз о цветении (произносит название кустарника), как я уже говорил, сообщалось несколько тысяч лет назад, о чём написано в Святом Писании. Только там есть упоминание об этом событии.

— Да неужели! — репортёрша чувствует запах микросенсации из разряда передачи "НЛО: необъявленный визит", — Прямо там и упоминается? Признаться, я не читала…

— В наше время мало кто читает святые тексты, общество переросло их, — перебивает её доцент. — Я и сам не особо читал, всё больше слушал бабушкины пересказы. Даже дедушка к ним относился с изрядной долей скепсиса. Сейчас найти религиозного и вообще воцерковлённого человека довольно сложно. Святое Писание больше воспринимается как свод мифов, почти что сказок, даже к заповедям никто серьёзно не относится, хотя все наши законы — и есть результат развития этих заповедей.

— Хорошо-хорошо, но вы сказали, что именно в Святом Писании последний раз упоминалось цветение (называет кустарник)

— Да, именно.

— В каком из Заветов? — решила блеснуть поверхностной эрудицией репортёрша.

— В Ветхом, конечно же. И если вы обратите внимание на то, где мы сейчас находимся, то заметите остатки культовых, как считают историки, строений именно того периода.

— А церковь?

— Ну, это несколько выпадает за пределы моей компетенции, но, насколько мне известно, церковь была построена уже гораздо, гораздо позже и относится к эпохе Нового завета, на котором собственно, построена вся современная религия, которой придерживается большинство нашего населения.

— Да, конечно. Но стоит уточнить, что не только наша религия, но основные религиозные конфессии.

— Да, безусловно, — согласился доцент. — Но всё равно церковь была построена по нашим понятиям довольно давно. Точнее, как мне объяснял святой отец, в чьём ведении она находится, церковь перестраивалась несколько раз, и в основе её лежит довольно древний фундамент, который может относиться даже не к эпохе Ветхого завета, а к языческим временам, когда здесь обитал совсем другой народ. Это ему приписывается постройка дольменов. Кстати, ходят слухи, что под церковью и даже под городом есть древние культовые сооружения, в которые мы пока не нашли проход.

— Как интересно! — журналистку явно забавляет происходящее, как и сам смущённый доцент. Признаться, он был вполне не плох собой, и она бы с ним была бы даже очень не прочь… ну, ради забавы… а то в этом городе так мало стоящих развлечений, — и в каком контексте там упоминается цветение (называет кустарник).

Доцент озадачен. Он, вроде, как и понимает, что журналистка над ним подтрунивает, что она играет и манипулирует им на потеху публике, но, с другой стороны, она так не плоха собой, и… всё-таки происходит что-то странное, и делать из этого обычный забавный репортаж из жизни провинции не стоит.

Он собирается и глядит в камеру. Наверное, сейчас он будет выглядеть особенно смешно, ну да и ладно!

— Согласно Святому Писанию цветение данного кустарника является предвестником Конца Света, — выпаливает он, и оператор саркастически вздёргивает брови.