Чтобы немного отвлечься и выполнить свой долг, Геральд спустился на кухню, взял плетеную корзину, набрал съестных припасов, приготовил хлеб, сахар, воду, фрукты, после чего поднялся наверх, миновал коридор, и остановился возле двери комнаты, той самой, где живет затворница. Отец Вильям посещал Даниэлу с изрядным постоянством, как он рассказывал, но теперь его визиты вовсе прекратились. Джентльмен желал хотя бы немного уделить внимание затворнице, однако увлеченный в последнее время другой особой, позабыл о многом, в большей степени о главном. Он прильнул к двери и постучал костяшками пальцев по древесине. Утром тихо, рабочие придут в десять, одиннадцать часов, в такой тишине радостно остаться наедине с собой, своими думами, но из комнаты не доносилось ни звука. Постояв, прислушиваясь, он хотел уже уходить, но тут слова сами вырвались из его уст и он произнес.

– Даниэла. Знаю, вы слышите, не тревожьтесь, как только я уйду, откройте дверь и возьмите, пожалуйста, мое скромное приношение. И обещаю, этот шум скоро прекратится, осталось всего ничего. Простите.

В искренности его слов сомневаться не подобает. Он не услышал ничего в ответ, и в некоторой мере обиделся, со временем, он поймет, что Даниэла благодарна ему и молится за кузена незримо. Это его успокоило, теперь Геральд всячески помогал девушке подобным образом, не видя и не слыша ее.

Можно с легкостью поставить точку, если бы не целеустремленный Геральд. То забытое празднество, тот торжественный вечер, тому балу суждено явиться в жизнь, несмотря на всякого рода затруднения. Приглашения разосланы, не позабудем о леди Прэй, ее также официально пригласили. Приготовления шли полным ходом.

Джентльмен решил немного развеется, положение его более безрадостно, чем может показаться, однако он надеялся на приезд Элизабет, как бы сказочно это не звучало. Будучи романтиком, он нисколько не чурался чудес, понимая, что всему свое время и всему свое место. Летняя жара и духота немного ослабли, изредка приплывали грозовые корабли, возвещая о себе всё громче и громче.

Бал был запланирован на первые числа августа. Та как в замке не прекращался ремонт, то вечер решили провести в саду, поначалу эта идея показалась Геральду ужасной, те джунгли (кои снова успели отрасти) не внушали доверия и чувства прекрасного, но потом, увидев, как садовники преобразили сад, его мнение кардинально поменялось. Места как минимум на пятьдесят гостей, не считая прислуги, были наняты музыканты, в большинстве скрипачи, официанты и другие. Откуда-то привезли китайские фонари, с помощью которых должно было быть светло в ночное время суток.

Внешне граф выглядел спокойным, чересчур сдержанным, и это был мастерский обман, ведь в нем кипело и бурлило, как в вулкане и когда всё это выплескивается, последствия вполне известны. Прежде он не испытывал ничего подобного, впервые в жизни он чувствовал определенность, она та, именно та – единственная. Ему никогда не нравились сильные своенравные женщины, от них слишком много проблем. Очередной самообман. И сколько их еще будет, не возьмется сосчитать ни один математик.

Когда люди становятся частью чего-либо, то они распыляются или умалчивают свою причастность, а в некоторых случаях отрицают. Так и Геральд, полюбив, старался не думать о себе, о своих чувствах, оно и правильно, любовь по своей сути антиэгоистична, отдает, не требуя ничего взамен. В частности он больше думает, о том, что может сделать для нее, какой подарок преподнести столь неукротимой особе, банальные вещи не подойдут, верх эксцентричные также, вот так и проводил свободное время джентльмен, трудясь над приготовлениями по реконструкции и моделированию сада (лишь для нее одной). Вопросы, снова вопросы, и так ежеминутно. Пока не приблизилась на календаре заветная дата.

– Снова поручение, которое мне не по вкусу. Мистер Геральд я же глупо, нелепо выгляжу, разве не видите? – проговорил старик с явной весомой досадой.

