Сказкам надо верить.

Пока меня тащили, я заторможено думала, спросить бы того кузнеца, что горло перековал, чего он еще коснулся конкретно у Ванькиного отца. Волк в человеческой ипостаси походит на козла. Даже завораживает, ей-богу.

Засмотрелась? Молодец, тебя поймали!

– Будешь поступать?

– Не-ет...

Хлоп по попе. По моей.

– Не буду!

– Будешь, красотка, как миленькая будешь, и учиться придется, как приличной ведьме с перспективой скорого замужества! Ванька, открывай портал, пока держу.

– Батя, не надо, ну ее…

– Ванька, что я сказал?!

– Батя, она потом на мне совсем не станет жениться…

– Тьфу, дурак! Не жениться, а выходить замуж. У нее выхода не будет. Подержи, сам открою.

Подержали и хватит!

Я рванулась так, что их вшивые плетенья вспыхнули.

Лето, я тебя люблю за открытый балкон, а третий этаж не пятый, как у Буши.

– Упустил твою мать!

– Где?

– Уже нигде!

– Мать тоже сбегла?

– Тьфу. Смотри, куда сбегла твоя невеста, идиот!

Ага, смотрите… я бы и рада от вас подальше «сбегнуть», да в ногу сучок впился, дерево некстати под балконом. А может, и кстати, у меня с левитаций, как Буша говорит, хреново!

Я устроилась поудобнее в густой кроне, все равно висеть, пока они вниз смотрят.

– Ванька-Ванька, ну в кого ты такой…

– Какой, бать?

– Ванька вылитый! Пошли, упустили... Утром к ее бабке идем караулить. Чтоб дома сидел, идиот. От твоей руки посыл должен быть! Ванька и есть Ванька…

К ночи доковыляла до своего убежища. Обработала ногу, ведро воды и пару зельев всегда держу на всякий случай.

Брошенных домов на окраине ближайшей деревни от города много, но эта развалюшка ценна большим подполом, когда-то я сюда случайно провалилась. Дыру заделывать не стала, наоборот, даже увеличила, чтобы любопытные поняли, тут никого быть не может! А я пошла дальше по ходу.

Кто здесь жил когда-то, не знаю, но те еще были затейники. Банька хуже домика, маленькая, грязная и вонючая, зато из нее идет основной ход под землей. Делает круг с мелкими ответвлениями к дому, к сараю, и уходит далеко в лес.

К дому я ход засыпала, открыв дыру всем на обозрение, в сарае варю зелья и учу, а в лесу, метров пять от выхода, нашла погреб. Надо бы его открыть, конечно, но руки пока не дошли, а ведь скоро тут начнут очередное строительство. Бабы говорят, уже осенью, и трасса пройдет федерального значения, и мотелей настроят для дальнобойщиков. На сельсовете приколотили большую фанеру с планом застройки, жаль, сроки не указаны. Зато понятно, что как раз мое убежище попадает под снос. Гадство, времени нет. И помощи попросить не у кого. И завтра последний экзамен в школе.

И тут я придумала. Дурость, но хоть что-то.

Директор средней сельской школы не дотянул, болезный, один месяц до выпускных старших классов, отлеживается. У нас три ведьмочки тайно учатся, точно не я на него проклятие повесила, следовательно, или Лариска, или Ленка.

Врио директора назначили физрука Сер-Сера. Вообще он Серафим Серафимович, но какой нормальный это выговорит, падая с бревна или с лошади?

А летняя олимпиада вот она, рядышком! И я, как выпускница, не участвую. Имею право.

Вообще-то нечестно сравнивать ведьм и людей. Или людей и оборотней. Мы прыгаем, бегаем, стреляем из лука, конкур, конечно, раз наше село известно разведением лошадей на всю страну, у девочек еще гимнастика, – на порядок лучше, чем люди.  Да что там говорить, даже толстая Ленка плавает лучше любого парня в школе.

Но Сер в печали: Лариске еще год учиться, и она уехала на все лето к бабушке в Подмосковье, а мы с Ленкой сдаем выпускные.

И все три его олимпийские надежды областного масштаба – тю-тю.

А Сер-Серу вдруг понравился кабинет директора! Добрая половина грамот в кабинете как раз за спортивные достижения, и на их фоне наш физрук, плечистый детина, отменно смотрится.

