После деликатного стука открылась дверь, и в каюту вошла Джулия Смит, занимающая пост помощника карго.

— Что грустим, капитан? — низким грудным голосом сказала она. — Не желаешь ли как-нибудь развлечься? Говорят, открыли новый развлекательный центр.

— Если бы ты знала, что у нас с финансами, — вздохнул Блуд, — ты бы не приставала ко мне со всякими глупостями.

— Я вообще-то как раз насчет финансов. Что там у меня с жалованием?

— Жалование… — гнусно усмехнулся Блуд, — жалование… Какое странное слово. Кажется, я где-то уже слышал его, но не могу вспомнить, где именно.

— Как! — скорбным голосом воскликнула Джулия. — У нас нет денег на жалование? А я только подобрала себе красивый браслетик и попросила ювелира отложить его для меня.

— Значит, переживешь без браслетика.

— Но это так не делается! Приличные люди платят за то, что выбрали!

— Значит, будешь неприличной.

— Но я теперь не смогу показаться в этом магазине!

— Значит, переживешь без этого магазина.

— И что, жалования не будет вообще?

— Могу тебя успокоить: если дальше все пойдет так, как сейчас, нам всем предстоит дружно сесть на диету.

— Мне нельзя сесть на диету! У меня такая замечательная фигура! Я так хорошо выгляжу. Я если похудею, на мне не будет смотреться платье. То, красное, которое я купила только месяц назад.

— А если бы не купила, то сейчас бы ела.

Разобиженная блондинка повернулась и пошла к выходу, что-то недовольно бормоча себе под нос. Вдруг дверь распахнулась, и в каюту ворвался старший помощник Руддс, чуть не сбив с ног мисс Смит. Его уши дрожали от возбуждения, а хвост мотался из стороны в сторону.

— Капитан! Есть хороший фрахт!

— Я исчезаю, мальчики, — сказала повеселевшая Джулия и выпорхнула в коридор.

Руудс положил бумаги на стол и рухнул в кресло. Блуд пробежал взглядом по верхней и схватился за голову.

— О, небо! Только не это! Переселенцы! Я знаю, что это такое! Они будут непременно набраны в самых захолустных дырах и не будут знать ничего о корабле. Мужчины будут совать нос во все дыры и задавать идиотские вопросы, женщины, все как одна — толстые до безобразия и неряшливо одетые, будут давать советы экипажу, как правильно вести корабль…

— Ты еще не дочитал до конца.

— Не мешай капитану возмущаться! Дети будут путаться у всех под ногами, развозить всякую грязь по всему кораблю, оставлять игрушки в самых неподходящих местах, а их родители их искать, потому, что, видите ли, ребенок не может заснуть без любимого мишки! А подростки возьмут с собой баллончики с краской, обязательно пронесут, как их ни обыскивай, и украсят все стены такими ругательствами, от которых покраснели бы даже боцманы старинных парусников.

Руудс фыркнул.

— Ну, во-первых, ты сам прекрасно знаешь, что подростки будут писать на таком сленге, что их не поймут даже собственные родители, не то, что мы. А если тебе лень читать, я сам все объясню. Речь идет о возрождении древнего обычая «королевских невест».

— Кого-кого?

— Стыдно не знать историю собственной планеты. Некогда, когда население колоний составляли почти одни мужчины, ваши древние короли вербовали женщин и посылали их за море, в жены колонистам. Теперь, на Шендаре III озабочены состоянием своей колонии в соседней системе. Там слишком много мужчин и слишком мало женщин.

— И что, так много нашлось желающих перебраться из мегаполисов в джунгли?

— Желающих не нашлось, а вот не желающих посидеть в тюрьме пяток-другой лет нашлось достаточно. Там смертность чуть не сто процентов, поскольку бесплатно никого не кормят, а работы не хватает и свободным.

— Полный транспорт одних уголовниц! — Блуд привычным жестом схватился за голову.

— Не так все страшно. Там, в бумагах, все есть. Большинство осуждены за проституцию, кое-кто — за мелкое воровство. Одна молодежь. Так что Джулии и Изабелле нелегко будет составить им конкуренцию.

— Не обижай девочек! Они вовсе не такие уж и плохие. Просто любят людей, а не кошек-переростков и не больших синих ящериц. Ты лучше скажи, что там по деньгам.

Руудс молча ткнул пальцем в нужный пункт контракта. Блуд поморщился:

— Судя по общей сумме, двадцать пять процентов они накидывают за сложность. И это притом, что мы еще не начали торговаться! Не нравится мне все это, — капитан привычно вздохнул. — Многие уже успели отказаться?

— Мы первые, кто получили предложение. Вот что значит репутация!

— Ладно, черт с ними. Берем. Если мы не найдем денег в ближайшую неделю, нам придется продать последние штаны, чтобы заплатить за аренду корабля.

— Мы уже отдали этому старому сквалыге Зильберштейну столько, что можно было купить два корабля получше этого.

— Знаю, — вновь вздохнул Блуд, — ты преувеличиваешь, но не намного. Все как-то не удается накопить столько, чтобы выкупить нашу «Золотую Лань» у пройдохи Соломона. Деньги куда-то все время деваются. Ладно, я пойду оформлю бумаги, а ты, сразу как только нам перечислят аванс, иди к Соломону, продлевай аренду и начинай переоборудовать трюм. Да, и не забудь спросить у Джулии, сколько стоит ее браслет и выдай деньги — чтобы ее не считали неприличной.

— Ну, надо же, какие бывают легковерные люди в ювелирных магазинах: стоит только заплатить им, и они сразу неправильно оценивают человека, — фыркнул Руудс и пулей выпрыгнул в дверь.

