Она пристально уставилась на Фри. Протекторша закивала.

– Хорошо. – Планетарша подала ей небольшой сосуд с мерцающей жидкостью. – Выпей-ка. Затем начнем.

Вода обожгла горло Фри, ее едва не стошнило. Но она со всей силы сжала челюсти и надавила дрожащей рукой на рот. Дыхание затруднилось, сердце барабанило об ушные перепонки. Фри вдруг стало нестерпимо жарко, словно по венам струились потоки лавы.

Заоблачница мрачно взирала на Фри и покачала головой.

– Да уж, с вами, приземленными, надо быть поаккуратнее. Какие-то вы все нежные. Каждый раз поражаюсь. Потерпи немного, скоро полегчает.

– Что это вообще такое? – гнусаво прохрипела Фри.

– Раствор раскрывает эфирные каналы, – отмахнулась Нерман. – Поможет тебе в исследовании себя. Так, а теперь скажи: как давно были утеряны твои воспоминания?

– Мне было лет семнадцать, когда это случилось, так что уже много времени прошло. Когда-то вся моя жизнь была уничтожена. И я хочу знать почему.

– А раньше ты не хотела этими вопросами задаться?

– Тогда не было причины. Думала, что я прошлая не нужна в этом мире.

Нерман, похоже, считала, что любые безумства Фри – лишь ее личное дело, потому упрекать не стала. Заоблачница подошла к бассейну, и перед ней возникли круглые световые панели.

– Но почему ты не спросила у своих друзей, а пошла ко мне? – поинтересовалась Нерман, работая с настройками. – Разве у вас не собирают всю информацию о жизни протектора?

– Да, но они не знают. Ребята бы мне давно сказали о любой странности.

Поэтому Фри и не думала лезть в старые отчеты. Что они могли дать? Протекторы не знали ничего существенного, кроме информации о ее семье. Об этом ей говорил каждый: и Дан, и Павел, и Коул. Даже Стефан в свое время… Фри доверяла друзьям, потому ответы требовалось искать иначе.

Планетарша вздохнула:

– Если воспоминания были уничтожены так давно, то дело может оказаться сложным. Ты ведь что-то вспомнила, не так ли?

– Да. Одна деталь.

– Похоже, очень важная деталь.

– Надеюсь, она станет ключом к остальному чудом сохраненному.

– Прекрасно, – кивнула Нерман. – А теперь раздевайся.

Фри изумленно вытаращилась на планетаршу, которая лишь сухо взирала в ответ.

– Ну? Так и будешь стоять? – уточнила та.

– Полностью? – недовольно буркнула Фри, чувствуя себя максимально неловко.

Нерман в очередной раз закатила глаза, словно вопрошая у высших сил, за что ей все это.

– Какие вы, приземленные, зажатые, – проворчала она. – Хотя бы большую часть. Ты же не хочешь идти обратно в насквозь промокшей и светящейся одежде?

Фри еще немного поколебалась, после чего рассудила, что ее комплексы – просто какой-то детский сад. Она скинула с себя кеды, толстовку и штаны, оставшись только в нижнем белье и майке. Стоя босой на каменном полу, она потирала покрытые шрамами руки, тело мгновенно усыпалось гусиной кожей от холода. Да уж, Фри и не думалось, что этот день обернется вот так.

По приказу Нерман протекторша ступила в бассейн и тут же содрогнулась. Ледяная волна прокатилась по телу, словно вокруг были арктические воды или жидкий азот. Но вместе с тем в этой волне имелась дребезжащая сила, крепко обосновавшаяся внутри. Фри вмиг ощутила себя полной энергии. Шаг за шагом, стискивая стучащие зубы, она зашла в жидкость по талию и легла на спину. Плотность вещества не давала ей тонуть и уверенно держала на поверхности. Все тело дрожало, но Фри заставляла себя терпеть. Она упорно смотрела перед собой, на мечущиеся в воздухе шары света, и пыталась отвлечься от неприятных ощущений.

– А на что это будет похоже? – спросила Фри, кося глаза в сторону Нерман.

– М‐м-м, – вдумчиво протянула та. – Сложно объяснить. И… поехали.

