- Вы про купца так и не рассказали, - прошипел Корсаров, чувствуя, как крошится под пальцами подоконник.

Рябинин пожал плечами:

- А чего рассказывать? За то, что влез не в своё дело, Дарья не только самого купца приворожила, но и сыночка его малахольного. А четыре дня назад мы такой скандал на маскараде учинили, песня просто. Пряников младший своего батюшку с Дашенькой в весьма пикантной позе застукал, на родителя с кулаками бросился, слова срамные кричал и дуэлью грозил. На шум и крики гости прибежали и еле смогли сыночка от папеньки отодрать. Дарья Васильевна-то, понятное дело, к тому моменту уже оделась и со мной за шторой целовалась, якобы ничего не видя и не слыша. Так что вот так.

Евгений Макарович отсалютовал следователю рюмкой и залпом осушил её. Алексей неторопливо поднялся, отряхнул брюки и ровным тоном, словно обсуждение шло о вещах обыденных и никакого интереса не представляющих, произнёс:

- Собирайтесь.

- Простите? – удивился Рябинин, с опасливой недоверчивостью косясь на следователя. – Что Вы сказали?

- Собирайтесь, в управление поедете.

Евгений Макарович нервно хохотнул:

- Это с какой же стати, позвольте узнать? Я Дарью не убивал, мне это невыгодно!

- За использование запрещённых зелий, мошенничество и распутство, - отчеканил Корсаров и негромко добавил. – А станете сопротивляться, я Вас прямо здесь пристрелю и скажу, что это грабитель сделал, коего я догнать не успел. Мне, столичному следователю, безоговорочно поверят.

- Вы не имеете права! – фальцетом выкрикнул Рябинин. – Я буду жаловаться!

- А вот это сколько угодно! - рыкнул Алексей. – Пошёл! И без фокусов.

- Вы не имеете права, - дрожащим голосом лепетал Евгений Макарович, едва переставляя ноги и побледнев так, словно находился на последнем издыхании, - Вам никто не поверит, у Вас нет доказательств.

- Найду, - уверенно пообещал следователь. – Или сам состряпаю, для такого, как Вы, это даже за преступление считаться не будет.

Корсаров едва ли не за шиворот, словно нагадившего котёнка, выволок Рябинина из дома, дотащил до городового и сдал в прямом смысле слова с рук на руки, строго-настрого приказав глаз с арестованного не спускать, до управления довести и в камере запереть, потому как сей господин революционер-бунтовщик-мятежник и отравитель, в столице много месяцев разыскиваемый. Настропалённый городовой скрутил Евгения Макаровича так, что тот даже стонать не смог, и клятвенно пообещал не мешкая отправить людей на обыск в дом Рябинина.

«Теперь этот красавец на собственной шкуре испытает, каково это, людьми точно куклами играть, - хмыкнул Алексей, широким шагом направляясь к купцу Пряникову. – Да, вот так посмотришь на так называемое благородное да образованное сословие и поймёшь, что революционный террор отнюдь не на пустом месте возник. Таких гадов давить надо, причём в зародыше, чтобы они расплодиться не успели».

Алексей

Как шутил Сашка, я человек тихий и скромный, тихо прикопаю, скромно отпраздную. Только вот праздновать сейчас не хотелось совершенно, и так-то неприглядная история стала откровенно мерзкой. Дарья Васильевна, вне всякого сомнения, та ещё стерва, полюбовник её и того хуже, а господин Васильев в прямом смысле слова под раздачу попал. И не только он, а ещё и вся семья Пряниковых. Самое же паскудное, что даже смерть Васильевой и арест Рябинина ничего в лучшую сторону для пострадавших изменить не смогут. Прохор Захарович подобен вырванному с корнями дереву, да и загубленную купеческую репутацию уже ничто не вернёт. А если окажется, что купец или его сын в убийстве повинны, то ещё и на каторгу отправляться придётся, остальным же родственникам век доживать с клеймом, хуже каторжного. Вот и получается, что дело к развязке близится, а радости от этого ни-ка-кой. Нет, всё-таки не зря я из следственного ушёл, тягостная эта работа.

