Небеспричинное томление духа начало обуревать меня, изморозь пронзала тело, хотя рядом пылал своеобразный камин, к счастью мучения мои вскоре подошли к логическому концу. Бед предсказанных странниками не произошло, даже намека не последовало о неминуемой невзгоде по причине вступления на ведьмовскую землю. Предрассудки развеялись, как только мы благополучно достигли первого пункта, то была типичная дешевая гостиница, с одним постоялым двором, средь гор она напоминала о существовании других людей. Всего несколькими комнатами располагал отель, несколько незанятых этажей, судя по очертаниям и свету из окон, это всё что я мог разглядеть во тьме полуночи. Мышцы затекли, и так хотелось побыть одному, что не описать.
И такая долгожданная возможность появилась, прежде чем были устранены все формальности и тонкости с размещением. Дело обстояло так: одолеваемые холодом, все разом ввалились в угловатое помещение, заняли должные места по старшинству. Естественно, комнат имелось пара, женская и мужская, могу описать только одну, определенную мне в силу моих внешних данных, хотя я бы не отказался от женских удобств и уюта. Заведовала распределением хозяйка гостиницы, ей за сорок, полноватая с ямочками на щеках дама, она стояла за своеобразной стойкой, вот только колокольчика не было, потребовалось некоторое время, чтобы вызволить ее из укрытия, настолько она не привыкла к частым гостям, что удивилась, не на шутку разгорячилась, усмотрев, какая прибыль ей обеспечена. Она незамедлительно выдала жетоны с грузно повисшими на них ключами, сопроводила улыбкой господ и дам до комнат.
Суета улеглась, как только все ориентиры со всей достоверностью были указаны, нас разделили на два миролюбивых лагеря, дамы и господа, разные стороны здания служили нам усыпальницей, белые стены, словно в психлечебнице, холод и куча других неприятных неудобств, предстояло пережить. Агнетта на прощание хотела было обнять меня, но ограничилась лишь кратким – “Спокойной ночи”, и в эти простые слова она попыталась вселить всё свое тепло, давая повод, лишний раз показать мне какой я глупец, отказывавшийся от нежности ее кукольных ручек. Далее уже в комнате, я одновременно попытался размять тело и прилечь, вышло только глухое падение мешка картошки об пол подвала, так жестки, оказались кровати, затем начало властвовать желание попросту уснуть, забыться неспокойным сном, дабы утром все невзгоды показались ерундой и мои псевдо проблемы улеглись, успокоились насколько это возможно. Далее воспоминания расплывчаты, лампа постепенно размывалась, превращаясь в тусклую лампаду, освещающую мою душу частицей потерянного в этих краях тепла, согретый этой мыслью, я предался сну.
Глаза слипались, будто их склеили. Меня разбудил довольно скоро неугомонный ветер, ворвавшийся метелью в незакрытое окно, некто не слишком уважительный забыл прикрыть ставни, после процесса курения. Около входной двери мелькали тени, доносились приглушенные голоса. Отворив полностью очи, я спросил у тайных интриганов.
– Вы куда-то собрались?
Последовало обезоруживающее молчание. Затем прозвучал утробный вздох и знакомый голос ответил.
– Что ж, может оно и к лучшему. – сказала первая тень.
– Нынче ничего не поделаешь, придется. – сказала вторая.
– Мы решились на некоторую авантюру, не самую конечно безумную в наших седых летах, однако опасную для жизни. Если хочешь, можешь присоединиться к нам. Но я бы не стал вовлекать тебя.
– Отец, о чем вы? – недоумевающим тоном спросил я, узнав батюшку.
– Поход в горы, опасный, но недолгий, проход открыт, к утру можем вернуться. Говорят, оттуда открывается прекрасный вид.
– Почему нет. – согласился я.
– Хорошо, тогда не шуми, не хочу, чтобы дамы начали переживать раньше времени.
