Визит принца толтеков из Посейдониса в Маноа показал нам в его лице нашего старого друга Крукса [Кафф], а среди его свиты был ещё один наш друг — Фосия [Джадж].

В течение нескольких столетий население долины росло и умножалось, продолжалась его тщательная специализация, пока в 40000 г. до н. э. Ману не счёл его достаточным по численности и вполне подготовленным для отправки в мир. Он назначил предводителем Марса, а его заместителями — Корону и Теодора. Им предстояло пройти по тому же пути, по которому они прошли много тысяч лет назад. Они должны были ассимилировать потомков тех арабов, которых они когда-то оставили, потому что из всех атлантов те были ближе всего к арийцам по своим характеристикам. Эти арабы всё ещё жили там, где их поселил Ману. К ним относились несколько полуцивилизованных племён, которые занимали весь Аравийский полуостров, а также отдельные поселения на сомалийском побережье. В то время в регионе, называемом теперь Персией и Месопотамией, располагалась сильная и дружественная держава, поэтому Ману, который позже присоединился к эмигрантам и возглавил армию, без труда получил разрешение провести через неё своё войско по заранее намеченному и охраняемому маршруту. Следует отметить, что эта миграция отличалась по своему характеру от миграций более поздних лет. Во время миграции в Индию переселялось всё племя — от стариков и женщин до младенцев. Сейчас же старикам и многодетным семьям порекомендовали остаться, так что переселение ограничилось мужчинами боеспособного возраста, их жёнами и сравнительно небольшим количеством детей. В то же время, было много молодых неженатых мужчин. Таким образом, количество воинов составляло около 150000 человек, а женщины и дети, возможно, добавили к отряду ещё 100000 человек.

За два года до начала миграции Ману отправил гонцов, чтобы подготовить к ней арабские племена, но эта новость была воспринята не очень благосклонно, и не было никакой уверенности, что удастся их переубедить. Когда арийцы пересекли пустыню, которая тогда, как и теперь, отделяла Аравию от остального мира, и оказались в поле зрения первого из арабских поселений, перед ними появился отряд вооружённых всадников, который без промедления напал на авангард их армии. Они легко отразили нападение, захватив несколько пленных, и попытались объяснить, что их миссия мирная. Язык настолько изменился, что они вообще с большим трудом понимали друг друга, но Ману сумел успокоить пленников и послал их договариваться о встрече с их вождём. После некоторой задержки и обмена сообщениями появился вождь, подозрительный и непримиримый. Однако в результате продолжительных переговоров и полного объяснения ситуации он несколько изменил своё отношение, и ему пришло в голову, что можно использовать это необычное вторжение в своих целях. Он смертельно враждовал с соседним племенем, поэтому, увидев силу мощной армии Ману, решил привлечь арийцев на свою сторону, чтобы с их помощью быстро расправиться со своими старыми врагами. Поэтому он подумал и предложил пришельцам обосноваться в большой пустынной долине на границе его территории.

Арийцы с благодарностью приняли это предложение и через непродолжительное время изменили внешний вид этой долины. Будучи высокоцивилизованным народом, они знали всё о технологии бурения скважин, поэтому вскоре долина имела хорошее орошение, а посередине её текла большая река. В течение года все их угодья были тщательно возделаны, и уже было получено несколько хороших урожаев. В течение трёх лет арийцы стали процветающим и самодостаточным сообществом.

Однако вождь, давший им разрешение, никоим образом не был доволен их успехами. Он с завистью смотрел на их достижения, полагая, что если это часть его территории, то его соплеменники, а не пришельцы, должны пожинать её плоды. Кроме того, когда он предложил Ману вместе напасть на соседей, тот совершенно откровенно сказал, что хотя они благодарны вождю и готовы в любое время защитить его от агрессии, они не будут участвовать в неспровоцированном нападении на мирных людей. Эта позиция очень разгневала вождя, тем более, что он не видел возможности заставить их подчиняться. В конце концов, он примирился со своим старым врагом и убедил его присоединиться, чтобы вместе истребить пришельцев.