Когда Блуд вернулся к кораблю, там уже вовсю шли работы. «Золотая Лань» была универсалом — кораблем, имеющим большой трюм, который можно было переоборудовать для перевозки различных грузов, в том числе и большого количества людей, если они были согласны потерпеть некоторые неудобства. Таких кораблей давно уже не строили: для небольших компаний они были чересчур выгодны, позволяя обходится одним кораблем для перевозки чего угодно, вместо того, чтобы покупать два, три, а то и больше кораблей разных типов.

Переоборудованием руководил лично Соломон Зильберштейн, владелец нескольких кораблей и склада на космодроме. Его небольшая размахивающая руками фигурка, казалось, была одновременно во всех местах, а высокий голос звучал со всех сторон.

— Вы таки осторожненько, вы можете повредить обшивку, а нам это совсем не надо. Осторожно, если вы это уроните, я это не переживу, клянусь мамой!

Рабочие, привыкшие к нему, не обращая внимания на его призывы, быстро устанавливали пассажирские секции в недрах трюма. Эти секции, также как и цистерны для сыпучих и жидких грузов, секции для контейнеров, холодильники и много другое принадлежали Зильберштейну и арендовались Блудом и его командой за бешеные деньги. Работа была окончена только поздно вечером, и у непривычного человека осталось бы впечатление, что Зильберштейн поселился у него в каждом глазу и в каждом ухе. И Блуд, и Руудс давно сбежали в свои каюты, бросив на произвол судьбы Джеффри Милза и Джулию Смит, которым по должности приходилось наблюдать за всеми работами в трюме. Но ни что не длится вечно, и, наконец, рабочие удалились, а вместе с ними и Зильберштейн, голос которого был еще долго слышен:

— За такую работу стыдно и платить! Вы таки возились в три раза дольше, чем надо. Только жалость к вашим престарелым родителям вынуждает меня оплачивать такой труд.

Рано утром корабль начал готовиться к старту. Нанимать корабль в соседней системе — удовольствие дорогое, вдобавок перелет к месту назначения занимает время, но если в системе нет нужного корабля — приходится терпеть. «Золотая Лань» была названа в честь старинного пиратского корабля. Это название где-то раскопал покойный старший помощник Роджерс. Его хватил удар прямо во время праздника, устроенного после возвращения со знаменитого мальчишника. Видимо, виски и приглашенных девушек, которых вполне привлекали и ксоорлиане, похожие на больших кошек, и ящерообразные вурвдсы, оказалось чересчур много для его уже немолодого организма, здоровье которого было сильно подорвано неумеренным пьянством. Это Роджерс сначала нашел корабль у Зильберштейна (тот приобрел партию из пяти кораблей, четыре из которых были сданы в аренду компании, обслуживающей соседние колонии), а затем и самого Блуда. Блуд был списан с корабля прямо во время полета на промежуточной станции — вещь весьма редкая, вдобавок с формулировкой «приставание к пассажирке в состоянии алкогольного опьянения». Блуд был старшим помощником на рейсовом пассажирском корабле, ходил в красивой форме, был аккуратен и подтянут, и на самом деле нужно было еще уточнить, кто к кому приставал. Пресловутое «состояние алкогольного опьянения» было вызвано бутылкой хорошего шампанского, выпитой как раз с этой самой пассажиркой. На беду Блуда, она оказалась женой известного политика, который боялся скандала как огня, и, чтобы не испортить его репутацию, несчастный старпом Блуд был представлен алкоголиком и маньяком-извращенцем. После такого лишь вечно пьяному Роджерсу могла прийти в голову мысль взять к себе Блуда, да еще в качестве капитана (сам Роджерс командовать не мог, потому что пьяный он был слишком добр, а трезвый — всегда с похмелья и слишком злой). Масла в огонь подлило и то, что Блуд с Роджерсом принимали к себе всех подряд, лишь бы они хоть немного подходили к должностям. В результате образовался невиданный экипаж, в который входили как негуманоиды, так и женщины, что для таких маленьких кораблей было просто диковинкой. В результате все считали «Золотую Лань» нечто средним между низкопробным кабаком и летающим борделем, тем более что вдобавок к Блуду, считавшемуся самым неприличным из космолетчиков, старпомом был Роджерс, проведший в космосе больше тридцати лет и растрачивавший все заработанное исключительно на дешевое виски и девочек. Ситуация начала исправляться только после знаменитого мальчишника, когда Блуд произвел Руудса из юнг в старшие помощники. У Руудса, принадлежавшего к весьма нецивилизованной расе, оказалось прекрасное чутье на хороший фрахт и пара неутомимых ног. Он не ходил, а всегда бегал, и на бегу умудрялся перехватывать хорошие заказы прямо из-под носа у других команд. И это, как ни странно, не приводило не только к темной (только дурак полезет в драку с ксоорлианином), но и даже к порче отношений и маленьким торговым войнам: неунывающий и всегда веселый Руудс покорял сердца почти всех, кого он встречал. Единственный, кого он совершенно не выносил, был Соломон Зильберштейн. Каждый раз, после получения денег за фрахт, Руудс носился по всему кораблю, размахивая какими-то выкладками, и кричал, что еще два или три таких рейса, и они могут выкупить корабль у владельца, если только разумно экономить. Но деньги быстро растрачивались на вычурную еду, выпивку, платья, украшения и тому подобное, и Руудс, оставшись в одиночестве с сэкономленными деньгами, махал на все рукой и уходил в загул. Деньги он предпочитал тратить на подарки. У него в каждом космопорте, который они посещали, была своя постоянная девочка. Его неудачей на любовном фронте были лишь Джулия и Изабелла, которые все-таки предпочитали людей. Во многом благодаря Руудсу «Золотая Лань» начала поправлять свою репутацию, берясь либо за то, что выполнить вообще невозможно, либо за то, что выполнить можно, но противно.