Одевшись как можно теплее, толком не продрав заспанные глаза и не умывшись, я последовал за группой энтузиастов джентльменов. Вели они себя не в привычку тихо, будто ассасины, прячась в тенях, стараясь как можно меньше издавать неуместный в такой поздний час шум. Я почувствовал себя мальчишкой, залезшего в соседний сад за сливой, как помню, впоследствии ждало после свершения кражи и вкушения плодов, неожиданное несварение желудка, возмездие, потому в следующий раз хорошенько продумываешь каждый шаг. Мы решились на нечто компрометирующее, но интригующе завораживающее действо. Зачем я ввязался в это неведомое чудачество стариков? Юная кровь заиграла или любопытство, отчаяние и отсутствие жалости к себе, я плохо соображал и не находил ответа. Одно ясно, союз между семьями скреплялся, в кругу дам разговорами, а среди господ совместными вылазками на первозданную природу. Впоследствии я выяснил, что Льюис также удосужился роли скалолаза. Видеть горы издалека это одно, вблизи вовсе иное ощущение, трепет пред величием и покорность пред непокорностью. Но прежде предстояло пробираться чрез полуметровые сугробы, с поклажей наперевес. Подгоняемые метелью, мы двигались медленно, словно заключенные совершающие побег, изнуряемые погоней и страхом, вот-вот и свет прожектора нагонит беглецов. Путники постоянно о чем-то переговаривались, однако я не произнес ни слова. Несколько раз невольно вспомнил Агнетту, если бы она знала, куда я отправился, она бы возжелала отговорить меня от этой затеи, расчувствовавшись, поспешила бы заточить меня в свои цепкие объятья. Может быть, познав цену жизни, я пойму насколько дорога моя невеста, однако сдаваться было не время. Никто не знал о нашем ночном путешествии. К удивлению моему было довольно светло, ступая по чужим следам, я явственно различал предстоящую преграду. Несерьезность происходящего витало в морозном воздухе, если вспомнить тот “бал на колесах”, понимания опасности недоставало, однако я следовал за процессией, вопреки суждениям и опасениям, как мальчик, взбирающийся на ветхое древо, и даже резко обломавшаяся ветвь из-под руки его не испугает. Видимо, именно таким образом и отыскиваются всевозможные сокровища.
И вот мы достигли гор, фонарь гостиницы тускло мерцал в ночи, лунный свет, отражаясь о белизну снега фосфоресцировал голубоватым отблеском. Впереди возникло из-под земли черное препятствие, которое нам необходимо было покорить, забравшись на самую вершину. Мы были смельчаками, нет, скорее искателями приключений и зрелищ, словно в цирке, только мы не были зрителями, и нам предстояло изрядно потрудиться. И это единственное впечатление, оставшееся от всей той поездки у стариков, но не у меня. И вот, снаряжение готово и роздано. Друг за другом без лишних вопросов и препирательств, мы стали подниматься по податливому, но извилистому склону горы. Мне впервой пришлось столько применить физической силы, казалось, что снаряжение было чрезвычайно лишним и увесистым, стесняло движения и всячески мешало. Я преодолевал заданный путь, с надеждой встретить рассвет.
Мелькали судорожные мысли – для чего я ввязался в эту авантюру, но порыв солидарных со мною товарищей подогревал мой энтузиазм. Я представлял, как должно быть радостно, видеть наступление утра над землями покрытыми снегами, как исчезают долгие сумерки, мир пробуждается и мы тому свидетели. Однако мысли о теплой постели и махровом пледе также имели место в моем воображении. Один шаг и тебя уже несет неизвестно куда, в далекие дали рокового будущего.
Я не смотрел вниз дабы не питать судорожный страх, заставляющий конечности трястись, сославшись на потерю сна, отгонял проявления боязни. Иногда мне мерещились пещеры и овраги, будто мы вступили во владения подгорного короля. В общей сложности я слабо соображал и двигался по инерции, повторяя движения за остальными. Воздух наполнялся напряжением, начинала кружиться голова. Я потерял счет времени, подъем оказался сложным, я стал понемногу уставать, спутники начали удаляться, и чем дальше они уходили, тем слабее становился я.
И когда они вовсе скрылись в вышине, руки мои невольно соскочили. Тяжело вздохнув, я рухнул на плоский твердый выступ, неудачно скатился по склону. Меня бросало из стороны в сторону, будто суденышко при шторме. И в конце падения я приземлился на спину, отчего мои кости затрещали, и с чувством резкой боли я потерял сознание. Или уснул.