Однако этот нехитрый план безнадёжно провалился: Ману победил и, уничтожив обоих вождей, сделался правителем объединённого государства. Когда битва закончилась, арабы спокойно приняли нового правителя, обнаружив вскоре, что они при новой власти стали жить намного лучше и теперь чувствуют себя более счастливыми, хотя бы потому, что стало меньше войн и больше спокойной работы. Таким образом, Ману, упрочив в Аравии своё положение, немедленно приступил к арианизации своих новых подданных. Другие племена время от времени нападали, но неизменно терпели поражение, сопровождавшееся тяжёлыми потерями, так что вскоре они пришли к выводу, что разумно оставить Ману в покое. Шли годы, его королевство процветало и крепло, в то время как постоянные междоусобицы ослабляли и разоряли племена соседей. Последовал закономерный результат: пользуясь представившимися возможностями, Ману поглощал племя за племенем, обычно без кровопролития и с полного согласия большинства. Сорок лет спустя, перед его кончиной, вся северная половина Аравии находилась под его властью и могла считаться определённо арийской. Он мог бы получить власть и на юге, если бы не появление религиозного фанатика, который напомнил своим подданным, что они — избранный народ. Этот человек, которого мы назовём Аластором, следовал указанию собственного Ману, данному ещё в древние времена, которое запрещало вступать в брак с пришельцами. Поэтому арабы ни в коем случае не должны были смешивать свою кровь с кровью язычников, которые пришли неизвестно откуда со своей мнимой цивилизацией и тиранией, отказывающей человеку в его неотъемлемом праве свободно убивать своего ближнего, когда ему заблагорассудится. Аластор апеллировал к яростному неприятию власти, которое является выдающейся чертой арабского характера, и южные племена, веками жестоко враждовавшие между собой, теперь фактически объединились, чтобы противостоять своему же, но перевоплотившемуся Ману. И они выступили против него от его же имени, сделав его древний наказ о чистоте расы своим объединяющим лозунгом.

Это было невероятно: Вайвасвата Ману должен был выступить против самого себя. На самом деле, Аластор был всего лишь анахронизмом, загнавшим себя в колею, из которой его невозможно было вызволить. Когда Ману нуждался в отдельном народе, он запрещал смешанные браки с чужаками, но когда ему было необходимо провести арианизацию потомков своих давних последователей, смешанные браки были необходимы. Но для Аластора, как и для многих ему подобных, рост и адаптация были ересью, и он играл на фанатизме своих последователей.

Пока продолжалась эта нескончаемая борьба, Ману в один из периодов относительного мира встретился со своим могущественным братом Махагуру, будущим Буддой. Тот решил прийти к людям второй подрасы до того, как она начнёт свой долгий победный путь. Он решил донести до них новую религию, которую проповедовал в Египте как результат реформирования преобладавшей там древней веры.

Великая египетская империя атлантов, конфликтовавшая с Вайвасватой Ману, когда он, спасая свой народ от катастрофы 75025 г. до н. э., увёл его в Аравию, погибла в том катаклизме, поскольку весь Египет ушёл под воду. Когда позже топи стали обитаемыми, страной на некоторое время завладел негроидный народ, оставивший после себя нелепые кремни и другие варварские орудия, отметившие его пребывание. После этого образовалась вторая империя Атлантиды с великой династией божественных царей и многими героями, которых греки позже считали полубогами, такими как Геракл с его двенадцатью подвигами, — именно эта традиция перешла в Грецию. Эта империя атлантов просуществовала примерно до 13500 г. до н. э., когда в Египет пришли арийцы из южной Индии и создали там империю с арийскими корнями. Таким образом, эта атлантская империя правила в 40000 г. до н. э., когда Ману снова пришёл в Аравию, и достигла очень высокого уровня цивилизации, которая была величественной и роскошной. Там строили огромные храмы, такие как Карнак, с длинными и очень тёмными коридорами, с очень витиеватым ритуалом и с детально разработанным религиозным учением.