Я повёл плечами, словно приноравливаясь к тяжёлой ноше за спиной, по сторонам огляделся, проверяя, не свернул ли во время тягостных раздумий с пути, и прибавил шагу. В этой истории, как с ампутацией, лучше не тянуть, резать по живому, а то только хуже будет, больнее. Тем более что убийцу, пусть и такой дамы как Дарья Васильевна, всё равно найти надо, не дело это, резать тех, кто тебе не нравится.

- Барин, подай копеечку, - ко мне подбежал тощий грязный мальчуган, на чумазом личике которого светились умом и озорством два больших и круглых, как у совы, глаза, - а я тебе чего скажу!

- Скажешь, чтобы я копеечек почём зря не давал, - я знал эту шутку, не раз слышал от таких вот уличных мальчишек, но тем не менее полез за деньгами, не смог пройти мимо этого паренька.

- Не-е-е, барин, - мальчуган тряхнул косматой, цвета перепревшей соломы, шевелюрой, удивительно похожей на воронье гнездо, - я мужик взрослый, почём зря шутить не стану. Дело скажу.

- Держи, деловой, - я положил парнишке в ладонь блестящую монетку в десять копеек, - будь здоров.

- Погодьте, барин, - мальчуган шустро спрятал монетку и ухватил меня за рукав.

- Иди, малец, да будь осторожен, - я чуть коснулся вихров над высоким чумазым лбом парнишки, - городовым не попадайся на пути.

Мальчуган деловито поддёрнул спадающие, украшенные заплатами на коленях штаны, по поясу старательно затянутые обрывком верёвки, длинно сплюнул сквозь зубы:

- Не волнуйтесь, барин, я ентого городового, что тут за порядком следит, не первый дён знаю. Туповат, хоть и исполнителен, уйти от него плёвое дело. А сказать я вам хотел следующее, - мальчишка придвинулся ко мне, по сторонам огляделся и зашептал заговорщически, - сердце разумом не глушите, тогда всё у Вас будет славно.

Я удивлённо приподнял брови, приоткрыл рот, собираясь уточнить у парнишки, что он хотел этим сказать, но тут за спиной у меня раздался громкий треск, грохот и такая забористая ругань, что даже мне, к мату привычному, захотелось присесть и закрыть уши. Я обернулся и увидел просевшую телегу, рассыпавшиеся, местами разорвавшиеся мешки, просыпанную муку, черепки глиняной посуды и молочное озеро, к которому уже пристроились три тощих бродячего вида кота. Вокруг телеги суетился тощий мужичонка с косматой бородёнкой, тучный краснолицый парень в костюме приказчика и ещё три мужика, один из которых только что огнём не плевался, громогласно костеря косорукого извозчика, который телегу уронил аккурат на его горшки.

- Да что б твои глаза повылазили да повыпадали, - голодным львом рявкал городовой, пытаясь навести порядок, но лишь внося ещё больше сумятицы, - запорю!

Я повернулся к парнишке, но его уже и след простыл. Странно, обычно мальцы падки на такие вот крушения, их хлебом не корми, дай поглазеть на происшествие. Может, на другую сторону перебежал, чтобы не только посмотреть, но при удобном случае ещё и украсть что-нибудь? Машинально, по военной привычке, я посмотрел на землю в поисках следов беспризорника и недоверчиво нахмурился. Земля была мягкая, пыльная, следы должны были отпечататься хорошо, только их нигде не было, словно босоногий беспризорник был духом бесплотным. Да нет, бред, такого не может быть!

- Любезнейший, - я подошёл к тяжело дышащему городовому, утиравшему потный лоб большим клетчатым платком, - скажите, что за парнишка тут крутится?

- Какой парнишка? – страж порядка нахмурился и завертел головой по сторонам, сердито приговаривая. – Беда с этими побродяжками, никакого спасу от них не стало, впору топить, точно котят.

Мда, любовь к детям прямо зашкаливает, все известные педагоги мира рыдают и рукоплещут. Я подробно описал городовому паренька, с которым разговорился буквально пару минут назад, и с каждым моим словом бравый служитель закона серел лицом и оседал, словно сугроб, оказавшийся под жаркими лучами весеннего солнца.

- Ох ты ж, господи, - городовой перекрестился, испуганно озираясь по сторонам, - господин хороший, да Вы, никак, Игнашку видели!

- Игнашку? – Я вопросительно приподнял бровь, не видя ничего жуткого ни в имени, ни в самом мальчонке.