Блуд знал, что стоимость воды на этой планете превосходит все разумные пределы и заполнил все имеющиеся емкости на Блэкберде: кое-что вполне можно было продать. Здесь планировалось снять большой кусок фильма, повествующий о жизни в самой суровой пустыне на планете, колонизированной человечеством, поэтому Драммонд отмахнулся от услуг экипажа и даже оставил жену на корабле. С одной стороны, работа в пустыне была крайне тяжела, с другой — животные на корабле требовали все больше и больше забот, а после ухода султанского гарема вся тяжесть работ легла на плечи многострадальных космолетчиков.

Султан со своим гаремом остался на планете. Здесь принимали всех беглецов, правда, от них требовалось переход в веру «Сторонников», но Сулейману Башару на это было наплевать, лишь бы где-нибудь зацепиться, а его гарему было все равно. Передав оговоренные ценности Блуду, он разродился получасовой речью, в которой самыми витиеватыми выражениями поблагодарил капитана, персонально каждого члена экипажа и всех вместе. У него явно осталось еще что-то, и он находился в самом приподнятом расположении духа. Своим наложницам он дал час на сборы. Одни, как ни странно, прощались со зверинцем, зато другие — с отдельными членами команды. Хитрый экс-султан знал, обустраиваться на новом месте с удовлетворенным во всех отношениях гаремом легче, чем с недовольным и раздраженным.

Пожалуй, нет смысла особенно останавливаться на работе Драммонда на Спрингфлауэре и на следующей планете — Гаучо, мире бескрайних степей, вызвавшем у Руудса жестокий приступ ностальгии. Работа подходила к концу, и все зверски устали. Последнее усилие — и «Золотая Лань» села на том самом космодроме, с которого взлетела.

На традиционный обед были приглашены все четверо пассажиров. После обычной болтовни Блуд встал и попросил внимания.

— Я посовещался с некоторыми членами нашего экипажа и хочу высказать наше общее решение.

Он вытащил из кармана изящную золотую брошь, усыпанную мелкими драгоценными камнями.

— За особое долготерпение, мисс Смит, мы преподносим это Вам.

Джулия долго смотрела на украшение, затем вздохнула и сказала:

— Это замечательно, но если кому это давать, то Изабелле — она работала больше нас всех. Так будет справедливее.

Все переглянулись, Изабелла улыбнулась и взяла брошь.

— Ты ее будешь носить? — шепнул ей Блуд.

— Не люблю я этих побрякушек. У Джулии скоро день рожденья — надо же ей хоть раз сделать хороший подарок!

После круиза со звероловом и гаремом дела экипажа «Золотой Лани» были хороши, как никогда. Они и представить себе не могли такую популярность: фильм, снятый добросовестными помощниками Драммонда, показал их в лучшем свете. Теперь, все потенциальные клиенты могли убедиться, что наши космолетчики самоотверженны, добросовестны, аккуратны, всегда готовы прийти на помощь ближнему и, вдобавок, настоящие профессионалы. Только теперь выяснилось, что и кинооператор, и звукооператор носили на себе непрерывно работающие записывающие устройства. И, хотя качество записи было неважным, студийная обработка устранила все недостатки, так что все могли по достоинству оценить работу экипажа «Золотой Лани». Единственными недовольными оказались власти Нового Омана, объявившие «Золотую Лань» и ее команду персонами нон-грата за помощь свергнутому султану. Но судя по новостям приходившим оттуда, «Золотой Лани» делать там было нечего: по части расстрелянных, повешенных и посаженных на кол, новые власти даже превосходили старых, как это обычно и бывает во время революций и переворотов. Так что, теперь Блуд и Руудс просто могли выбирать из множества заказов самые выгодные. Почти все предложения были о проведении развлекательных круизов, что, в общем-то, не совсем их устраивало как по цене, так и по условиям: все-таки нянчиться с богатыми и капризными пассажирами — не лучшее времяпрепровождение. Но новый клиент значительно отличался от предыдущих в выгодную сторону…

