Забавное состояние. Самое оно для искателей вечного кайфа.
Несколько попыток и, наконец, удача – могу стоять.
Медленно, сначала шёпотом, потом нарастающим шквалом, проявлялись звуки.
В голове отчётливо зазвучала песня Романтикэ.
Я её сразу узнал, эту песню.
Значит ещё не на том, явно на этом свете, что уже замечательно.
– Почему не встаёт Люба? Кажется, она упала. Неужели до сих пор валяется на холодном асфальте! Поднять, немедленно поднять.
Пытаюсь что-то сказать, но не могу разжать губы. Потрогал пальцами. Вместо них горячие налитые вареники. И кровь. Много крови.
Сплюнуть не удаётся. Похоже, распухло всё лицо.
А Люба не встаёт. Наклоняюсь, пытаюсь захватить за плечи: не хватает сил.
Пробую ещё и ещё. Она кричит от боли.
Нельзя же так сидеть до утра. Что-то нужно предпринимать.
Сумку с вином и продуктами шутники прихватили с собой. Да, теперь понадобится более сильное успокаивающее средство.
Купил две бутылки водки и батон колбасы. Обшарить карманы любители подраться не догадались. Две бутылки – в самый раз. Только бы не разбить по дороге.
И Любаньку как-нибудь донести.
Как я поднимал подругу, как тащил, осталось секретом даже для меня.
Двести метров по прямой, потом на пятый этаж.
Она орала от каждого движения. Разбудили весь подъезд.
Люди смотрели в щели дверей и тут же закрывались, увидев странную парочку.
Добрались-таки, не в подъезде же ночевать.
Я умылся. Губы толщиной с сосиску, заплывшие глаза, сизый нос, опухшее ухо чёрно-лилового оттенка, вывернутое плечо.
Погуляли, однако, будет, о чём вспомнить!
У Любы, скорее всего, перелом. Ногу в ступне раздуло – смотреть страшно. Только что не лопается, и невыносимая боль.
Разлил по стаканам водку, которая пилась как вода, но настроение улучшилось.
Жизнь-то налаживается.
Попытка вслух посмеяться над своими приключениями удалась, – живёшь – хочется выпить. Выпил – хочется жить.
– Теперь, Любаня, я просто обязан на тебе жениться, кажется так?
– Ну что вы, сэр. Это я во всём виновата. Кто, если не я, затянул нас во всю эту авантюру? Кто бы мог подумать. Какие, однако, сволочи попались. Думаешь, они хотели помочь мне? Как бы ни так. Они и мне врезали… ногой по печени, чтобы не орала. Потом сумку с продуктами забрали, и ушли. Ты на меня злишься?
– Было весело. Мне понравилось путешествовать с тобой по разным мирам. Дай потрогаю ногу. Как тебя так угораздило! С этого ведь всё и началось.
– Началось гораздо раньше, у Леночки. Очень больно. Не нужно так мять. Как ты в таком виде на работу пойдёшь?
– Спроси что-нибудь полегче. Например, на какие шиши теперь я буду кормить детей. Я ведь водитель. Денежных запасов никаких. Пока рожу от макияжа не вылечу, придётся сидеть дома. Тебе теперь тоже не скоро на работу, даже если это не перелом. Зато у нас куча свободного времени, относительно свободного, чтобы общаться. Мы ведь теперь знаем, чем заняться! Всё успеем друг другу рассказать. И показать. Я правильно понял! У тебя ещё не пропало желание продолжить свидание?
– А давай. Я ещё не всё оценить успела. Чёртова нога. Но осторожненько, думаю можно.
– То же самое хотел предложить. Будет забавно. Представляю себе двух раненых динозавров, умирающих от боли, которым, тем не менее, приспичило заняться сексом. Такой кайф, наверно, исключительно для нас, убитых горем романтиков. И сейчас мы его испытаем. Ты Любка, прелесть! И… и уже мне нравишься. Честно-честно, заработала твёрдую четвёрку. Как здорово, что меня тебе так вовремя подарили.
– Скажи честно, я тебе действительно нравлюсь?
– Как тебе сказать, чтобы не обидеть…почему немножко-то? Очень даже множко. Но у меня прицеп – девочка и мальчик. Мальчик, вот… и девочка.
– У нас, Антон. Это у нас мальчик… и девочка.
– Ты чего это – замуж напрашиваешься?
– Вроде как. У меня своих детей нет, и не будет. Неудачный аборт, ещё в юности. Я ведь дважды вдова, девчонкой первый раз замуж выскочила. Вбила себе в голову, что сначала надо на ноги встать. Вот, сам видишь – прилетело. Встала не на ту ногу. Так решил или нет? Два раза предлагать не собираюсь.
– Так мы же познакомиться, как следует, не успели.
– В процессе познакомимся. Прямо сейчас и начнём.
Прошёл месяц или немного больше. У Любы сняли гипс, мои синяки полностью зажили.
Удивительно и странно, но мы как-то сразу стали полноценной семьёй.
В один из дней захотелось нанести визит вежливости Леночке. Было желание сказать ей огромное спасибо, выразить благодарность за подаренную любовь и семейное счастье.
Мы не поскупились, купили хорошее вино, замечательную закуску, цветы, торт.
Леночка нас на порог не пустила.
Обиделась.
Закатная феерия
На кораблике бумажном
Наша юность вдаль умчалась.
Что казалось нам неважным –
Самым главным оказалось.
Всё так близко, всё так тонко,
Только это вспомнить мне бы,
Как смеялись нам вдогонку
Две звезды в высоком небе.
Вадим Хавин
Девушка, как и все в её юном возрасте, мечтала о любви, страстно восхищалась естественной природной красотой и, как ни странно, наслаждалась одиночеством.
Представляете себе такое удивительное, больше того, странное несоответствие – кого и как она собиралась любить в уединении, разве что саму себя.
В самом начале лета Лариса присмотрела место на высоком берегу реки, на крутом её изгибе, обращённом на запад.
Когда-то на этом пустыре был разбит небольшой городской парк. Мама рассказывала, что в выходные дни там играл духовой оркестр, было людно и весело.
Потом парк перенесли в другой конец города, где выстроили Дворец культуры, а на этом месте поставили детский туберкулёзный санаторий.
Теперь ни от того, ни от другого не осталось следов, кроме огромных лип, высотой с многоэтажный дом, и каменной арки с коваными воротами на самом входе, небольших ровных площадок и зарослей мелколесья, сквозь которые не пробраться.
Лариса бывала здесь множество раз, потому, что в этот заброшенный уголок никто не забредал. Здесь было сухо и тихо, именно то, что она любила.
Однажды Лариса задержалась на этом бережке немного дольше обычного и увидела волшебство – удивительной красоты закатную феерию.
Понятно, что финальную гастроль отправляющегося за горизонт солнца, декорированную разноцветным цветовым шоу, девочка видела многократно, но основную часть постановки обычно скрывали городские постройки, деревья и неровности городского пейзажа, а с высокого берега было видно гораздо больше.