Решено! Признаюсь ему, что так мечтала последний разок побегать, но гадкие взрослые решили меня отдать замуж за Ваньку. А его физрук ненавидит злобной лютой ненавистью, ибо сманили Ванечку в городскую школу накануне соревнований по тяжелой атлетике, и кто собрал все медальки по поднятию тяжестей и бросанию диска год назад? А наш район сел в лужу.

Значит, Сер с меня глаз не спускает весь месяц, да и крышечку лесного погреба поможет поднять… А я ему пару медалек…

Если он согласится побыть охранником до моего дня рождения. А там уже фиг вам, а не посыл оборотня!

***

Буша рассматривала мои медальки с таким скепсисом, что Сер-Сер обедать перестал.

Я невозмутимо ела. А что, весь месяц на бутербродах, тут уж всяко правильный выбор сделаешь.

Но физрук решил прояснить ситуацию, у него любимое занятие – прояснять:

– Евгения Андриановна, чем вам не нравятся медали любимой внучки?

Буша так вонзила свои зеленые глазищи в Сера, что он чуть не подавился.

Эх, вот кто у нас вылитая ведьма, сама рыжая, глаза зеленые, улыбка добрая-добрая, сразу хочется отскочить подальше.

А я? Цыганка Аза. Как в детстве обозвали чертенком, так ни грамма не меняюсь. Ну, может, доросла до черта. Рожки приделать, хвост привязать – и костюма не надо.

– Женька, отдай все кубки и медальки школе, – распорядилась Буша, – не хрен квартиру загромождать, все равно учиться поедешь.

– Что, правда? – обрадовался Сер-Сер.

– Правда, – подтвердила я, – забирайте, можно в вон тот чемодан. Фотки на память у меня остались.

Буша время от времени чистит квартиру. Вообще-то правильно. Она считает, что если пару лет не носишь ту или иную вещь, надо ее отдать. Это ко всему относится, даже мебели у нас мало, только необходимый минимум, зато бытовая техника самая лучшая. И очередной чемодан на выкид приготовила. Пока физрук сметал все с полок, Буша подошла к открытому балкону и громко мне сообщила:

– Завтра твой день рождения отмечаем у бабушки.

– Конечно, – поняла я и гораздо тише добавила, – только придется сбегать травку забрать. Под снос мой домик идет.

– Как это?

– А так, у сельсовета уже целый баннер повесили, новый, и дату указали – этой осенью все и начнут. Уже ходят, вымеряют что-то.

– Хреново, – ожидаемо изрекла Буша, – Ладно, раз так, там заночуешь?

– Ну да, последний раз, вероятно.

– Что ж... сумку возьми с собой, да смену белья хоть положи, да еды… мыло и расческу… больше ничего и не надо, пожалуй. На вот, одень.

И Буша спокойно стащила с себя любимый оберег.

Я даже рот открыла. Она никогда его не снимала. И советов никогда не давала, у нее девиз – если ведьма не может устроиться и себя защитить, то естественный отбор никто не отменял.

– Бабуль, с тобой все в порядке? – У меня вдруг сердце замерло.

– Какая я тебе бабуль? Твоя прабабка бабуль.  А я Буша и все! Надевай, – и опять у балкона, – завтра как штык будь к обеду. Ясно?

– Да буду я, буду.

Физрук уже поднял чемодан, примеряясь к нему, да, тяжеленький, видно. Я спешно собрала сумку, что ругаться по мелочам, фигня вопрос, помахала и мы пошли к остановке.

Осталось одно общее дело:

– Сер-Сер, я свои обещания выполнила?

– Женя, на пять медалей даже в сладком сне не надеялся!

– Ну вот, осталась мелочь, поможете подпол открыть, у меня сил не хватает?

– Не сомневайся.

Да я не сомневалась вообще-то. Бугай такой здоровый. А как он меня от Ваньки и его папочки три дня назад отмахивал, любо-дорого посмотреть.

– Женечка, – проблеял Ванькин папик и активно затряс серенькой бородкой, – пойдем с тобой и Ванечкой в кафе-мороженое.

Я молча за Сера хватаюсь и бегу.

– Ванька, что стоишь, идиот, держи этого!

– Батя, сам держи, у меня до этого держалка не доросла!

Сер всю дорогу из города хохотал.

Но последний этап соревнований и церемонию награждения опять проводили на городском стадионе.