— Сознаю, что совершил тягчайшее преступление и заслужил за него наказание. Но я человек и не являюсь врагом русского народа. Я глубоко осознал свою вину.

Впрочем, казнить Пауэрса указаний не было. К чему обострять и без того напряженнейшие советско-американские отношения? Просовещавшись часов шесть, судьи вынесли не слишком суровый по тем временам приговор: 10 лет заключения с отбыванием первых трех в тюрьме.

Так в сентябре 1960 года произошло знакомство Пауэрса со знаменитым Владимирским централом, которое продолжалось до февраля 1962-го. За эти месяцы владимирский узник прибавил в весе на 4 кило. А ведь сначала грустил, впал в депрессию, даже не ел ничего. Из душевного транса его вывели быстро. А дома жена Барбара и родители тут же схватились за перья, умоляя своего президента помочь мужу и сыну: обменять, выкупить, сделать все, что только возможно…

И сделали. Однако нельзя сказать, чтобы возвращение домой было встречено фанфарами. Пресса и сограждане заклеймили его предателем. Долгое время не могли простить, что сознался в шпионаже. «А что было делать?» — оправдывался потом Пауэрс, который сам называл себя Фрэнком и любил, когда его именовали так и другие. «Хотели, чтобы я не сдался живым в руки русских и совершил самоубийство. Да, в потайном отверстии полой монеты у меня хранилась иголочка со смертельным ядом. Но мне приказывали употребить ее, если я только не смогу выдержать мучений при пытках. Однако чего не было, того не было». И Гарри-Фрэнк, как и каждый нормальный человек, предпочел жизнь, пусть и героической, смерти.

Летчика, сознавшегося в шпионаже, вызвали в комитет сената американского Конгресса. В Вашингтоне ждали объяснений: почему признался? Пауэрс не прикидывался заблудшей овечкой. Доказал: совершать самоубийство в случае ареста в ЦРУ от него не требовали. А потом сам перешел в наступление. Штаты должны быть ему благодарны, ибо он не выдал русским многих секретов. И комиссия вынесла оправдательный вердикт: «Пауэрс свои обязательства перед Соединенными Штатами выполнил».

А раз так, то Фрэнк быстренько потребовал с ПРУ все деньги, которые ему задолжали за годы отсидки. Он уходил из своей военной эскадрильи в разведку не просто так. Обещали платить за риск по 2500 долларов в месяц. Сумма по тем временам немалая. И ИРУ заплатило.

В 1970 году написал книгу «Операция «Сверхполет». По ТВ не раз крутили фильм о полете У-2, где Пауэрс за неплохие гонорары выступал главным консультантом.

Правда, что-то не сложилось в отношениях с женой, вытянувшей его вместе с родителями из советской тюрьмы. Фрэнк быстро развелся, чтобы тут же жениться на симпатичной Сью. У них родился сын.

ЦРУ признало его своим, да и Пауэрс больше не строил из себя скромнягу-летчика. Да, был разведчиком. Ведомство трогательно заботилось о нем, приняв на работу даже вторую супругу.

До последних дней своих Пауэрс сохранил неприязнь к России. Когда в 1976 году наметились робкие признаки потепления, выступал где только мог с призывами: «Не верьте русским! Они хотят нас похоронить».

Он стал гражданским летчиком. Дважды в неделю поднимался в воздух над Лос-Анджелесом. Крутясь над забитыми транспортом дорогами на своем вертолете, регулировал движение, сообщал о погоде. Над экс-шпионом подсмеивались, шутили: уж тут-то его не собьют.

Он разбился сам. 1 августа 1977 года в баке его вертолета вдруг закончился бензин. Как такое могло случиться с опытным пилотом? Подозревали и самоубийство, и покушение, однако склонились к наипростейшему объяснению: просто небрежность Пауэрса, заодно отправившего на тот свет и находившегося в кабине телеоператора. Вертолет разбился на спортивном поле, по печальной иронии судьбы находившемся в трех милях от завода «Локхид», где был создан У-2.

Он был неудачником и умер им же. В историю летчик-шпион вошел из-за злополучного полета над СССР да благодаря обмену на Абеля, звезду советской разведки. Френсиса Гарри Пауэрса похоронили на Арлингтонском кладбище. Его смерть была так же нелепа, как и жизнь.

