ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»

Москва 1972

«Круг земной, который населен людьми, сильно изрезан; большие моря врезаются в землю из океана». Такими словами начинается знаменитая «Хеймскрингла» (или «Саги о норвежских конунгах»). «Heimskringla» — Kringla heimsins — название происходит от первых двух процитированных слов. Произведение это представляет собой крупнейший памятник скандинавской литературы XIII в. и одно из самых замечательных творений исторической мысли средневековой Европы. И по художественным достоинствам, и по спокойной объективности изображения событий, и по степени свободы от церковной идеологии «Хеймскрингла» стоит особняком среди подобного рода трудов той эпохи. Классической ясностью и живостью изложения материала она скорее напоминает творения греко-римской историографии.

На первый взгляд может показаться удивительным, что «Хеймскрингла» возникла не в центре цивилизованной Европы, а на далекой ее периферии. Но это-то как раз и объясняет появление такого необычного памятника. В Западной Европе XIII век — время «высокой» схоластики и университетской науки, время Фомы Аквинского и Альберта Великого, Роджера Бэкона и Сигера Брабантского, время интенсивного освоения античного философского наследия и подготовки Ренессанса в Италии, появления «Романа о Розе» и расцвета куртуазной поэзии. К моменту написания «Хеймскринглы» наивысший подъем средневековой западноевропейской исторической мысли остался уже позади: крупнейшие памятники христианского исторического символизма были созданы в XII в., Оттон Фрейзингенский умер в 1158 г., Иоахим Калабрийский — в 1202. На Юге христианство уже раздиралось борьбой городской ереси против папской ортодоксии, а на Севере оно еще не вытеснило языческий миф.

Если «Хеймскрингла» во многих отношениях выпадает из ряда типичных для того времени исторических сочинений, то всеми своими корнями она уходит в толщу исландской культуры XII и XIII столетий. В этот период исландцы создали или записали немало уникальных литературных произведений. Песни о богах и героях, объединяемые в цикл «Старшей Эдды», поэзия скальдов, трактаты о мифологии и поэтическом искусстве («Младшая Эдда») донесли до нас богатейшую скандинавскую мифологию; в сагах об исландцах (родовых сагах) запечатлены повседневная жизнь и мировидение людей эпохи кризиса и распада родового общества; в королевских сагах излагается история скандинавских народов с древнейших времен до XIII в. Все эти памятники возникли в исключительной и неповторимой обстановке. Когда на территории Европы торжествовал феодализм, развивались города и бюргерство, когда в духовной жизни господствовала церковь, маленький народ, населявший заброшенный на краю мира остров, сохранял духовное наследие германско-скандинавской древности, сберегал традиционные идеалы и ценности архаического общества. Хотя и в Исландии в то время в официальной жизни утвердился католицизм, он оставался относительно тонким поверхностным пластом общественного сознания; глубже располагался мощный слой совсем иных представлений о мире и о человеке, слабо затронутых новыми влияниями и идеологическими концепциями.

Исландская литература этой эпохи стоит на грани народного творчества и индивидуального авторства, и в таком ее своеобразии коренится источник удивительных колебаний в ее оценке наукой нового времени: одни исследователи видят записи преданий германской старины в тех же самых произведениях, в которых другие находят плод ученых разысканий средневековых «антикваров»; то, что часть литературоведов принимает за порождение чуть ли не варварского сознания, иные считают признаками своего рода модернизма и изысканной манерности.

Королевские саги (или саги о конунгах) — разновидность саг, но в отличие от родовых саг они повествуют не о заурядной жизни исландских бондов — сельских хозяев, с их семейными заботами и родовыми конфликтами, а о событиях «большой истории», о жизни и деяниях норвежских конунгов, а заодно и об истории других государств и народов, с которыми скандинавы приходили в соприкосновение. Представляют ли королевские саги продукт ученой историографии средних веков, выражающей определенную политическую тенденцию, или же они остаются в рамках жанра исландской саги и подчиняются основным ее закономерностям, которые, в частности, исключают прямое высказывание автором или рассказчиком своего личного отношения к происходящему и предполагают беспристрастное изложение фактов? Этот вопрос давно вызывает споры в науке, и по нему были высказаны прямо противоположные точки зрения. Нам предстоит в этом разобраться.

Рядом исследований установлено, какие источники использованы при написании «Хеймскринглы». Что же касается ее автора, то предполагается, что им был Снорри Стурлусон, знатный и богатый исландец, крупный политический деятель, автор трактата о скальдической поэзии — «Эдды» (обычно этот трактат именуют «Младшей Эддой» в отличие от «Старшей Эдды»), нескольких стихотворений и, возможно, «Саги об Эгиле», повествующей о крупнейшем исландском скальде X в. Уверенности в том, что Снорри написал «Хеймскринглу», нет, но нет и причин приписывать ее авторство кому-то другому. Впервые Снорри назван автором «Хеймскринглы» в ее переводах на датский язык в XVI в.

Заселение Исландии выходцами из Норвегии и других Скандинавских стран, а также из скандинавских колоний на Британских островах произошло в конце IX — начале X в. В то время на территории почти всей Европы складывался феодальный строй; исподволь он начинал развиваться в Норвегии, Дании и Швеции. Исландское же общество оставалось в стороне от процессов классообразования и формирования государства: оно состояло из свободных хозяев — бондов, живших на хуторах. Существовало лишь одно общеисландское учреждение — альтинг, судебное собрание, на котором решались споры и обсуждались вопросы, представлявшие общий интерес. Хотя в 1000 г. (или 999?) решением альтинга было принято христианство, оно не наложило глубокого отпечатка на общественную и духовную жизнь страны, и католическое духовенство не играло здесь самостоятельной роли. Обычно священники находились в зависимости от влиятельной верхушки бондов, назначались и смещались ими. Естественно, церковь не пользовалась высоким авторитетом, главное же — у нее отсутствовал в Исландии такой могущественный союзник и покровитель, как государственная власть.

Корабли викингов

Значительная изолированность от внешнего мира, суровые природные условия, обусловленная ими хозяйственная бедность, устойчивость традиций древнескандинавского «народоправства» способствовали длительной консервации доклассовых отношений и наследия языческой культуры в Исландии. Имущественное и социальное неравенство стало оказывать воздействие на исландские порядки лишь с XII в., когда над крестьянами возвысились наиболее знатные и могущественные семьи, собравшие в своих руках довольно крупные — по исландским масштабам, конечно, — владения и окружившие себя множеством сторонников и дружинников. Эти предводители — хёвдинги (главари) — эксплуатировали мелких арендаторов, рабов и вольноотпущенников, заправляли на местных судебных собраниях — тингах и альтинге, занимали должность законоговорителя (знатока права, который излагал и толковал его на альтинге), добиваясь принятия угодных им решений. Роды хёвдингов враждовали друг с другом, и в эту борьбу за богатства и общественное влияние втягивалось значительное количество участников.

Распри и вооруженные стычки не были новостью для исландцев, родовая месть считалась нормальным явлением в патриархальном обществе. Конфликты между отдельными лицами и семьями, нередко приводившие к взаимным убийствам, — один из центральных сюжетов саг об исландцах. Как и все другие стороны социальных отношений, месть регулировалась здесь обычаем и строгими этическими нормами: убийство оскорбителя допускалось и даже считалось необходимым для поддержания достоинства рода, но вражда должна была вестись открыто и иметь известные пределы.