– Миленько. – сказал Геральд чуть смеясь а затем снова принял серьезный вид. – Зато жалованием точно не поперхнетесь. Повторюсь. За неимением официантов, а гостей как видите, прибавляется всё больше и больше, вам старина Митчелл, придется разнести несколько закусок, взгляните, вполне…естественно, так сказать, надеюсь, гости не слишком будут на вас засматриваться.

Кучер стоял одетый в белую рубашку, поверх черная жилетка, черные брюки, гармония в образе не имелась, как ни крути и под каким углом не смотри, собственноручно обритые волосы, с одной стороны были меньше в длину, борода, усы, трясущиеся руки и неоспоримый, неизгладимый запах табака и еще невесть что.

– Кажется я придумал, как только гости выпьют гору бокалов дорогого вина и их языки начнут властвовать над всем телом, вы мой друг, предстанете перед дамами и господами, так что подождите и приступайте вскоре к работе. – сказал Геральд кучеру.

– Как скажите, но только ради вас. – пробубнил Митчелл.

Долгожданные гости не приехали, по затруднительной причине, немного сбившись с курса, некоторое время блуждали около замка, а некоторые даже попытались надавить на запертую дверь. Слугам приходилось провожать их до сада, где приветствовал людей со всеми почестями сам хозяин графства, не видя и не слыша о них ранее, практически ничего.

Солнце только-только начало клониться в сторону горизонта, жара спала, дождь не предвиделся, удача сопутствовала графу, но как мы знаем, он надеялся на нечто иное.

Прибывших на бал оказалось не так много, как планировалось. Теперь церемониал не будем называть, просто “вечер”, так как танцевать по траве крайне затруднительно, однако некоторых особ это нисколько не смутило, или музыканты виновны или дурман вин вместе с чистым воздухом, воспроизвели на свет некое подобие танцев. Все разделились на два лагеря, первые тактично вели себя, галантно, вторые искренне проводили досуг, забыв о приличии и в общем счете и о причинах, о существовании самого хозяина вечера. Но вернемся немного назад.

– Рады видеть вас граф в наших краях, надеемся, что задержитесь… – говорил один.

– Замечательный у вас замок, сколько лет живу, а ни разу не удосужилась здесь бывать. – восклицали другие.

–Так близко от леса, а вы не боитесь диких животных? – спрашивали дамы.

– В узком кругу определенно встретимся еще раз с вами граф, если только вы не специалист в карточных играх, тогда вряд ли получите положительную репутацию. – говорили кавалеры.

Реплики фигурировали разнообразные, лаконичные, легкомысленные, льстивые, граф своим приездом совершил некий фурор среди местного населения, многие приняв приглашение, отказывались верить в оказанной им чести.

Упомянув разного рода изыски и необычности, пора поведать о традиционной манере подачи культурного наследия, что так безжалостно разворовано, но каждый, урвав по крупице, всячески норовит преподнести тот исчезающий пласт. Показать себя любимого, вот чем занимались гости, их можно понять, ведь когда еще им подвернется такая возможность. Все мировые темы обсуждали, закуски десятками поедались, а кто-то, соскучившись по музыке, слушал ее с упоением. Жалко, что тональность не всегда гармонична с беседами, от этого создавался определенный антураж. Официанты разносили блюда, наливали вина в пустые бокалы и всячески угождали гостям, те в свою очередь оказались не противниками ухаживаний.

Граф Краусвеа мог бы завладеть сценой, завоевать умы и сердца зрителей, наделить их крыльями или втоптать в землю, стать во главе и провозгласить себя кем угодно, но он этого не сделал. Ведь всю жизнь Геральд был в тени, не желал менять установившуюся закономерность, его душевное состояние неоднократно было подорвано. Всё это было запланировано ради одной цели, теперь же не имеет никакого значения. Бессмысленность происходящего смахивает на неудачную сатиру.

Несколько дам обступили его и начали расспрашивать.

– Надолго ли вы здесь обосновались?

– Будущего не постичь, настоящее не отсрочить, а прошлое не изменить. – без интереса ответил он.