А У-2 по-прежнему при деле, выполняет секретные полеты. Американцы использовали его во время войны в Заливе, когда самолеты кружили в небе над Багдадом. Конечно, фирма «Локхид» все время совершенствует свое детище. Сегодня на смену слегка устаревшему У-2А пришла современная модель У-2Б.

Подготовка к полету начинается за 2 часа 15 минут до команды «взлет». Сначала пилота знакомят с заданием, которое он должен выполнить. Затем летчик проходит ряд медицинских тестов. Если все в порядке, следует облачение в специальный костюм, похожий на одеяние космонавта. После этого за час до взлета пилот, используя специальный прибор, дышит чистым кислородом.

Даже модернизированный У-2Б высоту набирает медленно. Зато он может пролететь 6 тысяч километров без дозаправки и находиться в воздухе 9 часов и даже дольше. Однако скорость не слишком высока — где-то 650 километров в час. Обычно на самолете нет никакой боевой оснастки.

Почему же в США все-таки используют этот самолет, а не доверяют только своим спутникам-шпионам? Считается, что этот тип Y-2 действует безошибочно. Он в отличие от спутника может то и дело возвращаться к заинтересовавшей его точке. Фотооборудование работает сверхточно, а сбить Y-2S довольно сложно, ибо в полете он держится на высоте 70 тысяч футов.

Есть такие сведения: в ВВС США 35 самолетов Y-2S. Все они — на военно-воздушной базе в городке Бил в Калифорнии. Летчики, допущенные к полетам, считаются мастерами экстра-класса. Был ли таким асом Пауэрс? Кажется, нет…

У моего собеседника нет имени. При общении с нашим открытым и болтливым миром оно было бы лишь обузой для действующего сотрудника Службы внешней разведки. Для удобства назовем его Сергеем Александровичем или Иваном Владимировичем, или как-нибудь еще. Однако старший офицер, где-то и в чем-то считающий себя учеником Абеля, после некоторых колебаний на встречу все же согласился.

— Иван Владимирович, спасибо за информацию о Фишере-Абеле, которой ваша Служба со мною относительно щедро поделилась. И все-таки, сколько многоточий… Разве секреты с годами не ветшают?

— Смотря какие.

— Ну, мне непонятно, почему столько таинственности вокруг двух первых загранкомандировок Вильяма Генриховича.

— Он уже был на нелегальном положении.

— Но в середине 30-х!

— Это не потому, что Службе так хочется. Можно и сказать, но те поднимают архивы. Потом выходят на нас, и начинается. Бьет по нашим товарищам, которые еще там. Хорошо, по первой командировке узнаем, если возможно, расскажем.

И действительно рассказал. В феврале 1931 года гражданин Фишер В. Г. официально обратился в генконсульство Великобритании в Москве с просьбой о выдаче британского паспорта. Гениальной легенды выдумывать не потребовалось: общая и далекая от истины идея была подсказана собственной судьбой. Рассорился с вернувшимися в Советскую Россию родителями и мечтает возвратиться с женой и дочерью в родную Европу. Через четыре месяца паспорта-визы были получены, и где-то в мире стало на трех Фишеров больше. Плюс на одного радиста-нелегала, трудившегося под псевдонимом Франк. В какой-то европейской столице появилась небольшая радиомастерская, закрывшаяся годика через три. Это вернулся в январе 1935 года в Москву товарищ Фишер.

Однако пребывание дома не слишком затянулось. Уже в июне случилась вторая заграничная командировка, и опять с семьей. Сведений о ней совсем мало. Въезд во враждебное государство прошел нормально. Только выдавал себя Вилли Генрихович уже не за радиотехника, а за художника. Неясно почему, но порисовать там Фишеру пришлось лишь до неожиданного отзыва в Москву в мае 1936 года.

Мои газетные публикации о разведчике Абеле отозвались не только читательскими письмами. Меня разыскала милая и совсем немолодая дама. Ее отец работал вместе с Фишером в первой командировке. И в доказательство любезно прислала фотографию. Пейзаж и фанзы, изображенные на стареньком любительском фото, настолько характерны, что и страна пребывания, на мой взгляд, не вызывает сомнения. Но, учитывая наш уговор, сохраню это случайно подброшенное озарение при себе.