Фри ничего не почувствовала, лишь смотрела, как сгущаются на потолке темные облака, как возникает глубокое ночное небо, полное вспышек и звезд. Оно казалось столь всеобъемлющим и огромным, что у нее захватило дух. Она вдруг почувствовала себя такой воздушной, невесомой, словно гравитация отступила.

– И как же мне это сделать? – спросила Фри.

Она повернула голову, но Нерман на своем месте не оказалось. А когда Фри вернула взгляд обратно, то пораженно сникла. Моргнув всего один раз, она увидела вокруг себя сотни свечей с фиолетовым огнем. С тех пор как Макс показывал ей эти виды, Фри больше никогда не видела своей души.

Но восторг быстро сменился холодом. Фри стояла меж внушительных свечных гор и, затаив дыхание, смотрела на мрачную растущую тень прямо перед собой. Сияние свечей в ней, вопреки всему, казалось менее ярким.

Эти темные ворота. Сначала не такие большие, но они росли, высились, захватывали все пространство, пока не нависли над Фри устрашающим исполином. Все тело содрогнулось. Если эти закрытые врата – часть ее, то почему она так их боялась? Что это за надписи и узоры? Словно бы осколки какой-то огромной манипуляции.

В ответ на эти мысли душа срезонировала. Нарастало гудение, проходящее сквозь плоть.

Фри сидела на подоконнике одного из множества незастекленных окон, выстроившихся друг за другом на первом этаже Соларума. Позади нее в кустах пели птицы и шуршали люминосы. В задумчивости Фри не заметила, как мимо нее прошел человек в форме, аккуратный и высокий, походка пружинила, будто у него сегодня вышел неплохой день. Он остановился, вернулся на два шага назад и уставился на девушку.

– Могу ошибаться, но ты ведь наша новенькая? – поинтересовался он.

Фри резко вскинула голову и рассеянно захлопала глазами. Юноша усмехнулся. Как-то неуверенно, хотя, может, ей и показалось.

Они разговорились. Он спросил, как ей здесь, не напугана ли она. Фри честно не знала, что ответить. Как она вообще могла хоть что-то теперь понимать? Что для людского мира обычно, а что чуждо? Где грань? Ее мысли до сих пор путались от образовавшейся в голове бездны. И ничего кроме этой пустоты не волновало.

Когда Фри слезла с подоконника, протектор спохватился и протянул ей руку:

– Меня зовут Стефан. Водолей.

– И ты что, можешь управлять водой или типа того? – заинтересовалась она.

– Нет, – протянул он. – Единственная вода, которой я способен управлять, – это куча причин в объяснительных, почему я не могу идти на скучное задание.

Шутка была такой нескладной, что Фри рассмеялась. Кем бы ни был этот юноша, но он казался приятным. Похоже, честно хотел подружиться.

– Я Фри, – улыбнулась она, пожимая его руку.

– Подожди, – Стеф недоверчиво ухмыльнулся. – Как картошка, что ли?

– Почему как картошка?! – возмутилась она, всплеснув руками. – Как свобода!

– А, ну да… люди же об этом в первую очередь подумают.

Фри покривилась на его ехидную улыбку, от которой на щеках Водолея появлялись ямки. Протектор качнул головой и спросил:

– Это тебя так родители назвали?

– Нет, – смутилась она. – Я не знаю, как меня звали раньше. А имя выбрать необходимо.

– Так… ты совсем ничего не помнишь? Ну ладно. Печально, конечно. Я слышал, что́ с тобой стряслось, слухи быстро расходятся. Просто надеялся, что все не так серьезно. А то случившееся… ну… неправильно, в общем.

– Возможно. Но я о той жизни не помню, потому и не жалею. Наверное, это к лучшему. Как считаешь?

– Я всегда за то, что если жизнь зашла куда-то не туда, то лучше начинать все с чистого листа. Так что если тебе понадобится помощь – обращайся сразу. Знаю, как может быть погано, когда делаешь первые шаги. И только не говори с той двухметровой шпалой. Не смотри ему в глаза. Не провоцируй.

– Он агрессивный? – встревожилась Фри, вспоминая похожего по описанию блондина, которого видела пару часов назад.

– Хуже! – с чувством нагнетал Стефан. – Он гиперактивный и тупой.