Здесь надо сделать маленькое отступление и поговорить о том, о чем раньше были только небольшие намеки, — о политике. «Золотая Лань» не случайно летала пусть и в большом, но ограниченном секторе человеческого космоса. Почти все эти миры входили в некую конфедерацию, не имеющую названия и существующую не де-юре, а де-факто. Лидером этого образования являлся уже не раз упомянутый Шендар III, который, вообще, считался четвертым по влиянию миром, после Земли и двух ее старейших колоний: Геи и Тора. Кроме своей колонии на Бланш, Шендар распоряжался на Оуриве, Вишвамитре (покупая большую часть добываемых там металлов; если уж они ошиблись с продажей этого мира, то упускать хоть какую-то выгоду было не в их правилах), и еще на нескольких планетах. Большинство планет привыкло смотреть на Шендар как на арбитра в спорах и гаранта политической стабильности. Конфедерация была явлением военно-политическим, а отнюдь не экономическим. Многие планеты, такие как, например, хорошо развитые, но малочисленные Амфитрита и Нью-Белиз, ревниво защищали свои экономические системы от влияния извне. Большинство осуществляли межбанковские операции, а некоторые даже пользовались валютой Шендара. В политическом отношении системы были более сходны. Особняком стояли только Новый Оман, Спрингфлауер, Пери и Новый Иерусалим, организованные больше на теологическом правлении. Обычно, на планетах выделялись три основные политические силы: социал-демократы, консерваторы и «зеленые». Конечно, в разных мирах к этим партиям могли добавляться и другие, а на некоторых — не было кого-то из этих трех. Так, на Амфитрите «зеленые» представляли собой кучку радикалов, на Оуриве отсутствовали консерваторы и так далее. Как правило, «зеленые» координировали свои действия между планетами, а консерваторы и «левые» сосредотачивались на своих мирах, ограничиваясь обменом опытом. Но с недавних пор начала появляться новая сила — партия «Объединенная Галактика», действующая сразу на нескольких планетах. Ее представитель и пришел к Блуду. «О. Г.» проводила съезд на планете Виракоча, для чего туда надо было отвести достаточное количество делегатов. За необходимыми консультациями Блуд обратился к Фею…

Фей был местным уроженцем, в отличие от остальных, бывших «гражданами космопорта», по выражению космолетчиков. Его родители стояли достаточно высоко в иерархии местных социал-демократов. Они и познакомились во время совместной работы в молодежном отделении партии, потому-то Фей с малолетства вращался в гуще политики. Окончив школу, он решил поступать в университет на отделение социального менеджмента, откуда была прямая дорога в большую политику. Это было известно всем, поэтому экзаменационная комиссия там формировалась не по профессиональному признаку, а по политическому: в ней были представлены не только уже упомянутые консерваторы, социал-демократы и «зеленые», но и менее крупные Экуменическое Демократическое Движение и Коммунистическая партия, и родители ничем не могли помочь Фею. На вступительных экзаменах абитуриентов, число которых достигало двух десятков на место, резали безжалостно, и для поступления ему не хватило нескольких десятых балла. Неудача нисколько не расстроила Фея, так как мало кто мог поступить на это отделение с первой попытки. Чтобы не терять время даром, он решил пристроиться на какой-нибудь корабль, благо достаточно знал о звездолетах от двоюродного деда, который большую часть жизни пролетал на космических кораблях юнгой и механиком. Хотя и за места юнг идет нешуточная борьба, Фею удалось наняться на корабль — на «Золотую Лань». С тех пор минуло значительно больше года, но он и не думал ни об университете, ни о политике, к некоторому неудовольствию родителей. Не то, что бы они резко протестовали против выбора сына, но считали, что в политике он мог бы достичь хороших результатов. Правда, побывав на корабле (уже после смерти Уайта и Роджерса) они остались вполне довольны тем, где и с кем проживал их сын. Фей очень любил «Золотую Лань» и ее экипаж, поэтому даже на родной планете оставался жить в своей каюте, ограничиваясь лишь короткими визитами к многочисленным родным, но интереса к политике не утратил, оставаясь, впрочем, лишь сторонним наблюдателем. Большую часть свободного времени он проводил за изучением навигации. Корабельный компьютер он знал уже лучше Фрая и мечтал в будущем сменить немолодого навигатора, когда тому придет желание уйти в отставку. Викс, хотя и не помышлял об этом, помогал юнге как мог, разумно считая, что иметь запасного навигатора всегда полезно, а иногда — жизненно необходимо.